Шах-Ра вернулся со мной в спальню, поскольку хотел прихватить какие-то бумаги. И, по всей видимости, настроение у него стало намного лучше:
— Переодевайся, Кая, и беги к брату. Увидимся вечером, потому займи себя чем-нибудь — возьми в библиотеке книги или погуляй. Надеюсь, не надо объяснять, что слишком близкие знакомства с другими мужчинами недопустимы? Однако если тебе нужно просто общение, то общайся.
Я поклонилась:
— Благодарю, государь.
— Но если будешь в комнате, то вспомни правило. Я могу вернуться в любой момент.
— Мне теперь в последнюю очередь хочется находиться в комнате, государь.
Он посмотрел на меня внимательно — не угадаешь, о чем подумал, но после этого быстро вышел из спальни.
Глава 23ТАКАЯ ТОНКАЯ РАЗНИЦА
— Ты сегодня рассеянная, — сказал Тхэ-Ра.
Я указала на мишень, из центра которой торчал кинжал:
— Я ведь попала!
— Ну да. А я только что просил тебя кидать в другую сторону, — и указал на дальнюю стену, где тоже висела мишень.
— Ой, простите, — растерялась я и повернулась туда, вытаскивая из-за пояса следующий кинжал.
— Нет, подожди, — Тхэ-Ра остановил меня и за плечо развернул к себе. — Давай поговорим. Такие вопросы не задают наложницам, но я узнал тебя намного раньше, чем изменилось твое положение, потому спрошу. Тебе совсем не нравится Шах-Ра?
Я посмотрела на его лицо и вдруг поняла, что мне отчаянно необходимо хоть с кем-то поделиться. Не с Ири же подобные вопросы обсуждать.
— Государь, я могу говорить искренне?
— Конечно.
— Нет, неправильно, — я тряхнула головой. — Я могу говорить искренне и надеяться, что вы не передадите мои слова брату?
Он слабо улыбнулся и кивнул:
— Не передам, если ты не замыслила очередной подвох государственной важности.
Я засунула кинжал за пояс и за это время попыталась собраться с мыслями. Но потом посмотрела на Тхэ-Ра и отважилась:
— Ответ на ваш вопрос. Уверена, ваш брат не может совсем не нравиться. В смысле, он умен, чрезвычайно проницателен, он умеет быть совершенно очаровательным, он красив, в конце концов. И мое тело, — я начала краснеть, но все-таки заставила себя продолжать, — и мое тело отзывается на каждое его прикосновение. Потому я точно не смогу сказать, что Шах-Ра мне не нравится…
И я запоздало поняла, что от волнения назвала имя Дракона, потому спонтанно прикрыла рот рукой. Но Тхэ-Ра улыбнулся чуть шире:
— Он говорил, что позволил тебе произносить его имя, потому просто продолжай. Столько дивных эпитетов, за которым обязательно последует «но».
Я вздохнула, признавая:
— Но страха во мне не становится меньше. Чем больше я размышляю о происходящем, тем сильнее растет мой страх.
— Страх перед его злостью? Ну, ты имеешь на это право. Даже я вчера не дал бы руку на отсечение, что ты доживешь до утра.
— Нет, не совсем, — я покачала головой. — Да, он все еще меня ненавидит, но я говорю немного о другом. Я ждала жестокости, но жестокость оказалась совсем не такой, как я думала. Ваш брат ни разу не сделал мне больно, но он давит, словно хочет раздавить, притом ни разу не ударив. Я понимаю, что это проявления его ненависти, но страх растет.
Тхэ-Ра прищурился:
— Ты ведь не настолько слепа, чтобы не понимать — ты в состоянии уничтожить всю ненависть и злость. Твоя женская неопытность вряд ли не дает подсказки о том, как он хочет к тебе относиться и куда его тянет.
Я кивнула:
— Я это чувствую. Чувствую даже то, что если вообще ничего не буду делать, то Шах-Ра сам устанет меня ненавидеть. Он еще держится за раздражение, но это будет продолжаться недолго.
Тхэ-Ра удивленно вскинул бровь:
— Верно. Тогда в чем причина твоего страха? Если уж он не прибил тебя раньше, то вряд ли прибьет теперь. Ты не замечаешь, как он смотрит на тебя? Сегодня за завтраком это стало всем очевидно. Шах-Ра может кричать на весь Дрокк о ненависти, но смотрит он на тебя совсем иначе.
— Вот, — выдохнула я, наконец сумев сформулировать это в мыслях. — Вот это и есть причина моего страха. Что будет после того, когда его ненависть иссякнет?
Тхэ-Ра смотрел на меня с изумленной иронией:
— Даже не знаю… Станет счастливым? Сделает счастливой тебя? Можно, я пока не буду объявлять военное положение по этому поводу?
Я усмехнулась, но упрямо продолжила:
— Мы с ним уже довольно близки, а станем еще ближе. Я давно нравилась Шах-Ра и знала об этом. А теперь, когда он получил меня полностью, то возможны два варианта. Один, не слишком приятный, но предпочтительный, — я ему быстро надоем, ведь перестала быть запретным плодом. Тогда он со временем просто меня отпустит. Отпустите ли вы из Дрокка — это уже другой вопрос, но в его спальне меня уже не будет.
— А если ты не просто запретный плод? — угадал Тхэ-Ра продолжение моей мысли.
— Да. А если он меня полюбит? Вот по-настоящему — так сильно, что не захочет никогда отпускать.
