сти этого индивида заинтересовала Тьму, а значит – и самого Барбатума. Внезапно зрение стало подводить колдуна, все куда-то поплыло. Ему стало плохо. Магическая сила словно в одночасье изошла из астрального тела.
– Что это? Что это такое?! – воскликнул Барбатум, глядя на свои стремительно старевшие пальцы. Он выглядел намного старше, чем минуту назад: истинный возраст проявился.
У Майрона отнялась правая рука, уснули беспробудным сном все заклинания, а вдали, под стенами крепости стали падать на землю марионеточные големы.
– Это все он! – закричал колдун, которому даже катаракта не помешала увидеть свет, проистекавший от драгоценного посоха.
Артефакт оторвался от земли, и рядом появилась фигура Шивариуса Многогранника, ухватившаяся за древко. Барбатум взвизгнул и бросился прочь, хромой, старый, бессильный и больной. Он даже Мантию Абсолютного Сокрытия подобрать забыл от страха.
Майрон Синда остался спокоен – он понимал, что его враг все еще мертв, а это всего лишь проекция. Второй Учитель давно превратил свой посох в аберляпий, то есть переместил в него дубликат своей личности, свою память и даже частичку воли.
Иллюзорный «Шивариус Многогранник», все еще такой, каким он был в облике человека, приблизился к статуе и вгляделся в ужасное лицо. Затем он обратил взор на Майрона.
– Пробуждена директива «Мертвая Рука». Вы все будете уничтожены.
Иллюзорный двойник растаял, остался лишь посох, который пылал все ярче.
Загрохотали копыта, и несколько офицеров вместе с волшебниками спрыгнули на землю рядом с Майроном.
– Что происходит, милорд генерал?! Что это?!
– Прощальный подарок от Шивариуса Многогранника. Он вплел в свой посох особую директиву на случай его смерти. Это аберляпий – артефакт, способный действовать самостоятельно. Так вот, сейчас он с умопомрачительной силой втягивает магическую энергию из окружающего мира, из всего живого и неживого, осушает потоки гурханы. Мы не можем применять заклинания, нам даже убежать не удастся. Когда уровень энергии достигнет предела, посох взорвется, уничтожив все на… пять, десять лиг вокруг? Кто знает? Бежать бесполезно, телепортироваться или провешивать порталы невозможно…
– Значит, надо его остановить! – Один из марахогских волшебников, слышавших Майрона, схватился за посох и превратился в пыль.
– Жаль, я не успел остановить этого дурака.
– Так что же… Это все? – Тенглиф посмотрел на своего генерала в ожидании чуда, ибо свято верил, что Майрон Синда найдет выход из любой ситуации.
Серый маг уже понемногу возвращался из великой пустоты бесчувствия и понимал, что груз вины вот-вот придавит его. Мелькала мысль смириться и принять смерть, тем более что цель-то достигнута, архивраг повержен, возмездие свершилось. Но теперь Майрон посмотрел в сторону Касрагонта, где метались в панике тысячи маров, и подумал, что этим людям тоже придется умереть.
Может, хватит на сегодня смертей? До войны и мести, до всего этого была ведь идея, гласившая, что нужно помогать людям и защищать их. Пусть с другой стороны поля застыл монумент его преступлению, но сейчас есть шанс искупить хоть частично…
– Полковник, хочу, чтобы вы приняли командование над корпусом. Простите, если что вышло не так. Я воевал как мог.
Брови Тенглифа сошлись к переносице, нервно дернулся ус, офицер пытался сглотнуть ком, образовавшийся в горле.
– Для меня было честью служить под вашим командованием, милорд генерал!
– Это прозвучало чересчур патетично, но спасибо за искренность, Эдгар.
Оставшись наедине с артефактом, который уже начинал раскаляться от переполнявшей его энергии, Майрон протянул к нему свою правую руку – чудесный сплав магического металла и живой плоти. Боль пронзила мозг раскаленным прутом, но серый маг не погиб мгновенно, а сжал бронзовые пальцы крепче и, преодолевая шум крови в ушах, провозгласил:
– Правом превосходства молвлю: твоя сила отныне принадлежит мне!
Свет, исходивший от посоха, ослеплял, артефакт мелко вибрировал и звенел на всевозраставшей ноте, когда в его структуре образовалась трещина и вся накопленная энергия хлынула вовне.
Астральное эхо того взрыва было слышно всем магам на сотни лиг вокруг.
Эпилог
Цитадель Величия
– И что было дальше?
– Произошел сильный выброс раскаленной гурханы, вспышка, грохот, астральное эхо, поврежденная атмосфера, расплавленная земля, множество ослепших и обожженных людей. Однако почти никто не погиб. Бо́льшая часть энергии ушла в неизвестном направлении, и потенциал взрыва не был реализован до конца. Армия Марахога выжила и теперь бьется с Радованом. Маэкарна Зельцбурга свергла и обезглавила его собственная аристократия. Трон зашатался под Золотым Королем, когда он лишился наследников, и свержение было делом времени. Архаддир официально вышел из войны, и теперь там назревает внутренний конфликт между власть имущими группировками…
– Мне нет дела до копошения вшей. Лучше объясни мне, кто такой этот Майрон Синда и как он смог убить одного из сильнейших магов современности?
Гариб замялся.
