Бедняжка Небо, как он там? Что поделывает? Видит ли своих любимых бурундучков да улиток?
«Пора действовать. Это дракон, который мне нужен, он совершенно один. Не трусь, Ласточка, скорей всего, сразу он тебя не съест. Говори быстро, убедительно, а если не сработает – припугни.
Была не была».
Соскользнув с дерева, она решительным шагом направилась прямиком к дракону. Оторвав взгляд от свитка и заметив её, чёрный отскочил назад. Голову он ей на месте не откусил, а значит, всё уже не так плохо.
– Слушай сюда, – сказала Ласточка на драконьем. – Мне нужна твоя помощь.
Глаза у чёрного полезли на лоб. Он осторожно огляделся, проверяя, нет ли поблизости других драконов.
– Перестань! – прикрикнула Ласточка. – Смотри на меня! Это я говорю по-драконьи!
Черный вытаращился на неё.
– Я очень спешу, – предупредила Ласточка. – Отнеси меня в пустынный дворец. Пожалуйста, – добавила она потом, решив, что так, наверное, просил бы Небо. Он приложил особые усилия, чтобы научить её этому слову на своем языке.
– Это невозможно. Воришки не знают драконьего языка, – очень изящно произнес чёрный. Его выговор отличался от выговора Неба, и Ласточка с трудом разбирала слова.
– Я же говорю!
– Воришки, – пояснил чёрный, словно обращаясь к неверно осведомленной галлюцинации, – обычно пищат, вот так вот: пи-пи-пи, – а потом падают и умирают. Я видел.
– Ну, кто из нас двоих, по-твоему, лучше знает воришек? – спросила она, употребив драконье название людей. – Слушай, нет у меня времени падать тут и помирать. Мой друг в беде, и мне нужно, чтобы ты отнёс меня к нему.
– Если твой друг угодил в пустынный дворец, – с сочувствием произнес черный, – его уже давно съели.
– Мой друг – дракон! – прокричала Ласточка, так что чёрный подскочил. – И если у вас своих же не едят, то он всё ещё жив, томится в плену и гадает, где я!
Она не знала, как на драконьем называются драконоядные драконы, и передала мысль как могла.
– Это, знаешь ли, тоже похоже на бред, – ответил чёрный. – Чтобы дракон дружил с воришкой?.. Сомневаюсь. – Он с подозрением взглянул на недоеденный финиковый кекс. – И что в него, интересно знать, положили?
– Ладно, притворяйся, будто я тебе только мерещусь, если тебе от этого легче, – сказала Ласточка. – Только отнеси меня во дворец.
– Тебя там съедят. Будет очень жаль, ведь ты, наверное, единственный в мире воришка, который сподобился выучить драконий.
Ласточка не знала, то ли согласиться, что да, она одна такая, то ли возразить, мол, это не так. У неё в деревне вроде никто больше не пытался освоить драконью речь, Неустрашимый посмеялся бы над этой идеей. Разве что Листик … Спустя год вдали от дома Ласточка приучилась не думать о брате часто, но он нет-нет да всплывал у неё в мыслях.
– А у тебя имя есть? – полюбопытствовал чёрный. – У меня как-то был знакомый дракон, который держал ручного воришку по кличке Бандит. Прожил он, правда, недолго. Вина не моего знакомого, просто его гости не умели отличить питомцев от закуски. Твой дракон дал тебе кличку?
– Нет! Я никакой не питомец, у меня есть собственное имя, – возмутилась Ласточка. – Меня зовут Ласточка. А тебя как?
Чёрный произнес слово, которое она не сумела толком разобрать. Тогда она склонила голову набок и спросила:
– Как-как?
Чёрный повторил. Звучало как несколько рыков, похожих на два слова, связанных в одно, только значение немного терялось.
– Вынимающий … Изнутри? Изнутро? – произнесла на своем языке Ласточка. – Как такое может быть? Достающий … Потроха? Да кто так детей называет, пусть даже драконов? – Она ещё немного подумала, повторяя про себя услышанные звуки. – Вынькишку! – выпалила она затем. – Постой, Вынькишку? Тебя правда так зовут? – Она повторила ещё раз, чем слегка задела чёрного.
– Нет, – ответил чёрный. – Грамбл гроул роаргл граврф.
– Вынь … кишку, – снова повторила Ласточка. – Ну да, ты так и сказал. Ладно. – Она снова перешла на драконий. – Господин Вынькишку, вы не могли бы прямо сейчас отнести меня в пустынный дворец? Обещаю не винить вас, если меня всё же слопают.
– О … нет-нет, – настороженно произнес чёрный. – Мне, вообще-то, нельзя, я очень занят. – Он показал ей доставленный курьером свиток. – Я ищу кое-кого, других драконов. У меня задание. Если отвлекусь от него по просьбе галлюцинации, у меня будут неприятности. Мне очень жаль. – Он попытался бочком уйти от нее.
– Это важно! – заорала Ласточка, и чёрный снова подскочил. – Идём! Тебе понадобится-то … полдня, что ли, а у меня, если пешком, УЙДЁТ ЛЕТ ЧЕТЫРЕСТА. Я мало что знаю о дворце и совсем ничего – о том, где он находится. Вынькишку! Послушай! На кону жизнь дракона!
– О-о-о-о-оргх, – прорычал он, хватаясь за голову. – Я и не знал, что от воришек столько шума.
– Разве твое поручение важнее жизни дракона? К тому же оно тебе не больно-то по душе, я же вижу.
– И то верно, – слегка встревоженно согласился чёрный. – Только ты это знаешь, скорее всего, потому что существуешь исключительно у меня в голове.