Такой поворот разговора неожиданно развеселил Тхэ-Ра, он едва сдерживал смех:
— Не думаешь, что ты сильно опоздала с переживаниями на этот счет? Или ты на самом деле настолько слепая? Ладно, ладно, продолжай.
Я развела руками:
— Вы напрасно смеетесь, государь. Это в какой-то степени возможно! — после этих слов он начал смеяться еще громче. — Государь, ведь я попросту красива. Но и мой характер вряд ли слишком претит Шах-Ра, он любил говорить со мной раньше о самых разных вопросах, его интерес не ограничивался моей красотой! Мужчины иногда влюбляются и за меньшее!
Тхэ-Ра взял себя в руки, но его улыбка оставалась по-прежнему широкой:
— Допустим, что этот… к-хм… маловероятный вариант сбудется. И что тогда?
— Вы сами можете предположить! Шах-Ра не возьмет другую жену, а потом вспомнит и о моем имени.
— Да. И захочет на тебе жениться. Какого же совета ты ждешь от меня, наивная Кая? Если такое случится, то мне, наверное, придется все-таки продумывать варианты, как протащить тебя через свадебный обряд.
Я вообще не понимала природы его сарказма, потому уточнила:
— И вы станете это делать? Если ваш брат так захочет, то вы будете ему помогать?
— Конечно, буду, — Тхэ-Ра продолжал улыбаться. — Удивлена, что я не на твоей стороне?
— Не удивлена, расстроена, — признала я.
— С Шах-Ра мне, предположим, на данный момент все понятно. Но почему ты совершенно исключаешь мысль о том, что тоже можешь в него влюбиться? Он красив, умен, проницателен, что там еще было? Женщины иногда влюбляются и за меньшее.
Я об этом действительно не думала, не примеряла на себя. Симпатию признавала, но не хотелось бы, чтобы мои чувства вышли за рамки симпатии. Ответила тише:
— Потому что даже в этом случае не захотела бы стать государыней. Я как будто свернула со своей судьбы, и с каждым днем от нее все дальше.
Тхэ-Ра обошел меня сзади:
— Ладно, Кая, пока эти темные времена не настали, предлагаю продолжить тренировку. Я до тех пор обязан ответить на все вопросы, потому что пока сам не уверен, какую именно угрозу ты несешь. Ну, кроме той, что способна сделать Дракона счастливым или несчастным. Давай, запретный плод, вон та мишень…
Ири выловила меня на выходе из замка, будто бы специально ждала.
— Ну, красотка моя, вот это у тебя изменения! Не поздравляю — помню, что ты подобного не хотела. Или поздравлять?
Она хитро улыбалась, а мне становилось смешно от ее любопытства. Я даже не сопротивлялась, когда Ири тащила меня к скамье, хотя и предполагала, то там меня ждет допрос с пристрастием. Конечно, я не ошиблась.
— Рассказывай уже, не тяни! — торопила Ири и сама же не делала пауз для ответа: — Государыня сегодня явно не в духе. И списали бы на закономерные перепады настроения, какие с беременными нередко приключаются, да в этом случае все понятно. Ты, Кая, теперь поосторожнее с ней, ума не приложу, на что она способна! Ну, что же молчишь? Мне интересны все подробности!
Я смутилась и уставилась на свои руки:
— Да что тут рассказывать? Ты и сама все прекрасно понимаешь.
— Как это, что рассказывать? — возмутилась Ири. — Да он самый красивый мужчина из всех, кого я видела, а ты рассказывать не хочешь?
Она что же, ждет, что я ей пошагово буду расписывать? Надеюсь, что мои щеки покраснели достаточно сильно, чтобы Ири это заметила и оставила меня в покое. Ответила только одно:
— Красивый, да. И я тоже не видела никого красивее него. Но больше не спрашивай.
— Почему вдруг? — расстроилась она. — Скромница ты моя, у тебя совсем сердца нет? Он был нежен с тобой? Или груб, как дикий зверь? — она вдруг сама увлеклась и тихо зарычала. — Ставлю на то, что был ненасытен! Так? Ну, Кая, оживай! Видано ли, что он даже не распорядился тебе отдельную комнату подготовить? Руку даю на отсечение, что он считает каждое мгновение, когда не рядом с тобой!
Я не смогла придумать никакой другой смены темы, потому ляпнула:
— Пойдем морс из брусники рабочим отнесем? Я здесь очень мало людей знаю, мне хочется обзавестись друзьями.
Ири уставилась на меня и замерла. Потом выдала совсем другим тоном:
— Друзьями-мужчинами? Ты спятила?
Мне захотелось над ней подшутить:
— И что? Драконы ведь не знают ревности, разве не так?
Ири вдруг взяла меня за руку, посмотрела в глаза и произнесла очень серьезно:
— Они часто это повторяют, но на деле выходит иначе. Кая, ты теперь стала такой хорошенькой, что с тебя картины можно писать. Но ты уже потеряла расположение государыни. Не потеряй расположения государя, он — твоя единственная защита. Не твори глупостей!
— Глупостей? — я растерялась. — Да я не собиралась ни с кем из рабочих в любовные игры играть! Девушки, кроме тебя, смотрят на меня как на чужую, а эти строители такие простые, добрые…
— Девушки смотрят на тебя с завистью, — отрезала Ири. — А мужчины смотрят на тебя с желанием. Не будь дурой. Не буди в Драконе дракона!