Чужой корабль поведёшь на запад далеко.
Когда засветится в воде осенний солнца луч,
Конец игры настанет, где кипит Драконов Ключ.
— А теперь — прощайте. Оп!
Он захлопнул свой зонтик и прежде чем Жуга успел сказать хоть слово, пропал без всякого следа.
— О какой игре он говорил? — нахмурилась Гертруда.
— Я после расскажу, — угрюмо сказал травник и спросил, не оборачиваясь: — Кто-нибудь запомнил всю эту галиматью?
— Я записал, — несмело сказал Вильям. — Вот…
Он протянул ему раскрытый том, который машинально прихватил с собой из соседней комнаты. На титульном листе свинцовой палочкой карандаша, подобранной Вильямом со стола, коряво были выведены строки.
— Идиот! — Герта выхватила книгу у него из рук. — Кретин! Нашёл, где рисовать свои каракули… Золтан, ну кого ты ко мне привёл?
— Прости, Гертруда, — нахмурился Хагг, — но эти «каракули» для нас сейчас важней какой-то книги. Если хочешь, я заплачу за чистку.
— А, ладно, — гадалка устало махнула рукой. — Свинец всё равно не стирается. Кстати, зачем ты её взял?
— Я только хотел попросить почитать… Это Артур Брук. Я думал… Я…
И в это мгновение Тил открыл глаза. Все сразу умолкли.
— Телли! — травник склонился к нему. — Как ты?
— Рик… — хрипло сказал тот. Сглотнул слюну и посмотрел на травника. — Где Рик?
— Наверное, в корчме. Ты что-нибудь помнишь?
— Не знаю… — Телли медленно встал. — Нет… Не помню. Но у меня такое чувство, что мне срочно нужно найти Рика. Это очень важно. Не знаю, почему.
— Я знаю, — сказал Жуга. — Пойдём. Я объясню по дороге.
— Всё, хватит! Я сейчас с ума сойду…
Жуга вскочил из-за стола и нервно зашагал по комнате. Попавшаяся ему под ноги табуретка с грохотом улетела в угол.
Золтан осторожно поставил на стол свою кружку. Нахмурился:
— Эй, возьми себя в руки! Я не хочу второй раз тратиться на ремонт.
— Чушь какая, — травник остановился и сжал кулаки. — Чтоб он провалился, этот Олле, со своими шутками!
— Скажи спасибо, что он сказал хотя бы это.
— А что толку, Золтан, что толку? «Часы покажут нос и глаз…» — как это понимать? Как часы могут это показать? Ну, нос ещё туда-сюда: быть может, это значит, что часы меня обманут, но глаз… Странно. Необычно. Зачем?
— Не придавай этому такого значения. Такие предсказания всегда звучат туманно и становятся понятны, лишь когда сбываются.
— Тогда какой мне прок от них?
— Да никакого, если будешь бегать и орать!
Жуга покосился на Золтана, опустил глаза. Прошёлся пятернёй по волосам.
— Извини. Я просто устал. Ты прав — нет смысла так беситься, я подумаю об этом позже… Ты узнал, где Арнольд?
— Ещё нет. Из города он вряд ли выходил — уж слишком он заметен. Он где-то очень хорошо залёг, должно быть, у своих друзей, иначе мои люди давно бы его сыскали.
— Н-да… Вилли, может, ты чего надумал?
Вильям, сидевший на другом конце стола, покачал головой:
— Не знаю… «Чужой корабль» — это может быть корабль Яльмара, если только ты уговоришь его куда-то плыть. «Попутчик», «Молоко»… Не знаю.
— Драконов ключ… — Золтан сцепил пальцы. — Может, это тот источник возле Лиссбурга?
Сидевший у камина Телли поднял голову:
— Это значит — мы должны вернуться?
— Чушь, — нахмурился Жуга. — Он не кипит, это просто спокойный родник. Тут что-то другое.
— А лекарство? Может, это что-то из твоих запасов?
— Да я сто лекарств с собой таскаю! — взорвался травник.
— Жуга-а, — Золтан предостерегающе поднял палец. — Мы же договорились.
— А? Да, да, извини, — он снова сел за стол. — Как Рик, Телли?
Тил отвёл свой взгляд. В глазах его блестели слёзы.
— Он засыпает, Жуга. Он засыпает.
Как бы подтверждая его слова, дракончик широко зевнул и завозился, поудобнее устраивая голову как кошка — на передних лапах. Лежал он в странной позе — задние ноги были вытянуты параллельно длинному хвосту. Сложенные крылья покоились на спине.
— Видишь…
Жуга промолчал.
Они очень спешили, возвращаясь от гадалки, но спешка оказалась ни к чему — дракошка мирно спал под временным присмотром Орге и Агаты, и вовсе не собирался исчезать. Тил толком ничего не помнил из того, что говорил Гертруде. Собственные его слова оказались для него полнейшим откровением. Он молчал почти всю дорогу, и лишь когда увидел Рика на прежнем месте, вздохнул с облегчением.
Дварагов тоже впечатлила история Телли.
— Так значит, лаиквэнни, — хмыкнул Орге, скребя в затылке. — Вот видишь, Эльдон, зря ты бушевал — с зелёными вы никогда не воевали.
— Это уж точно, — согласился тот. — А вшё равно не по шебе.
Браги задумчиво глотнул из кружки.
— Значит, говоришь, что если Рик не полетит до холодов, — сказал он, — то он вообще не сможет полететь?
— А может, так оно и лучше? — встрял в разговор Эльдон. — Летучий дракон — одно шплошное бешпокойштво.
