— Доброе утро, государыня, — несмотря на смутный страх, я все же попыталась быть вежливой. — Как вы себя сегодня чувствуете?
Орилла не улыбалась, а лицо ее выглядело каким-то безжизненным, каменным.
— Итак, Кая из Курайи, ты, я смотрю, неплохо здесь прижилась.
— Все благодаря вашей милости, государыня.
Я спонтанно отступила на шаг, прекрасно выловив в ее тоне отголоски едва сдерживаемого гнева. Да она едва сдерживается, чтобы не скривить губы в злой усмешке.
— Моей милости, — она отозвалась эхом. — Это именно моя милость сделала из безродной девки причину, по которой отказывают матери будущего Дракона?
На это мне ответить было нечего. Комментарии к ее эпитету были излишни — Орилла перестала сдерживаться окончательно. Ей было ненавистно все во мне — мои волосы, мои реверансы, мои тренировки с ее мужем, счастливый смех Шах-Ра и, как следствие, само мое существование. Но я не боялась — знала, что смогу использовать магию и исчезнуть отсюда в любой момент. Я все еще надеялась придумать и сказать нечто такое, после чего ярость Ориллы снова станет сдержанной:
— Государыня, вам не стоит беспокоиться на этот счет. Ваше здоровье и прекрасное настроение — все, что нужно правителям…
Она перебила резко:
— Хватит. Хон, сделай то, о чем говорил.
— Как прикажете, государыня.
Он шагнул в сторону и вскинул обе руки вверх, а потом резко опустил их, что-то шепнув.
И я тотчас ощутила тяжесть. Попыталась собрать магию, но не почувствовала никакой реакции — он каким-то образом усыпил ее. Хуже всего было то, что меня не слушались даже руки и ноги. Я начала паниковать:
— Что вы делаете? — от Ориллы ответа не дождалась, потому обратилась к магу громче: — Что вы делаете, уважаемый Хон?
Но они оба молчали. На их лицах не отразилось ни радости, ни ликования, только какая-то твердая решимость. Страх затопил все нутро, потому я попыталась снова:
— Государыня! Вы пугаете меня. Скажите, чем я вас обидела, и я сделаю все возможное, чтобы исправить оплошность!
И без ответа было известно, чем я ее обидела. Просто от ужаса я готова была говорить о чем угодно, лишь бы она не отдала еще один приказ — ведь не просто так сюда явилась. Тем не менее она сухо ответила:
— Ты просто тренировалась на крыше, Кая, как часто это делала раньше. Не рассчитала силы и упала вниз.
От бессилия в моем голосе появились истерические нотки:
— Нет, он поймет! Шах-Ра все поймет!
Произнесенное имя еще сильнее выбило Ориллу из колеи. Она сжала кулак и сделала шаг вперед:
— Даже если поймет, то что он сделает? Убьет меня? — она усмехнулась. — Тогда это будет самая эпичная запись в летописях Дрокка. Я готова рискнуть.
Она выглядела довольно спокойной. Хон же заметно волновался:
— Государыня, поспешите! Как только государь почувствует угрозу ее жизни, он бросится сюда.
Орилла, по всей вероятности, гнева Дракона не боялась. Или решила, что лучше умереть от его руки, чем пережить его нелюбовь. А маг опасался действовать без ее распоряжения. Орилла подошла еще ближе, а я даже не могла отступать.
— Мне сообщили, — она говорила размеренно, холодно, — что вчера Шах-Ра ходил с твоей печатью. Кем ты себя возомнила, выскочка из Курайи?
Хон подбежал ближе — вероятно, чтобы толкнуть меня сразу, как только государыня разрешит. И бегло добавил:
— Так и было! Это вопиющий случай. Не исключаю и приворота. Но, государыня, поспешите.
— Потому я оказываю услугу всему Дрокку, — закончила она.
Совершенно неожиданно страх отступил. В груди поднялся какой-то ветер: это я быстро расправляю крылья, делаю взмах, еще один. Нет, это не мои крылья — Шах-Ра почувствовал. Он уже летит. Мне нужно только несколько мгновений — для еще нескольких взмахов. Я подняла подбородок, твердо вознамерившись с помощью любой наглости тянуть время. Орилла не может справиться с эмоциями, потому именно ее эмоции и дают мне шанс.
— Да, государыня, я поставила печать, потому что он так захотел. Никакого приворота не было, вы и сами это знаете. Сразу поняли, как только увидели его первый взгляд, направленный на меня. Возможно, он хотел мне показать нечто очень важное — что между нами двумя нет слова «унижение». Ему не было стыдно называться моей собственностью, как не должно быть стыдно мне.
— Что? — она от моей наглости опешила.
— Заботьтесь о своем сыне, государыня, а о Шах-Ра позабочусь я.
— Как ты смеешь называть его имя?! — закричала она.
— Смею, — я чувствовала, как в груди отзывается каждый быстрый порыв ветра, а потом вверх, рассекая воздух. — Потому что я единственная для него, как он единственный для меня.
Орилла сама кинулась вперед, выставляя руку, но толкнуть не успела. За моей спиной как будто образовалась воздушная яма. Я не оборачивалась, но чувствовала два распластанных огромных крыла. Когтистая лапа вцепилась в ограждение, снося его, другая с невероятной скоростью переместилась вперед и схватила Хона. Орилла отшатнулась в ужасе — я продолжала смотреть на нее и пыталась не вслушиваться в хруст костей и предсмертные вопли придворного мага, который считал, что оказывает услугу не государыне, а всей стране.