– Боюсь, у меня нет ответа, сеид. Мы знаем, что произошло, но не знаем – как. Было использовано заклинание Каменного Тумана. Оружие ультимативного разрушения. Говорят, что лишь Отшельник из Керн-Роварра все еще хранит его секрет. Мы подозреваем, что Майрон Синда, боевой маг, воевавший на стороне Марахога, мог быть связан с Гедом Геднгейдом. Возможно, он его ученик.
– Что известно о нем?
– Ничего, владыка. Появился из ниоткуда, заручился поддержкой Ольрия Денестре, получил в руки полк, потом – целый корпус. Прошел с боями половину Марахога, выжил в схватке с Мансом Вдоводелом, убил Муаллима Асхани и, вероятно, погиб. «Вероятно» – потому что люди, способные проделать такой путь, обычно ухитряются избегать…
– Ничто не способно избежать смерти, Гариб.
– Я ведаю, сеид.
– Продолжай.
– Да… судьба Майрона Синды пока неизвестна. Вероятно, он погиб, но когда мы говорим о судьбах тех, кто связан с Геднгейдом, ничего нельзя утверждать. Илиас Фортуна, например…
– Хватит о том, как его убили. Мне интересно: как Шивариус вообще оказался в Марахоге? Когда он вообще стал лично курировать побочные проекты?
– Никогда, сеид. Я пытаюсь понять, что случилось, но вы же знаете, как устроена Мозаика. Разглядеть что-то в ее фрагментах трудно, всю картину видел лишь Муаллим Асхани. Есть слабенькое эхо, кое-кто шепнул слово «дневник»… Возможно, именно это заставило Муаллима Асхани самолично отправиться в путь.
– Хм. И поэтому ты принес мне свой меч.
Джафар Анхарайат аль Альррамаль Ассаудаль подпер череп костяной рукой и обратил изумруды, вставленные в глазницы, к большому окну. Сей досточтимый господин был личем на протяжении последних двадцати веков и к нынешнему моменту пребывал в форме высокого скелета, чьи полированные кости украшала серебряная вязь и самоцветы.
Некоторое время назад Джафар-эфенди прибыл в Цитадель Величия и теперь отдыхал с дороги. Он восседал на троне мягчайших подушек, пока умелые служанки натирали его кости маслами и пахучими лаками, полировали самоцветы, всячески ласкали и холили господина. При жизни он считал себя произведением искусства, и смерть нисколько не изменила его мировоззрения.
Гариб стоял на четвереньках подле стоп своего учителя и господина, рядом лежал принесенный им ятаган. Некромант ждал наказания, которого заслужил. Он поручился за серого мага, обещал, что тот спрячет книгу и никогда не позволит ей где-либо блеснуть. Но его обещания обернулись дешевле песка посреди пустыни. Тобиус Моль оказался в сговоре с убийцей Второго Учителя и предоставил тому дневник Джассара в качестве наживки. По крайней мере, так думали посланные молодым некромантом агенты.
Один из крустов господина, почти такой же красивый, как он сам, отошел от стены, щелкая косточками, поднял клинок и отсек провинившемуся голову. С глухим стуком она подкатилась к ногам служанки. Девушка хотела было поднять, но Джафар-эфенди остановил ее:
– Оставь, Фатима́, пусть сам подберет.
Костяные пальцы изящно сплели заклинание – тело Гариба задергалось, принялось биться об пол, словно выброшенная на берег рыба, а потом поползло, слепо шаря вокруг, пока не наткнулось на голову. Та была аккуратно посажена обратно, и некромант сделал громкий судорожный вдох. Утерев с губ кровь, Гариб подполз к трону и, бормоча слова благодарности, принялся лобызать стопы своего господина.
– Поднимись, дитя. – Длань лича ласково погладила выбритую голову. – Мы оба знаем, как я дорожу тобой, но также мы оба знаем, что ты провинился и старшие жрецы не поймут, если я не накажу тебя.
– Разумеется, разумеется…
– Смерть Шивариуса идет вразрез с нашими планами. Тебя никто не винит… Воистину, лишь Зенреб мог знать, что одного из величайших магов убьет какой-то неизвестный. Однако ты в ответе за то, что дневник Джассара утрачен.
– Мне нет оправданий…
– Поэтому ты отправишься на поиски. Ты найдешь книгу, где бы в мире они ни была спрятана, и принесешь ее мне, чего бы тебе это ни стоило. А дотоле не смей показываться подле меня или просить помощи.
– Этот паршивый пес недостоин вашего великодушия, сеид, – пробормотал Гариб, утыкаясь лбом в лужу собственной крови.
– Ступай.
Некромант отполз от трона, пятясь, и смог подняться, лишь когда оказался в коридоре.
Он поспешил в свои покои – надо было умыться, собраться и выходить. Конечно, Гариб понимал, что этой жалкой поркой добродушный учитель не ограничится. Не на этот раз. Некромант опозорил себя, и теперь его фактически ссылали, ибо шанс найти дневник Джассара был ничтожно мал.
После того как Тобиус Моль отрекся от этого самого имени и добровольно ушел из-под опеки Академии Ривена, его больше никто не видел. Доходили, правда, слухи о том, что серый маг вломился в Ардегран, но их трудно было подтвердить или опровергнуть. В любом случае, агенты Гариба с прискорбием сообщали, что след его пропал и найти волшебника теперь представлялось задачей невыполнимой.