— Но… но он сам позволил общаться мне с кем захочу!
Ири недоуменно пожала плечами:
— Позволил? Или хотел проверить, что ты станешь делать? Если он выбрал тебя, то не хочет ли, чтобы и ты выбрала его?
Я глубоко задумалась. Вероятно, Ири просто не знает Шах-Ра достаточно хорошо. Или ее женская мудрость вернее моей?
В итоге я не понесла морс рабочим. Так и не приняв окончательного решения, я до самого вечера наблюдала за ними со стороны, как в первый раз. Ири в чем-то права: например, Схар уже тогда выделял меня из прочих. Теперь, когда я стала наложницей государя, он не осмелится посмотреть на меня как на женщину. Но правильно ли будет с моей стороны терзать его сердце и взгляд? А сейчас и другие разглядят мою красоту. Верно ли, что любое мое общение с противоположным полом — это хотя бы отчасти флирт? Можно ли с моей внешностью рассчитывать на то, что мужчина захочет быть мне только другом и никем больше?
Вздрогнула, когда совсем рядом услышала:
— Ничего не меняется. Сиди, не вскакивай.
Шах-Ра сел рядом — в точности, как уже было.
Я спросила порядка ради:
— Вы уже вернулись с прогулки? Я и не заметила, как пробежало время.
— Вернулся, как видишь. Так почему ты снова к ним не подходишь? Теперь в тебе страха не осталось.
— Не осталось, — я смотрела, как рабочие укладывают камни в ровную стену, постоянно подшучивая друг над другом, а отец исключительно женского семейства уже в тысячный раз повторяет, что уже почти морально готов к еще одной визгливой особи в его доме. И мне не хотелось выныривать из этой созерцательной задумчивости. — Теперь меня останавливает не страх, а сомнения, государь.
— Расскажи.
Я посмотрела на его профиль и отважилась на искренность:
— Сегодня утром вы сказали, что я просто вещь. Имеет ли право вещь нравиться не только своему хозяину? Честно ли это по отношению к остальным?
Шах-Ра усмехнулся, но на меня не посмотрел:
— Не знаю. Но никто из них не подумает теперь подойти к тебе. Однако и не прогонят, если ты сама подойдешь. Тебе нравится Схар?
— Это сложно объяснить, государь. Мне нравится, как он улыбается — в начале дня, в конце дня, когда устал, любому улыбается, кто стоит рядом. Он улыбается так, словно на его душе нет ни одного темного пятна. Он, будучи простым строителем, улыбается так, как будто уже получил весь мир, и ему больше ни капли не требуется. Только не примите за женскую симпатию! Это совсем другое ощущение.
— А моя улыбка другая?
— Другая. Вы улыбаетесь, как Дракон. Вы улыбаетесь так, как будто точно знаете, что может сделать ваша улыбка с любой девушкой — отразиться в ее сердце и дать вам еще каплю власти над ней. Вы уже получили весь мир, но никогда не остановитесь в желании получить больше. Думаю, в этом разница.
Шах-Ра снова усмехнулся:
— Ясно. И если бы я сегодня освободил тебя, то ты подошла бы к нему?
— Нет. Я бы отправилась домой, — ответила тихо и уверенно.
Он легко поднялся на ноги, протянул руку и помог тоже встать. Потом притянул к себе и наклонился к уху:
— Здесь твой дом, страшилка. Но я вряд ли научусь улыбаться, как этот строитель. Смирись. Я же смирился с тем, что из твоего сердца каплю власти так и не выжму. Ты замерзла? Дрожишь.
А мне неожиданно захотелось его обнять. Прошептать, что все не совсем так, как он говорит. Однако он перебил этот порыв резким:
— Пойдем в спальню, я хочу тебя прямо сейчас. Орилла стала капризной, я считал минуты, когда смогу избавиться от ее общества.
Глава 24МЕЛОЧИ ДЛЯ СЧАСТЬЯ
Теперь я действительно дрожала, и дрожь не исчезла даже в теплой комнате. Шах-Ра, едва только закрыл за нами дверь, повернулся ко мне и выжидающе посмотрел. Я поняла, чего он хочет, потому начала раздеваться. Но, видимо, справлялась медленно, поскольку Дракон перехватил мои руки, отвел и сам прошелся по всем крючкам. Едва я только осталась без одежды, подхватил меня на руки, но понес не к кровати, а в смежную комнату. Оказалось, что там нас ждала наполненная ванна. Шах-Ра положил меня в горячую воду и только после этого начал раздеваться.
— Почему ты отводишь взгляд, Кая? Ты уже видела меня.
Я не придумала, что сказать. Он ответил на собственный вопрос:
— Твое смущение возбуждает еще сильнее. Но мне нравится, когда ты на меня смотришь.
Пришлось заставить себя повернуть голову и глянуть хотя бы мельком. Скользнуть взглядом по голой груди, животу, а затем все же отвести его. Шах-Ра тихо рассмеялся, но не стал подшучивать над моей реакцией. Он снова подошел, приподнял меня, а потом погрузился в воду, укладывая меня на себя спиной. Нервозность начала нарастать, я ощущала бедрами, что он возбуждается от этой позы. Потом еще и двинулся несколько раз, размещаясь удобнее, а от этих смазанных движений его член напрягся сильнее.
Обнял одной рукой, а другой принялся гладить грудь. Зачерпывал воду ладонью и словно бы мыл, но ласка оказалась очень интимной. Только лишь в первые мгновения нежной, но с каждым следующим касанием нажим усиливался. А потом вообще зажал сосок, вызвав почти болезненные ощущения.
