То, что интересовало мага сейчас, впрочем, находилось не на первом этаже и не на втором, а в погребе. Туда он спустился по лестнице через люк в прихожей, зажег тусклый свет и приблизился к двум людям, прикованным к стене цепями. Один из них был разбужен толчком ноги.
– Проснись, Паскаль.
Глаза бывшего шефа Тайного кабинета были давно и плотно завязаны, как и у его сестры. Вокруг все равно было темно, однако узники об этом не подозревали, ибо дико боялись разъярить своего тюремщика.
– Не бейте меня, прошу!
– Не помню, чтобы я тебя хоть раз ударил. Магические пытки помню, а вульгарное рукоприкладство – нет.
– Простите! Простите! – заскулил аристократ.
Майрон вздохнул. За прошедшее время узники перестали вызывать в нем хоть какие-то эмоции. Гнев и ненависть ушли, оставив безразличие и пустоту.
– Тише, тише. Паскаль, мне нужно слово, контролирующее Печать Безмолвия на теле Кавидуса.
– Слово? С-слово?
– Сосредоточься, Паскаль, и вспомни. Тогда я оставлю тебя в покое, и боли больше не будет.
Вскоре серый маг вернулся в темницу под Киханом и лично снял с Кавидуса чары, грозившие немедленной смертью за попытку разглашения тайны. После этого аэромант стал заливаться соловьем.
Человек, схваченный агентами Тайного кабинета аж в Соломее, называл себя Конрадом Кловером, хотя на самом деле его звали Квентином Картореном. Он был племянником Бейерона Карторена и единственным законным претендентом на престол Ривена после перехода принцессы Хлои в дом Карапсуа. Годы назад после некой таинственной интриги при ривенском дворе Квентин и его родители были тайно отосланы королем Бейероном за пределы страны. Впоследствии он путешествовал, торговал, нанимался на воинскую службу, ходил по морям и просто вел совершенно оторванную от родины жизнь. Все это время Квентина безуспешно пытались найти агенты разных влиятельных персон, а в последние годы особенно усердствовала Служба тайных королевских поручений Ридена. Но преуспели все же архаддирцы.
При составлении плана захвата Марахога предполагалось, что женитьба на Хлое обеспечит королю Радовану помощь Ривена в быстрой победе, но этого не произошло. Бейерон выставил войска вдоль восточных границ своей страны, но не ступил и шагу на марахогскую землю – наоборот, ривы принимали большой поток беженцев. На этот случай было условлено, что Радован использует жену в качестве рычага давления на ее престарелого отца, но и сей способ не сработал – ведь Король-Палач страшился причинить вред матери своего будущего ребенка. Тем не менее Золотой Король желал скорее добить трепыхавшуюся жертву и послал в руки сообщника недавно обретенный козырь.
– Он был капитаном на торговом корабле под флагом Соломеи, когда мы нашли и выкрали его, – закончил Кавидус, не переставая дрожать, – а последним моим заданием было доставить Квентина в ставку Радована, чтобы тот смог заставить упрямого тестя запачкать руки.
– Но ты нарвался на меня. Кто бы мог подумать. А обойти лес или взять с собой больше сил было никак? Проложить портал, телепортировать пленника?
– Жаль, никто не догадался, где же были твои советы раньше? – озлобленно прошипел Кавидус, но немедля присмирел, увидев поднявшуюся руку Майрона. – Половину страны блокируют от внезапных перемещений наших сил мары, вторую половину – мы. Астрал бурлит от постоянных стычек магов, и от тысяч смертей в нем образовалась «тень» и стало очень трудно провешивать порталы! Опять же ставка Радована Багряного экранирована от всего подряд, связываться с ней трудно и небезопасно – ментальный эфир на дальних расстояниях прослеживается марами! Решили отправить пленника тайно и с хорошей ох…
– Им следовало послать кого-то сильнее, искуснее тебя.
– Кто знал, что в этом лесу засел такой маг?!
– Я орудую здесь давно.
– Мы знали только про оборзевших партизан, но операция по зачистке Кихана начнется не раньше весны…
Майрон нахмурился. Если задуматься… если задуматься, он сражался лишь с гильдейскими волшебниками на территориях, подконтрольных Ридену. Бодаться с архаддирцами ему пока что просто не приходилось, и они не знали о нем ничего.
– Это все?
– Хм?
– Это все, что тебе от меня нужно?
– Нет. Дальше, Кавидус, ты расскажешь мне все о способе призыва тех прекрасных летающих лошадей, которых запрягал в свою карету. Каждую деталь, каждый нюанс, быстро, подробно и искренне.
– Нет… – Глаза аэроманта расширились. – Откуда ты знаешь?! Кто ты такой?!
– Я – Майрон Синда, и я хочу получить твои знания.
С аэромантом пришлось повозиться еще – своим заклинанием призыва он дорожил больше, чем государственными секретами, но и его выдал. Боль ломает всех, размышлял Майрон, покидая камеру, кого-то сразу, а некоторых гигантов воли – через годы. Но она непременно ломает всех. В итоге книга заклинаний пополнилась несколькими новыми страницами, которые предстояло тщательно изучить.
– Вам здесь удобно?
