Тобиус отошел от реальности, полностью погрузился в себя и стал медитировать. Где-то на границе его сознания шуршали невнятные мысли. Астрал. Астрала он желал. Однажды это уже получилось — однажды серый маг пробил затылком брешь в ткани мироздания и смог получить капельку мощи из той бесконечной прорвы, что находится где-то там. Когда-то маги могли, когда-то они связывались с Астралом и получали его мощь для своих заклинаний, невероятно сильных, невероятно могущественных. Но потом Джассар Ансафарус исчез, забрав с собой Лазурные Зеркала, а в войне, затеянной оставшимися, погибли тысячи великих секретов. А потом появился Сарос Драконогласый, который преследовал волшебников повсюду, жег и их самих, и их бесценные библиотеки. Первый Император-дракон нанес мировому магическому наследию больший урон, чем вся Вторая Война Магов. Со временем волшебники разучились связываться с Астралом, и с тех пор эта часть Искусства потеряна. Однако Тобиус однажды смог, хотя сам не знал как.
Зато знал, что должен сделать, он верил в себя и в то, что у него есть лишь один шанс, а еще он знал, что его путь — единственный, ведущий к жизни.
Когда волшебник открыл глаза, ночь уже властвовала над миром. Вернув мимика на плечи, он повел своих попутчиков к стенам Тефраска, прямо на горящие костры стойбища. Он двигался не таясь, и Поль Вуйцик с дочерью покорно следовали за магом.
Их заметили задолго до того, как они подошли к костру. Антропоиды, шумно переговаривавшиеся у огня и поедавшие жареное мясо, опешили, завидев людей так близко. В последнее время все люди, которых они видели, только и делали, что метались из стороны в сторону, кричали, убегали или пытались драться. А эти шли прямо к огню…
— Что, выродки, жируете? Ну-ну, последняя ваша трапеза. Надеюсь, нажрались перед смертью.
Из черного перстня на пальце Тобиуса потек густой черный дым, в котором горели алые буркалы и расползлась широкая улыбка. Красноглазая темнота засмеялась визгливо и истерично, ближайшие антропоиды схватились за оружие, но темный дух набросился на них и в мгновение ока превратил в кровавые лоскутки и осколки костей. Тобиус нанизал на свой посох одного из антропоидов и с рыком швырнул его в костер. Было много искр и криков, но волшебник придавил свою жертву ногой. Ликующий хохот худукку[63] ввинчивался в мозг, отовсюду слышались вопли умирающих, треск и чавканье ломающихся тел, а темный дух все продолжал хохотать, утоляя голод.
— Идемте скорее!
Худукку расправлялся со всеми подряд, он с легкостью убивал зуланов и разрывал на части их грозных скакунов, оставаясь неуязвимым для простого оружия.
Люди пересекли стойбище в самом тонком месте и двинулись к стенам, оставив худукку бесноваться посреди кровавого болота, что он создал. Чем больше варваров, разбуженных криками, хватались за оружие и стремились к этому болоту, тем больше оно разрасталось.
Наконец волшебник сжал пальцы в кулак и загнал злого духа обратно в узилище. Они укрылись под мимиком в темноте и стали слушать, как ночь наполняется ревом боевых рогов и гортанными выкриками дикарей, которые решили, что на них напали люди.
— Сидим тихо. Они будут рыскать по округе до самого утра, и только тишина спасет нас.
— Мудрейший, — голос диморисийца во тьме дрожал, как свечное пламя на ветру, — но если они не могут… если им нечем… то почему бы…
— Потому что я поработил чудовищного духа, который алчет чужих мучений и теплой крови, но чем больше он пьет, тем сильнее становится его жажда и сам он крепчает. Если эта жажда станет слишком велика, мне будет его не сдержать, и тогда он вырвется на волю и убьет нас. А теперь тихо!
Так, едва дыша, они просидели под фальшивым камнем всю оставшуюся ночь. Зуланы и их зверье носились вокруг беспрестанно, искали, вынюхивали, разжигали новые костры, но запахи, источаемые телом мимика, отпугивали ящериц, и опасность всякий раз миновала. Даже когда один из антропоидов взобрался на «камень», чтобы получше осмотреть окрестности, он ничего не заметил и вскоре ушел прочь.
Солнце показалось над горизонтом, когда Тобиус рискнул выглянуть наружу.
— Керубалес?
— Их нет рядом.
— Хорошо.
Люди двинулись дальше и в течение часа тихого ходу достигли скал, на которых зиждились стены Тефраска. Расстояние полета ядра, выпущенного из пороховой пушки, отделяло орду варваров от стен, однако там, где располагались ворота города, это расстояние было покрыто множеством трупов. Зуланы уже пытались штурмовать крепость и, судя по всему, добирались до стен и даже пытались на них подняться. Об этом говорили горы тел, на которых кормилось воронье, и обломки длинных осадных лестниц. Очень, очень длинных и таких широких, что по ним могли бы одновременно взбираться трое мужчин. Или один зулан.
Тобиус прокрался к громадному барбакану, содержавшему в своем теле врата Тефраска, и ударил по железной решетке, перекрывающей путь к створкам. Ему пришлось долго бить, а потом прятаться от вылетевшей сквозь прутья стрелы.