Государыня забылась, побежала к двери, но упала и развернулась. Больше она не двигалась, заторможенно глядя на чудовище, способное вгонять в трепет любого смертного. Дракон подался на нее, раскрыл пасть. Я не взвешивала за и против, но меня затошнило от мысли, что прямо сейчас совершенство убьет не только Ориллу, но и сына — вполне возможно, собственного. Крикнула до того, как успела осмыслить:
— Шах-Ра, остановись!
Дальнейшее уже объяснить было сложно — Шах-Ра откинуло назад, как если бы он со всего размаха ударился о воздух. Снова расправил крылья и взметнул вверх. Чрезвычайно легко для своей массивности развернулся и снова устремился к своей цели.
— Нет, Шах-Ра! — я вскинула руку, как если бы ею могла его удержать.
И словно бы ударом от моей руки Дракона швырнуло в сторону, он врезался в башню, крыло неестественно выгнулось, и раздался хруст. Шах-Ра взревел от боли.
— Что это? — я расслышала голос Ориллы.
Даже невзирая на страх, она не могла оторвать взгляда от Шах-Ра, который с грохотом упал на крышу, а затем начал сжиматься, превращаясь в человека. Произошедшее было действительно настолько странным, что и ее паника отступила. Я собралась, глянула на нее и сказала только:
— Уходи.
Последнее, на что была сейчас способна государыня, — спорить со мной. Она кое-как поднялась на ноги и побежала к двери. Я же бросилась к Шах-Ра. Он лежал на боку, прижимая пострадавшую руку, но на его лице застыло странное выражение — он смотрел перед собой неосмысленно, на меня даже не глянул. Жив и серьезно не пострадал, я упала рядом с ним на колени и коснулась плеча:
— Шах-Ра, я сейчас позову лекаря и принесу твою одежду.
Он не ответил, а я решила, что нельзя тянуть. Но когда мы через несколько минут вернулись с лекарем, Шах-Ра уже сидел, опустив голову. Он даже не дрожал от пронизывающего холода, но что-то в его заторможенности меня сильно пугало. Медленно оделся, после того, как лекарь осмотрел травму и сделал вывод, что переломы серьезные, но у государя не будет проблем с заживлением — очередная полезная особенность Драконов. Шах-Ра кивнул старцу и потребовал оставить его в покое, а потом направился к лестнице. Я поспешила за ним, не зная, с чего начать разговор. Что там вообще произошло?
Он молчал и в спальне, иногда болезненно морщась, когда приходилось двигать рукой. Я не видела в нем ни злости, ни остатков недавней ярости, только глубокую задумчивость.
— Шах-Ра, — я начала тихо и осторожно. — Тебе лучше лечь. Можно, я позову лекаря снова? Он сказал, что может наложить плотную повязку, которая тебе поможет.
Он словно не расслышал, но повиновался моим усилиям и сел на кровать, опираясь на подушку. Я же разместилась на полу, не желая его тревожить и дать возможность собраться с мыслями. Сама я тоже ничего объяснить не могла, а вопросов с каждой минутой не становилось меньше.
Шах-Ра вдруг заговорил очень спокойно:
— Почему Орилла хотела тебя убить?
Время для тайн прошло, потому я ответила честно:
— Она любит тебя и очень сильно. Это просто ревность.
Он грустно усмехнулся, осмысливая:
— Я знал, но не хотел придавать этому значения. Казалось, это просто заблуждение, которое скоро пройдет, если не заострять внимания. Тхэ-Ра выбрал ее и подарил ей вечность, а она занимается такой ерундой? — его голос звучал слишком монотонно. — И мы ничего теперь с ней не можем сделать. Я считал Ориллу умнее.
— Спасибо, что спас меня!
Он ответил после долгой паузы:
— Спасибо, что спасла наследника. В тот момент я не думал, но потом вряд ли смог себя бы себя простить.
— Шах-Ра…
— Я устал. Не говори больше.
Он закрыл глаза, а я даже приблизиться не осмелилась. Так и сидела, недвижимая, не в силах ни задать себе правильные вопросы, ни, тем более, на них ответить. Через час дверь спальни распахнулась, и к нам вбежал старший Дракон. Шах-Ра сразу встал, будто бы и не дремал за мгновение до того.
Тхэ-Ра был очень бледен и выглядел так, словно бежал сюда, едва вернувшись и одевшись.
— Шах-Ра, — он обратился сразу к брату. — Это чрезвычайно важно! Кая, оставайся на месте. Я выяснил опасность…
Шах-Ра уверенно перебил:
— Да. Тени-воительницы могут управлять драконами. Причем управлять так, что у драконов вообще выбора не остается.
Тхэ-Ра резко выдохнул, а глаза его еще сильнее расширились:
— Управлять, призывать драконов из Вечности, приказывать делать то, что только в голову взбредет! Оттуда и пошла традиция не произносить имя Дракона — если тень знает его имя, то получает немыслимую власть! Но откуда ты узнал?
— Проверил, — неопределенно ответил Шах-Ра. — И что мы будем делать дальше?
Тхэ-Ра посмотрел на меня — в его взгляде я прочитала решимость.