— Мы вернемся завтра утром, чар Марэн.
И они просто ушли. Ни угроз, ни прощаний — ничего. Тобиус подошел к окну и попытался рассмотреть с высоты — на чем приехали добрые братья?
— Надо же, они действительно на этом жутком фургоне! Маговозка…
— Благодарю вас, чар Тобиус.
— Да-да, — отмахнулся серый волшебник, — не за что. Почему вы не защищались?
— Как?
— Не надо быть специалистом в магическом праве, чтобы отбиться от радикально настроенных клириков.
— Не в моем случае.
— Даже если вы некромант, чар Марэн, а вы некромант, насколько я понимаю, вы имеете право на защиту Академии. Пока не преступаете закона. Вы ведь не преступали?
Тобиус осмотрел кабинет-лабораторию некроманта. Просторное помещение на вершине башни, под самой крышей, большие окна, много шкафов, книг, магических приспособлений разной степени ценности, стеллажей с ингредиентами, чучело черного ворона, сидящее на жердочке… забавные свечи в виде человеческих позвоночников. На каждом восковом позвонке имелась цифра, и по мере сгорания можно было считать время.
— Так вы преступали или нет?
— Вы спрашиваете, практикую ли я призыв мертвых душ и создаю ли кадавров? Нет, этого я не делаю.
— Хорошо. Потому что это против законов королевства, Господа-Кузнеца и человечности…
— Вы голодны, чар Тобиус? — перебил его Марэн.
Вскоре некромант уже стоял у разожженного очага и жарил во взбитых яйцах кусочки мяса, зелени, овощей. Тобиус примостился на табурете у двери в обеденный зал и следил за его умелыми движениями.
— Итак, что заставило добрых братьев Петра потревожить ваше уединение, чар Марэн?
— Тот большой — иоаннит, я думаю, — поправил хозяин, перекладывая еду на глиняную тарелку. — Приятного аппетита.
— И все же?
Некромант вытер полотенцем руки и сел рядом.
— Они ищут некоего, скажем так, лиходея. Вы знаете, что в городах и весях Хайбордана начали пропадать люди? Преимущественно дети. Кто-то или что-то крадет их. Во сне.
— Чудовище? Демон? Колдун?
— Если бы я знал! — Марэн с хрустом дернул головой сначала в одну сторону, потом в другую. — Я веду спокойную тихую жизнь в идеальном месте, на перекрестке почти заброшенных дорог едва ли не на окраинах обжитых земель. Путники здесь редкость, ибо местечко это стоит вдали от торговых трактов, но через постояльцев я узнаю о происходящем во внешнем мире. В последнее время людей стало намного больше, и они не гнушаются моим «Кладбищенским двором», хотя я и постарался сделать это место как можно менее привлекательным. Путники сейчас боятся ночевать под открытым небом больше, чем когда-либо.
Тобиус жевал и, кивая, показывал, что внимательно слушает.
— На дорогах трижды находили растерзанные останки. И работа эта была не зверя, а человека. Возможно, путники и приукрашивают, но я слишком часто слышал, что внутренние органы лиходей выложил рядком, а телесные ткани вскрыл аккуратно, как хирург. Некоторых частей не хватало.
— Слишком странные подробности перетекают из уст в уши среди простых странников. — Тобиус облизнулся. — Скорее всего, это байки, выдуманные каким-нибудь не в меру вдохновленным от недоедания сказителем в какой-нибудь захудалой таверне.
— Надеюсь, что вы правы.
— Э… я не покажусь слишком наглым, если попрошу добавки?
Марэн удивленно приподнял бровь.
— У вас крепкий желудок, чар Тобиус. Растерзанные люди вас не пугают?
— Пугают. Но я должен держать себя в руках. Как и вы.
— Мне по профессии нужно…
— Мне тоже. Даже не будучи некромантом, следует быть готовым встретить всякую гадость. А уж я-то повстречал столько разного! Так когда перекрыли Королевский тракт?
— Полторы недели как.
— Причина?
Марэн пожал плечами, показывая, что не знает, и Тобиус пристально посмотрел ему в глаза.
— Чар Марэн, я видел воронье чучело наверху. Этот ворон — ваш некротический фамильяр,[2] если я не ошибаюсь? Вы ведь посылали его на разведку?
— От вас ничего не скроешь, чар Тобиус, — не стал тот дальше врать. — Но там ничего нет. Почти. Деревня, окруженная солдатами Церковного Караула, по которой рыщут инвестигаторы, и только.
— Только?
— Она обезлюдела. Насколько я понял, люди просто исчезли. Скорее всего, это обнаружил какой-нибудь проезжий, может, коробейник, и обо всем донесли церковникам, а те отрезали промежуток тракта. Теперь следователи Инвестигации изучают это место и вместе со своими солдатами прочесывают леса. А леса здесь темные, знаете ли.
— Святой Официум не запросил помощи Академии?
— Это бы ударило по его гордости — полагаю, нет, ищут сами. Я даже не уверен, знают ли о происходящем в Ордерзее.
— И конечно, добрые братья сразу пришли к некроманту?
— Вообще-то не сразу. Я ждал их гораздо раньше, а вчера днем брат Ольвех и брат Хорас навестили меня впервые. Сегодня еще раз. Завтра они придут в последний раз, и я отправлюсь вместе с ними, так или иначе.
Тобиус смотрел в сторону, в кухонное окно, и едва заметно раскачивался на табурете.