— Я Тобиус Моль, магистр Академии Ривена! Со мной два человека, нам нужна защита!
— Как-как?
— Тобиус Моль! Магистр!
— А может, ты просто людоед, который прикидывается?
— А может, мне просто зачаровать тебя, чтобы ты подошел поближе и я дотянулся до тебя ножом?
— А попробуй! — нагло донеслось с той стороны.
Необычайная наглость. Ни один простолюдин не посмел бы так говорить с дворянином или магом.
— Послушай меня, маленький стражник, я не буду повторять трижды. Я магистр Академии. Со мной два человека, обоим из которых нужна помощь. Я проделал тяжелый путь. Я устал, измучился, и в любую минуту меня могут заметить людоеды. Либо позови того, кто имеет право принимать решения, либо я прокляну тебя так, что еще правнуки будут мучиться и хулить тебя за глупость. Иди.
Несколько минут пролетели как годы, прежде чем за решеткой появился новый человек.
— Назовитесь!
— Тобиус Моль, магистр Академии Ривена!
— Дайте рассмотреть вас!
— В меня не будут стрелять?
— Нет. Но курки взведены, и тетивы натянуты.
Тобиус вышел из укрытия и стал перед решеткой. С другой стороны на него взирали защитники города во главе с громадным рыцарем в черном плаще и с желто-черным плюмажем на шлеме. Увидев, насколько этот колосс возвышается над солдатами, рассмотрев сквозь прутья герб на панцире его доспеха, Тобиус немедленно понял, с кем имеет честь говорить. Этот человек был слишком известен в западных пределах Ривена, чтобы с кем-то его спутать.
— Прошу прощения за свою дерзость, милорд!
— Доказательство вашей личности? — потребовал колосс.
— Того, что я человек, недостаточно?
— Людей в этом городе полно. Даже слишком много. А вот магов нам не хватает.
Тобиус вынул из-за пазухи медальон и протянул руку сквозь решетку. Колосс приблизился и проверил подлинность артефакта.
— Настоящий. И посох. И глаз с фибулы вашего плаща очень пристально смотрит на меня, чар. Но вот загвоздка, вас заметили.
Тобиус развернулся и увидел, как из стойбища варваров вырвался отряд верховых и направился к воротам.
— Странные тупые твари эти зуланы. Они видят всего нескольких человек и бросаются на добычу под огонь пушек и катапульт лишь ради такой малости. Наверное, они просто очень любят человечье мясо.
— Вы откроете или нет?!
— Вы адепт Академии, вы легко сможете подняться наверх, хотя вам сейчас нелегко применять волшебство, как я знаю.
— Со мной еще двое! Один из них стар и ранен, вторая — молодая женщина!
— Ну на канате будут удобные узелки.
Тобиус дрогнул и мгновенно успокоился. Он очень быстро и ясно понял, что видит перед собой сволочь. Громадную сволочь голубых кровей.
По левую руку от волшебника опустился змей толстого каната.
— Милсдарь Вуйцик, сюда!
Обвязать мужчину и его дочь не представлялось возможным, канат был слишком толстым и очень тугим, едва сгибался. Тогда Тобиус заставил их схватить его и применил заклинание Лак Обновления. Он плеснул эту янтарную массу на канат, прижал к нему людей и заставил ее затвердеть. Солдаты наверху принялись тянуть. Сам Тобиус повис на ноге купца и смог видеть, как зуланские всадники мечут длинные копья, а антропоиды — камни из пращей. Трижды ему приходилось взмахивать посохом, чтобы отбить почти достигшее цели копье, и один раз камень задел его ногу. Попади он по кости — переломил бы ее.
Крепкие руки затащили их внутрь башни через отверстие смоляного носа. Пока Тобиус поднимался, солдаты безуспешно пытались отцепить купца и его дочь от каната.
— Рад, что у вас получилось. Остальное доделают наши стрелки.
В помещении с громоздким подъемным механизмом стало тесно, когда немалую часть пространства занял вошедший Волтон Галли по прозвищу Шатун, сын и наследник Фрейгара Галли, герцога Каребекланда. То был гигант без малого восьми футов росту, задевающий своим плюмажем потолок. Его плечи и руки были под стать росту, и даже высокий Тобиус почувствовал себя недомерком, задирая голову, чтобы видеть прорези закрытого шлема. Тело лорда Волтона с головы до пят покрывали тяжелые стальные доспехи. Как и все правители западных окраин Ривена, Галли придерживались старых обычаев, доверяли мечам, но не шпагам, носили полные доспехи вместо кирас и облегченных панцирей, именовали себя рыцарями, а не просто дворянами, феодалами, а не аристократами, как было принято на востоке Вестеррайха. Волтон Галли показался магу пришельцем из старых баллад, воином эпохи расцвета рыцарства, до того как распространение пороха изменило душу и нрав Вестеррайха. Разве что волшебник не видел в этом дворянине особого благородства. Сволочи не бывают благородными. Плечи гиганта покрывал плащ из медвежьей шкуры, несмотря на теплую летнюю погоду, а на поясе помимо меча висела легендарная булава рода Галли — Медвежья Лапа, длинное орудие убийства с ударной частью в виде массивной бронзовой лапы медведя о пяти стальных когтях.