– Как по-драконьи называется внутренний голос, который подсказывает, что верно, а что нет? – спросила Ласточка.
Черный ответил, и она несколько раз повторила это слово, пока не научилась произносить его верно.
– Ну вот, – сказала она потом, – значит, это я, твоя совесть. Говорю тебе: не выполняй новое поручение. Инстинкт не обманывает, если что-то не нравится – не берись. Лучше отнеси меня в пустынный дворец, и я спасу там своего друга.
Вынькишку разломил кексик надвое и некоторое время изучал начинку.
– Если я обнажу вот это, поможет? – Ласточка широко взмахнула мечом. – Он очень острый.
Она ткнула клинком ему в лапу, случайно попав в перепонку между пальцами.
– АЙ! – зарычал чёрный, отскакивая назад. Он зажал чуть кровоточащую ранку и обиженно взглянул на Ласточку.
– Прости! Прости, он очень тяжёлый, и я еще толком не поняла, как … ну, ты знаешь. А вообще, нет! Мне не жаль! Это тебе за то, что отмахиваешься от меня, Вынькишку! – Она навела на него меч. – Неси меня в пустынный дворец.
– Знаешь, сперва я так и не понял, что стало с королевой (неразборчиво), – признался он. – Однако сейчас вижу, что воришки – мелкие свирепые чудовища, и мне все ясно. – Он присмотрелся к ранке. – Выходит, ты мне не мерещишься?
– Не-а. Я очень даже настоящая. И ещё я спешу.
– Ну, тогда для начала усмири свой гнев, – сказал Вынькишку, указывая на меч. Когда Ласточка убрала клинок за спину, черный поморщился и наконец сказал: – Хорошо, отнесу я тебя в пустынный дворец. Только должен предупредить: большинство драконов в нём совсем не отличаются терпением и добротой, как я.
– Плевать. Я же к ним не на чай собираюсь. Я хочу спасти Небо.
Вынькишку подставил лапу, по которой Ласточка и взобралась к нему на спину. Странно это было – карабкаться по черным чешуйкам вместо бледно-оранжевых. Вынькишку был крупнее Неба и намного жилистей. Ласточка не сразу устроилась у него на плечах: пришлось поёрзать, пока не нашлось удобное местечко, – но вот наконец она ухватилась за шейные шипы.
Пока Ласточка вошкалась на загривке у чёрного, дракон спрятал свитки в мешочек на шее и доел кекс. Потом отряхнул когти от крошек и обернулся посмотреть на Ласточку.
– Готова? Очень это всё странно. Когда я летал с поручением в Морское королевство, на меня там залезла мартышка, но она была легче и не порывалась мной командовать.
– Может, ты просто к ней не прислушивался?
– Ты точно хочешь полететь во дворец? У меня есть на примете несколько драконов, которые с удовольствием изучили бы тебя.
– Жуть какая. Нет уж, благодарю. Давай во дворец!
– Во дворец так во дворец, – окончательно уступил чёрный, подскочил и взвился в небо. Ласточка крепко вцепилась в его шейные шипы, глядя, как уносится вниз драконий город.
«Держись, Небо. Я уже скоро».
Глава 24
– А если поскакать туда среди ночи, – предложила Нарцисса, – когда все драконы наверняка будут спать? Свалим сокровище в кучу у них перед дверью, и оставим записку: «НАМ ОЧЕНЬ ЖАЛЬ, ЧТО ТАК ВЫШЛО! ПОЖАЛУЙСТА, БОЛЬШЕ НЕ ЕШЬТЕ НАС!», и во всю прыть помчимся домой?
Лиана вытянулась на ветке и посмотрела в небо – ясное и голубое, обрамлённое листьями и окаймлённое золотом там, где солнце уже поднималось из-за гор. Столбики света в прорехах кроны, пение птиц и стрекот белок, запахи зелени … Главное, что не холодный камень и сырая земля. Лиана радовалась, что наконец вернулась наружу.
Отец, казалось, никогда не снимет запреты. Почему он наконец смягчился? Наверное, дело было в том, что мама всё же придумала, как решить проблему с садами, запертые под землёй дозорные укрепили обвалившиеся тоннели, и горожане наконец перестали роптать. От лорда Нерушимого города больше никаких сообщений не было. Родилось четыре замечательных жеребёнка, и теперь все только и говорили что о них, позабыв о жалобах. Драконоборец был только счастлив, а стоило ему вернуться в довольное расположение духа, как Лиане с друзьями разрешили выбираться наружу. Ей для счастья хватало уже одного только вида открытого неба.
Наперстянка тоже вернулась наружу, помогая нести дозор, пока рабочие чинили маскировку одного из выходов.
– Нарцисса, – терпеливо сказала Фиалка, хотя именно таким тоном она обычно и выводила Нарциссу из себя. – Во-первых, ворота будут охранять, даже посреди ночи. Во-вторых, надо будет как-то незаметно вывести из Доблести лошадей, вынести сокровище и выбраться самим. Ну, и в-третьих, ДРАКОНЫ НЕ УМЕЮТ ЧИТАТЬ.
– Тогда у нас всего два выбора: а) оставить им записку или б) объяснить все лично. Но я, например, говорить с драконами не собираюсь! Эта мысль ещё хуже моей!
– Никто и не говорит, что надо с ними объясняться, – возразила Фиалка. – Даже Лиана, которая любит драконов так, как нормальные люди любят сокровища, родных и сыр, не настолько глупа, чтобы лезть к ним с разговорами.