— Согрелась? — прошептал уже хрипло, я успела узнать это его состояние.
Просто слабо кивнула и попыталась расслабиться. Теплая вода должна была помогать, но мышцы, наоборот, сжимались, требуя продолжения. Шах-Ра снова подхватил меня за талию и поднял чуть выше, почти усаживая на возбужденный орган. Теперь я чувствовала, как его плоть пульсирует между ягодиц и оттого самой захотелось немного поерзать, усилить это ощущение. Однако Шах-Ра, крепко удерживая меня, другой ладонью скользнул вниз, забираясь пальцами между ног.
— Тихо, тихо, не сжимайся, — у меня от его шепота закружилась голова. — Кая, я же сказал — не сжимайся.
— Я… не могу.
— Можешь. Положи ноги на бортик. Давай же! — закончил с отчетливым требованием.
Его рука так и осталось прижатой между ног, но не двигалась. Я подчинилась — закинула сначала одну, потом другую ногу и оказалась совершенно открытой. И, как только его палец скользнул внутрь, попыталась сжать колени.
— Кая, — в самое ухо прошептал Шах-Ра. — Если опустишь хоть одну ногу, я завтра днем выведу тебя на балкон и возьму на глазах у всех. Хочешь? Потому что я совсем не против.
— Что? — я выдохнула возмущенно, но услышала в ответ только тихий смех.
— Вот так, умница. Тебе ведь не больно?
Больно мне не было. Только очень стыдно, но когда его палец задвигался прямо внутри, задевая какую-то очень чувствительную точку, я начала извиваться. Другая рука удерживала очень крепко.
— Расслабься. И про ноги не забудь, — он явно издевался, даже в голосе звучала улыбка. — А может, стоит про них забыть, а? Тогда завтра на балконе я заставлю тебя взяться за перила и сильно нагнуться, чтобы ты могла видеть всех внизу, а тебя хорошо было видно оттуда. Сам подойду сзади…
— Государь!
Палец внутри задвигался еще быстрее, отвлекая от его смеха. Я выдала короткий стон, который сдержать было невозможно. Его это тоже сильно возбуждало — я чувствовала, как дыхание Шах-Ра становится рваным. Одна стопа чуть не соскользнула с перекладины, но я вовремя заметила и теперь свесила колено наружу. Правда, для этого бедра пришлось раздвинуть еще сильнее. А стоны от нажима внутри стали громче. И теперь каждое его слово распаляло:
— Давай, хорошая моя. Красивая. Покажи, как тебе приятно.
Я не отвечала, но уже ощутила знакомое натяжение струны, которое вот-вот станет взрывом. Достаточно еще пары движений… Но палец Шах-Ра вдруг остановился и вообще вынырнул оттуда. Очередной мой стон был разочарованным. Он будто не дал мне сделать последнего шага до вершины! Шах-Ра, придерживая меня за плечи, вдруг встал и подтянул меня дальше, укладывая головой на бортик. Сам перешагнул и опустился в воду с другой стороны. Я поняла, что он не выдержал собственного возбуждения и решил меня взять. А я об этом сейчас была готова умолять.
Но он неожиданно подхватил меня под колени и поднял из воды. Наклонился и…
— Государь, что вы делаете?
Шах-Ра посмотрел на меня почерневшими глазами.
— Только попробуй сейчас свести колени, Кая.
И снова наклонился, запуская язык внутрь меня. А когда прошелся там же с нажимом, то меня буквально скрутило возбуждением, которое не успело отступить. Ласка оказалась слишком стыдной, но ей невозможно сопротивляться. Еще один раз. И еще. Медленнее, не так, как двигался палец, но с каким-то иным упоением. Я забылась окончательно, срываясь в пропасть. Меня уже сжимало невыносимыми спазмами, но он все не останавливался, языком вызывая очередную волну удовольствия. И поднял голову только после того, как напряжение начало спадать. Снова посмотрел на мое лицо и спросил отчего-то очень серьезно:
— Сейчас было унижение? Я унизил себя этим?
Я не могла ответить — я попросту не знала правильного ответа! Мне даже слышать не приходилось о том, что мужчина может делать подобное. И что женщина притом будет готова кричать в голос от нестерпимого удовольствия. Шах-Ра не дождался моего ответа, он просто опустился мои бедра на себя, придерживая ладонями за спину и резко вошел. Ему хватило нескольких толчков, чтобы выплеснуться.
На этот раз утром я проснулась раньше него. Вспомнила вчерашнее и даже от мыслей немного возбудилась. Но не шевелилась, не желая его разбудить. Шах-Ра спал рядом, обнаженный, не прикрытый одеялом. Я молча слушала его дыхание и смотрела. Быть может, время смущения прошло. Или я осмеливалась смотреть на него прямо, только когда он спит. Сама пододвинулась чуть ближе, и Шах-Ра сразу притянул меня к себе. Запах его кожи сводил с ума. Что это? Страсть так сильно искажает восприятие? Теперь он для меня не только внешне красив, но привлекает даже дыханием и запахом? А может, я окончательно к нему привыкала?
И вдруг поняла, чего мне все последнее время не хватало. Потянулась к губам и коснулась. Мужчины часто берут женщин без особых чувств, но поцелуи делают эмоции реальными. Шах-Ра от этого слабого касания вдруг улыбнулся. Поняв, что он не спит, я прошептала: