— Орилла, у тебя что-то важное?
Я тотчас повернула голову и увидела государыню на входе. Она хотела уйти, но после этих слов остановилась:
— Прости, я не хотела помешать.
— Ты не можешь помешать, прекрасная.
Тхэ-Ра каким-то неведомым образом оказался на ногах и рванул меня вверх за руку, тоже вынуждая встать. Я только ойкнуть успела, но заодно заметила взгляд Ориллы — ее глаза светились. Наверное, зашла сюда по какому-то пустяковому поводу, но, застав нас в странной позе, решила, что Тхэ-Ра меня целует или что-то в этом духе. А тут еще и я, растрепанная и запыхавшаяся, словно специально подчеркнула ее заблуждение. И ее слова это подтвердили:
— Приятно знать, Тхэ-Ра. Заодно я хотела бы сказать, что освобождаю Каю от службы. Раз уж она тебе так нужна, что ты отказал матери будущего Дракона, то я не могу не пойти навстречу. После того, что я успела заметить, уверена, ты будешь рад это слышать.
У меня сердце ухнуло вниз. И Дракон ответил после короткой паузы:
— Я… рад. Почему вдруг?
— Твое удовольствие — мое удовольствие. А ревность — признак слабости, — сказала напоследок Орилла и вышла.
После ее ухода я заторможенно перевела взгляд на профиль Тхэ-Ра. Он на меня не смотрел. Орилла, как всегда проявила хитрость, — она избавилась от меня, но в такой момент, когда была уверена, что Тхэ-Ра не станет размышлять. Но он все молчал и молчал.
Теперь мне не было нужды возвращаться к наволочкам и утюгам, но ситуация стала намного напряженнее. Я отступила на шаг, закусила губу, но его решения так и не прозвучало. Потому я осмелилась нарушить тишину:
— Государь, я знаю, о чем вы думаете.
— Вряд ли, — ответил он, продолжая смотреть в пол. — Я сам не смогу описать, о чем я сейчас думаю. О том, чего во мне больше: ревности или рассудка? Ты уже была с Шах-Ра, ты его женщина… Так чего во мне больше? Желания взять тебя себе или никогда не ссориться с братом из-за какой-то там наложницы?
Он будто у меня спрашивал. Но вместо ответа я сделала еще шаг назад.
Тхэ-Ра посмотрел на меня, не поворачиваясь всем телом.
— Ты очень красивая, Кая. Но твоя красота не должна стать камнем преткновения, а иначе как мы сможем делить власть? Потому скажи, если не хочешь принадлежать Шах-Ра. Что никогда и ни при каких обстоятельствах, если мне удастся позже решить все проблемы, ты не захочешь стать его женой. Что в ту ночь была только его страсть, и не было ни капли твоей. Ну же, скажи это! Что на его ненависть тебе нечем ответить. Все равно решать ему, но мне интересно знать сначала твое мнение.
Я не могла бы ответить честно на все эти вопросы, потому что даже самой себе на них не отвечала. Единственное, что я сейчас понимала: Орилла рассчитывала на Тхэ-Ра, но Тхэ-Ра не заберет меня, зная о произошедшем. Или пока не услышит решение брата. И если Шах-Ра настолько меня ненавидит, что откажется, то Тхэ-Ра на мое мнение и не посмотрит. Я теперь в любом случае обречена стать чьей-то вещью для утех. И все потому, что Орилла, не зная всей подоплеки, приняла решение импульсивно. К Тхэ-Ра я не испытывала вообще ничего из того, что женщина должна испытывать к любовнику, ночь с Шах-Ра бесследно пройти не могла: он стал первым, и хоть не вызывал во мне трепетной влюбленности, да еще и был очень зол, но разве женщина может принадлежать сначала одному, а потом другому мужчине? Притом именно такой исход окончательно ухудшит мое положение — подобного Орилла уже не простит. Я никак не могла придумать подходящего объяснения, собиралась попросить о времени, чтобы подумать. Но Тхэ-Ра мое молчание расценил по-своему и двинулся к выходу.
Вернулся довольно быстро. Наверное, отправил слугу за братом. Я только дыхание успела перевести и собраться с остатками страхов:
— Государь, — шептала быстро, понимая, что могу не успеть. — Пожалуйста, дайте мне хотя бы пару часов! Мое решение не изменилось с тех пор, когда мы об этом разговаривали. Для вас женщины, если это не жена, — вещи для использования. Для меня мужчина — это совсем другое. Я поступила так для спасения Курайи, но не думала, что…
— А о чем ты думала? — он перебил, но теперь мягко. — Что он, став твоим мужчиной, тут же потеряет к тебе интерес? Или о том, что у Дракона сердце из стали? Или о том, что он не был счастлив, что ты выбрала его, а не меня?
— Нет, государь, — я смутилась. — Я понимаю далеко не все, но многое. Я не готова к подобным изменениям, но ваш брат готов к ним еще меньше…
Осеклась, поскольку услышала в коридоре шаги. Шах-Ра подошел и остановился перед братом:
— Что случилось? — сказал как-то устало. — Я же говорил, что пока не хочу ее видеть.
Тхэ-Ра посмотрел на меня, и я уже по взгляду поняла, что докричаться не успела. Да и что там мои мольбы, если выше них стоят интересы брата, а после — его самого.
— Шах-Ра, — он говорил теперь уверенно, как будто не было этих минут смятения. — Кая принесла тебе извинения?
Шах-Ра зло усмехнулся:
— Рассказать вкратце, где я видел ее извинения?