— Этот Ольвех петрианец. И он служит непосредственно Святому Официуму. Значит, профессиональный магоборец. Опасно, но преодолимо. А брат Хорас? Что вы знаете о нем помимо того, что он громадный, как тролль?
— Чар Тобиус, не задумали ли вы святотатства? Нападение на слуг божьих…
— Никто не будет ни на кого нападать, чар Марэн. Надеюсь.
Некромант дернул плечом.
— Брат Хорас — иоаннит, а значит, в рукопашной схватке ни вы, ни я с ним не справимся, несмотря ни на какие мутации наших организмов. К тому же у него при себе некая святая реликвия, такая сильная, что меня мутит, когда он рядом, и голова начинает раскалываться.
— Да, ореол святой благодати глаза режет. Под его плащом было нечто такое, что может сильно задеть мага, — не удивлюсь, если это освященный молот или что-то вроде. Стало быть, если добрые братья применят силу, мы либо убежим, либо немного поупрямимся и будем биты.
— Чар Тобиус, я и думать не желаю об этом. Драться с монахами или тем более убегать от них — мне не с руки, не для того я ограничивал себя всю жизнь, чтобы теперь все пошло прахом! Мой вам совет: идите куда шли. Вы ведь идете в Ордерзее?
— Да.
— Ступайте с миром, чар Тобиус.
— Бросить все так я не могу. Сегодня они будут безосновательно обвинять вас, а завтра — всю Академию. Это важно. К тому же я имею небольшой опыт общения с петрианцами. Один из них оказался вполне нормальным и смышленым человеком. Жутковатым и очень строгим в суждениях, но все же хорошим. Это дает надежду. Кстати, это же не вы убиваете людей и воруете детей, верно?
Волшебники встретились взглядами. Некромант не возмущался по поводу неожиданного оскорбления, серый маг не отводил горящих желтых глаз, не чувствовал ни стыда, ни неловкости от своего вопроса.
— Не могу защищать виновного. Вы же понимаете.
— А если это и я? Вы пойдете дальше или поможете монахам?
— Нет, — ответил Тобиус. — Я вас уничтожу.
— Правда?
— Правда. Если я поверю, что это вы творите лихо, я немедленно нападу на вас и приложу все усилия, чтобы вас уничтожить. И поверьте, чар Марэн, я преуспею. При всем том, что мы на вашей территории, практически под вашей башней, я вас уничтожу, а это место сровняю с землей и насыплю гору соли сверху.
Вот так общение между магами резко перетекает от миролюбивой симпатии к готовности немедленно броситься в атаку и загрызть противника собственными зубами. Иначе волшебники общаться не могли — слишком много сил уходило на самоконтроль. Из-за этой стороны своей природы им было трудно сотрудничать, да и просто терпеть друг друга, так что годы обучения в Академии среди множества себе подобных всегда казались самыми сложными.
— Я не причастен к этому, — сказал Марэн.
— Хорошо.
— Вы мне поверили?
— А я не должен?
— Я некромант.
— Не единственный в Вестеррайхе. К тому же я знал некроманта, который никогда не врал. Его звали Малкарус.
— Я тоже его знал.
— Правда?
— Бросьте, чар Тобиус, сколько некромантов учится в Академии? Один на две сотни неофитов! Мы все знали друг друга. Кажется, он должен был закончить обучение на пять лет позже меня.
— Вы получили жезл семь лет назад?
— Примерно.
Тобиус не стал выказывать удивления. Его собеседнику, должно быть, едва перевалило за тридцать, но выглядел он основательно за сорок. Необычное явление для магов, которые и к ста годам порой сохраняют внешность тридцатилетних.
Некоторое время они не говорили. Марэн готовил вторую порцию завтрака, а серый волшебник барабанил пальцами по колену и таращился в окно.
— На что вы готовы, чтобы защитить свою жизнь, чар Марэн? — наконец спросил он.
— На многое, но не на противостояние с Церковью.
— Да что вы зациклились?! Не будет никто воевать с Церковью! Если петрианец не заставил вас силой идти с ним сегодня, то и завтра не заставит! Однако он не отстанет от вас! Если понадобится, то и доведет дело до конца по закону! Вам это надо?
— Мне нечего скрывать.
— Всем есть что скрывать. Если Святой Официум очень захочет, он найдет причину возвести вас на костер. Просто потому, что чем меньше некромантов, тем лучше. Советую подготовиться.
— К костру?
— К путешествию. Я погощу у вас немного дольше, чем собирался сначала.
— Чар Тобиус, зачем вы это делаете?
Серый маг, уже опустошивший вторую тарелку, вытер губы полотенцем и пожал плечами.
— Путеводная Нить привела меня сюда для чего-то. Значит, надо что-то делать.
Весь день Тобиус сидел в обеденном зале и изучал свою книгу. Пользуясь магическим ярко-синим пером, он наносил на страницы новые системы, чертежи и плетения чар, пробовал применить их в построении нового заклинания, и если в итоге разочаровывался в их потенциале, то поддевал линии пишущим кончиком пера и сбрасывал на промокашку в виде чернильных клякс. В перерывах между этим занятием и едой он раскладывал на столе множество различных деталей некоего механизма и начинал собирать их воедино. Со стороны этот прибор, еще не собранный должным образом, напоминал сверкающий начищенной бронзой и медью круглый предмет со странным циферблатом, на котором вместо цифр были картинки.