Квентин Карторен, в отличие от своего бывшего надзирателя, располагался в тепле. Дверь его камеры не запирали, хотя охрана имелась, а еще его досыта накормили и снабдили несколькими одеялами. Майрон внимательно посмотрел ему в лицо, стараясь найти какое-нибудь фамильное сходство с королем Бейероном, но, кроме высокого лба, что-то пока не получалось. Квентин был ладно сложенным брюнетом выше среднего роста, кареглазым и белокожим. Лицо его, явно не простонародное, заросло щетиной.
– Грех жаловаться, монсеньор.
– Вот и слава Господу-Кузнецу. Поговорим начистоту?
Спасенный удивился лишь тому, как быстро маг выяснил правду, и позволил себе связать эту эффективность с криками, раздававшимися недавно.
– В ближайшее время я найду способ безопасно переправить вас в Ривен, а до тех пор расположитесь в более удобном жилище. У нас тут под лесом, знаете ли, небольшое поселение.
– Спасибо, конечно, однако нельзя ли переместить меня куда-нибудь еще?
– Вы не хотите возвращаться домой?
– Ривен – моя родина, а не дом, я покинул ее в детстве и не собирался возвращаться.
– То есть… становиться преемником дяди вы тоже не собирались?
– Ни в коем случае. Честно говоря, я полагал, что Ривен станет един с Риденом, когда узнал о свадьбе кузины. Пожалуй, трон и корона – это последнее, чего я желаю в своей жизни, – ответил Квентин Карторен.
Волшебник покинул его в задумчивости, но это не помешало ему связаться с Талботом Гневливым через сигнарий и назначить встречу. Этот прочный канал связи между двумя магами послужил нитью, по которой не без труда, но все же удалось провесить стабильный портал.
Встреча произошла на опушке леса, Талбот явился один, поприветствовал новоиспеченного принца и отправил его на другую сторону, но сам помедлил.
– Вижу, ты преуспеваешь, мой мальчик, – сказал он. – Даже сейчас ухитряешься влиять на политику целых стран.
– Судьба такая.
– Хорошая шутка. – Талбот даже не улыбнулся. – Ты уже выбрал себе новое имя?
– Я Майрон Синда с недавних пор.
– Вот как? Даже фамилию себе выбрал? И как ощущения?
– Странные.
Маги молча разглядывали друг друга, Талбот не изменился с их последней встречи, но его бывший ученик изменился изрядно.
– Как Райла? – спросил Майрон наконец.
– Лучше. Начала говорить понемногу, часто произносит твое старое имя.
– Я рад, – искренне ответил серый маг.
– Что ты намерен делать теперь?
– Вести войну, – пожал плечами Синда. – У меня пока нет четкого плана, лишь одно ясно.
– Что же?
– Я должен уничтожить как можно больше вражеских магов. Они называют себя Драконами Нового Грогана, слышали? Выступают на стороне Архаддира вместо поверженных магов Мистакора, носят медные доспехи с украшениями в виде чешуи – упрощенные реплики лат гроганских боевых колдунов. Драконы Нового Грогана плюют на законы, используют боевую магию массового поражения. Весь запад Марахога в огне, а Золотой Король укрывает их от церковников.
– Раньше он хотел эту страну для своего сына, а теперь он хочет ее мертвой. Просто потому что боль отравляет его…
– Понимаю, – холодно ответил Майрон. – И поэтому я убью их раньше, чем они исполнят волю Маэкарна. И волю Шивариуса.
– То… Майрон, – вздохнул Талбот, – когда человек слишком много убивает, он начинает упиваться смертью и превращается в дракона, отчего даже те, ради кого он убивал, становятся его врагами. Я вижу твое сердце и ярость в нем. Я вижу твой разум и тьму в нем. Я вижу твои дела и амбиции. Не дай всему этому погубить в тебе человека. Поверь, я знаю, о чем говорю. Я, Талбот Гневливый.
Великий боевой маг приобнял бывшего ученика на прощанье и скрылся в арке портала. Серый же волшебник поднял взор к небу, по привычке выглядывая комету, однако увидел только хмурые облака.
Уединившись в одной из подземных кузниц, Майрон трое суток ковал новый артефакт. Заклинания сдерживания и извлечения, конденсации и конвертирования, понимания и узнавания, отречения и наказания одно за другим вплетались в структуру материала, делая обычный предмет магическим. Получился длинный тонкий кинжал, почти что короткий меч, но все же кинжал. У него была изящная выгнутая гарда, лезвие из отполированного хрусталя, испещренное тайнописными знаками, и оплетка рукояти серебристого цвета. В память о прошлом кинжал получил серебряное навершие в виде совиной головы.
Закончив работу и поместив ножны с артефактом на пояс, волшебник отдал Шоху Дразаю последние указания и в сопровождении двоих солдат покинул лес. Перед тем, правда, Майрон начертал на небольшой полянке магический круг, вложил в него изрезанную письменами пластинку льда и поднял на ноги снежного голема в виде огромного жеребца. Трое всадников выехали на земли сармарки Тулараф, двое скакали на вороных конях, третий – на белом.
Двигались они по дороге на запад, понемногу забирая к югу. Голем легко вспарывал грудью снег, не сбавляя скорости, а спутники ехали следом. За четыре дня пути им не встретилось ни единой живой души, ни одной жилой деревни. Беженцы постарались убраться подальше от войны еще до начала зимы, города запирали ворота, выпуская разъезды только на большак. Трудно было представить, сколь тяжелым испытанием стала для маров война. Вскоре мог начаться голод.