— Думай, чего говоришь! — рявкнул Орге. — Без него мальчишке не вернуться!
— Што верно, то верно… А может, ему прошто надо шкомандовать: «Лети»? А, Тил?
Телли помотал головой:
— Он не обучен такой команде, он ещё маленький… Да я её и не помню.
— Плохо дело, — Золтан побарабанил пальцами по столу. — Может, всё-таки, вы трое вспомните, как научить летать дракона?
— Иждеваешьща?
— И в мыслях не было… Н-да… — он повернулся к травнику. — Придётся, всё-таки, тебе опять сходить к Гертруде. Вам есть, о чём поговорить. И прихвати доску, может, она чего посоветует.
— А ты что, не пойдёшь?
— У меня дела, — он встал. — Возьми с собой, вон, Вильяма. Заодно и книгу отдадите. Ты ведь уже прочитал её?
— Да, — бард кивнул. — А стихи Олле я уже переписал…
— Чёрт с ними! — Жуга треснул кулаком по столу. — Я их и так уже навек запомнил.
— Жуга-а…
— Ладно, ладно. Всё. Молчу.
— И правильно. Идите-ка лучше разомнитесь, пока не стемнело.
Сказавши так, он встал и вышел. Тил и травник, переглянувшись, без слов взяли дубинки и последовали за ним на двор, оставив за спиной камин и душную корчму. Дул сильный ветер, луна вышла из-за туч. Небо над городом медленно темнело. Воздух был чист и прозрачен.
— Холодно, — поёжился мальчишка.
— Сейчас согреемся. Давай. Ты первый.
Два посоха скрестились раз, другой. Тил принял удар, повернулся вкруг себя, ударил сам, и посох травника, крутясь, взлетел в темнеющее небо. Упал и застучал, катясь по стынущей земле. Тил замер. Отступил назад.
Воцарилась тишина. Некоторое время они стояли неподвижно, затем травник медленно поднял голову.
— Как ты это сделал?!
— Ноябрь кончается, — Вильям плотней закутался в свой плащ. — До декабря остались считанные дни. Если что с часами и случится, то уже скоро… Ты слышишь? А, Жуга?
— Да.
Сыпал снег. Сырой промозглый ветер продувал насквозь. На улицах города было тихо и безлюдно. Вильям и травник шли через канал. Камни старого моста обледенели и скользили под ногами. Жуга остановился и поправил капюшон. Вильям остановился тоже, облокотился на замшелый камень парапета, плюнул вниз и задумчиво проследил, как плевок снесло под мост — шёл прилив. Рябило. Вода в холодных пятнах масла качала на волнах объедки, мусор и пустую винную бутылку. Силуэты домов, отражаясь в воде, сливались там в неровную зубчатую стену. На барже, пришвартованной у каменного берега канала, дымила труба, горьковатый угольный дымок стелился над водой. Вильям в очередной раз подивился хитрости местных жителей: многие здесь так и жили на воде — в Цурбаагене было четыре больших канала и с десяток маленьких, а с обитателей барж налог на землю не взимался.
Со стороны порта, несомая приливом, выгребала лодка.
Травник молчал. Ему всё ещё было немного не по себе от пустоты под рубахой — свой меч он теперь оставлял в корчме. «По городу с мечом не ходят — это раз, — сказал ему Золтан. — Ты не рыцарь и не дворянин — это два. И потом, Герта не любит, когда к ней ходят с оружием. Так что не стоит лишний раз гусей дразнить».
Жуга предпочёл не спорить.
К мосту подбежала девушка. Помедлила, завидев двух прохожих, и поспешила перейти, держась другого парапета. Летящим шагом скрылась в снежной пелене. Вильям посмотрел ей вслед и вздохнул. Повертел в руках свёрток с книгой. Взгляд его серых глаз был непривычно задумчив и рассеян.
— Как думаешь, она нас ждёт?
— Кто ждёт? Гертруда?
— Да.
— Не знаю. А чего?
— Да неудобно как-то. Грязные, немытые… Смотреть противно.
Травник усмехнулся про себя, представив их двоих со стороны: Вильям в своём полукафтанье с покушеньями на моду и какой-то хмурый рыжий тип, до глаз закутавшийся в плащ. И руки торчат из куцых рукавов едва ли не по локоть. Ни дать, ни взять — заказчик и убийца обговаривают цену.
Вильяма, похоже, одолевали те же мысли.
— Приодеться толком даже не смогли, — ворчал он сквозь холод и ветер, — а ещё в гости к даме собрались… Ты, вот, к примеру, что на себя нацепил? — он дёрнул травника за полу рыжего плаща.
— Отстань.
— Ну что это такое по-твоему? А?
— Шуба. Лисья.
— Всё бы тебе хихикать…
— Не бойся, в обморок не упадёт. Сама вообще в халате гостей привечает.
— Побрился бы хоть!
— Завтра.
— Дремучий ты человек, Жуга, — вздохнул Вильям. — Ни такту в тебе, ни обхождения. Женщина — существо тонкое, деликатное, к ней особый подход нужен. Образованную женщину по нынешним временам нечасто встретишь, — он призадумался. — Обычно женщины глупы и безрассудны, но иногда способны на поступки благородства удивительного, вот как Гертруда с этой книгой. А такого книжного собранья, как у неё, я давненько не видал…
— Чего-то мне про книги верится с трудом, — хмыкнул травник. — Ты не влюбился часом, а?
— Да ну тебя! — отмахнулся бард. — У всех вас одно на уме. Ладно бы ты чего смыслил в любви, так нет, а туда же…