— Ненавидишь ее?
— Зачем спрашиваешь о том, что знаешь сам? Ненавижу до такой степени, что перед сном представляю камеру пыток. И пока не переберу все мне известные, уснуть не могу, — он вдруг подался ко мне. И хоть я не поднимала лица, ощутила каждый волосок его приближения. — Ты жива только потому, что обладаешь презабавной магией. Я все жду, когда Тхэ-Ра наиграется в эти исследования…
— Шах-Ра, — тихо перебил его брат. — Орилла только что освободила Каю от службы. Я решил, что сначала услышу твое слово.
Шах-Ра замер. Магия во мне привычно задребезжала, сжимаясь в комок. Но я заставила себя посмотреть на него — и в этот момент он как раз заторможенно переводил взгляд с брата на меня. Смотрел долго, как-то равнодушно, но потом наклонился и взял меня за запястье. И вдруг резко пошел к выходу, утаскивая меня за собой. Тхэ-Ра понял его слово. И я поняла.
Уже на лестнице паника затопила с головой. Он не замедлялся ни на шаг, а я, спотыкаясь, была вынуждена следовать за ним. Миновали крыло, куда меня привели в самом начале, — комнаты наложниц. Но не остановились там. Я знала, куда он меня тащит, и от ужаса совсем перестала соображать. Попыталась вырваться, не получилась. Закрыла глаза и ударила. Шах-Ра перехватил меня за талию и даже шага не сбавил. Только теперь стало понятно, насколько Тхэ-Ра мне поддавался — Драконы были намного, намного быстрее. Перед глазами стояла пелена слез, я сейчас не могла ничего с этим сделать. Шах-Ра ненавидит меня — он не преувеличивал. Но притом не смог от меня отказаться. А это не означало для меня ничего хорошего.
Уже в спальне меня бросили на пол. Шах-Ра прошелся от одного окна к другому — ставил уже известные заклинания. Боится, что я выпрыгну из окна? Хотя такая мысль ведь пришла мне в голову первой… И спокойствие его голоса было самым жутким в этой ситуации:
— Ты будешь пить отвар от зачатия. От Дракона нельзя родить дочь, но в твоем случае это наверняка возможно. Не хотелось бы тебя казнить до того, как ты мне надоешь. Ты не хотела стать моей женой и любовницей — я это хорошо запомнил. И с меня хватит твоего мнения, я его не забуду.
Он вдруг подошел и сел передо мной. Схватил за подбородок и заставил посмотреть на него.
— Не плачь, Кая. У тебя впереди будет много поводов для этого. И когда от тебя вообще ничего не останется, я вышвырну тебя из замка — прямо с крыши, ты ведь так ее любишь. Когда мне уже будет плевать.
— Шах-Ра…
— Не смей, — он наклонился еще ниже. — Не смей произносить мое имя даже мысленно. Меня до сих пор не покидают прекрасные видения твоих пыток, так что не испытывай судьбу.
После этого он резко отпустил меня и вышел из спальни, а я позволила себе упасть на пол и скрутиться до боли в мышцах.
Глава 21НАЛОЖНИЦА
Я заставляла себя думать, а от размышлений начала успокаиваться. Пока Шах-Ра меня ненавидит, но я жива и до сих пор не в пыточной. Это слишком явственно говорит о том, что Дракон ненавидит меня не до такой степени. Он, скорее, сам мечется в эмоциях, не может определиться. Но даже если Шах-Ра справится с ненавистью, ситуация моя намного не улучшится. Потом только и ждать, когда Орилла меня придушит во сне или подсыплет в еду яд. Если бы не она, то мне бы было намного проще признать, что возможность быть женщиной Шах-Ра уже не пугает. Не эта ли мысль сквозила на границе сознания с нашей первой ночи? Разве ему придется принуждать меня? Разве в прошлый раз я не отразила его страсть, как зеркало? И разве его желание ко мне совершенно не взаимно? Он злится, потому что не знает этого. И он может быть жесток только из-за этого.
Успокоилась, встала, пошла в ванную комнату и умылась. Шах-Ра отсутствовал довольно долго, и это время я потратила на то, чтобы продумать каждое свое слово.
И когда дверь наконец-то распахнулась, уверенно шагнула к нему и склонила голову.
— Государь, пожалуйста, выслушайте.
Он остановился передо мной и ответил холодно:
— Говори.
— Возможно, вы не совсем правильно поняли мои решения. Да, я использовала ваше ко мне отношение для мира с Курайи, но это был не самый простой выбор в моей жизни. Вы, как и ваш брат, и государыня, не относились ко мне как пленнице, были добры и шли на уступки. Моя совесть не чиста перед вами…
Шах-Ра перебил:
— Напротив, я все прекрасно понимаю. Даже восхищен. И уж точно не думаю, что для тебя это было просто, — пойти ради Курайи на подобное. Было сложно перетерпеть отвращение?
Я резко выдохнула, собралась с мыслями и осмелилась посмотреть на него. На такие темы говорить откровенно было неприятно, но я понимала всю необходимость:
— Отвращение — совсем неправильное слово, государь. Я испытывала жуткий страх, сожаления о перечеркнутом будущем — понимала, что как бы ни повернулась моя судьба, но брак с благородным человеком уже невозможен, но отвращения я не чувствовала.
Уголок его рта пополз вверх, но улыбка не отражала ни нежности, ни радости от услышанного. Это был скорее циничный оскал. Шах-Ра тем не менее взял меня за талию и вынудил немного приблизиться.