Пингвинов хватило на всех. Яльмар распорядился выкатить оба котла — большой и малый, варяги загрузили их полуощипанными птичьими тушками и развели костры. Жуга расположился в стороне в компании Тила и дракона. В последнее время он не доверял никому, вдобавок, им хотелось поговорить наедине. Кай к ним присоединиться отказался. Вильям сперва хотел остаться с ним, но после нескольких безуспешных попыток разговорить его, махнул рукой и тоже направился до травника.
Деревяшки плавника и такие же сырые стебли вереска горели плохо и неровно, костёр дымил и брызгал искрами, пока Жуга вконец не разозлился и не подправил его коротким заклинанием.
Послышались шаги и вскоре из темноты появился Хельг. Сбросил с плеч охапку веток и опустился рядом.
— Помощь не нужна? А то я вам тут дров принёс. Вы чего в стороне уселись? Сейчас есть будем.
Жуга уклончиво пожал плечами. Бард искоса взглянул на викинга и с показным равнодушием отвёл взгляд. Лютня Вильяма негромким перебором вторила потрескиванию костра. Дракон вообще не обратил на Хельга внимания.
— Обговорить кое-чего хотим, — ответил за всех Тил.
— А, ну-ну, — кивнул тот. Покосился на ближний костёр, около которого сидел Кай и снова отвернулся. Поскрёб под курткой волосатую грудь. Зевнул.
— Не очень-то он разговорчивый, этот ваш новый приятель, — Хельг плюнул в костёр. Слюна зашипела на брёвнах. — Он кто? Где вы его нашли?
— Он из Лондона, — неохотно ответил Жуга. — Гертрудин родственник. Двоюродный э-ээ… брат. Да, брат. Она попросила взять его с собой.
— Да? То-то, я смотрю, они с ней будто бы похожи… — Хельг потёр небритый подбородок. Хмыкнул. — А сама Гертруда, что, осталась? Где её можно найти?
Травник посмотрел ему в лицо. Отвёл взгляд.
— Нигде.
И до, и после того, как Герта стала Каем, Жуга не раз задавался вопросом, что испытывал датчанин к Герте. Страсть? Влечение? Желание поразвлечься? Порой ему казалось, что Хельг просто забавляется, но временами тот был так серьёзен и бросал не Герту такие взгляды, что впору было думать, будто тот всерьёз в неё влюблён.
А может, так оно и было.
Воспользовавшись тем, что Хельг снова отвернулся, травник быстрым взглядом оглядел его с ног до головы. Осторожные викинги почти никогда не высаживались на берег без оружия. Вспомнилось, как покойный Иенсен начинал рассказывать: «Пошли мы как-то раз плавник пособирать, ну, я и свояк мой, Стейнгрим. С соседями у нас тогда был мир, особливо опасаться было нечего, а потому оружия мы взяли всего ничего — меч да два топора. Ну, ещё у Стейнгрима жёнушка с дочуркой пару копий прихватили. Так вот…»
Сейчас Хельг был при мече и при ноже, однако арбалета у него не было — оружие, заряженное и взведённое, лежало у большого костра.
Викинги на берегу были деятельны, но неторопливы и обстоятельны. Гномы взялись разрубить найденное бревно. Арвидас и Грюммер что-то двигали на корабле, Бранд с шутками подкладывал дрова в огонь, Винцент со знанием дела помешивал в котле. Сигруд раздобыл точильный камень и теперь правил лезвие секиры. Магнус поудобнее устраивал брата на расстеленном плаще. Жуга с удовлетворением отметил, что Ларс пошёл на поправку — он уже мог сидеть и говорить, и только сломанные рёбра не давали ему двигаться нормально. Оба брата смотрели на Жугу едва ли не с благоговением и готовы были выполнить любое его желание. Травник от этого чувствовал себя неловко и старался поменьше разговаривать с ними. Что касается Рэйо, то он уже выздоровел полностью. Сейчас финн уселся ближе к огню и с невозмутимым видом чинил свой прохудившийся сапог. Из всех мореходов он один хранил абсолютное равнодушие. Откуда он черпал эту силу? Где он выработал такой характер? Травнику вспомнились его слова, сказанные перед боем с Хальгримом: «Я уже один раз был в рабстве у датчан…».
Было холодно. Клочья тумана застревали на верхушках скал. Небо над ними было прозрачным и чистым. Хельг что-то спрашивал ещё, Тил отвечал, но травник их уже не слушал, а вскоре викинг встал и направился к своим.
— О чём ты думаешь? — спросил травника Телли.
— Я? — встрепенулся тот. — Да, в общем, ни о чём. Никак не решу, как лучше поступить. То ль молчком и в одиночку разбираться, как раньше. То ли собрать всех и сказать — так, мол, и так, один из вас играет против… А, может, Яльмару сказать? Ты разобрался в этой АэнАрде?
— Не совсем, — уклончиво ответил Тил. — Не получается восстановить ходы. Есть пара странностей, а я плохо помню правила.
Бард повернул голову к ним.
— А если Кая попросить помочь?
— Он не хочет, — хмуро буркнул Жуга. — И потом, не надо пока его трясти.
— Потом может быть поздно, надо сейчас. И не пытайся оправдываться, этим ты только сильнее его оттолкнёшь. Ты всё ещё злишься на себя? Брось, безупречных поступков не бывает, пятна есть даже на солнце. Поговори с ним.
— Ладно. Как-нибудь потом. А сейчас напомни, как фигурки стоят в начале.
Телли слазил в мешок и вытащил доску.
— Выстраивают первые два ряда, — объяснял он, показывая пальцем. — Первый ряд — простые воины, их называют пешками. Затем — от края и на угол: две ладьи, два лиса, три охотника, дракон и воин.
Жуга рассеянно накрутил на палец прядь волос. Задумался.
— Говоришь, две ладьи… А что, вторая всё ещё на доске? — Тил помотал головой. — Но тогда я не понимаю… Я что-то не припомню, чтобы мы сражались с двумя ладьями.
— Я тоже. И это первая загадка. Многое другое тоже мне неясно.
— А как у нас там дела сейчас?
Телли подобрал ноги под себя, сощурился и посмотрел на доску. Травник попытался посмотреть на доску как-то по-другому, вспомнить, как это проделывала Герта. На одно короткое мгновение ему показалось, что он видит очертания тёмных, беспорядочно разбросанных по доске фигур противника, но тотчас же видение исчезло. Перед ним опять была пустая доска с четырьмя белыми фигурами.
— Последним ходом белая ладья прикрыла лиса, — сказал Телли. — Ну, тебя. Охотник побоялся взять фигуру. Он не может больше рисковать: тяжёлых фигур у него теперь нет, два лиса и охотник — это его последняя надежда. Если он не проведёт пешку…
— А съесть нашу ладью он не может? — с беспокойством спросил Вильям, напряжённо следивший за его объяснениями.
— Сейчас нельзя: откроется угроза для дракона. Он может сделать ход лисом или пешкой, но пока думает. Похоже, мы здорово прищемили ему хвост.
— Так, — нахмурился Жуга. — Герта рядом… а второй лис? Где он?
— На краю доски, вот здесь, — Тил показал, где. — Нам он пока не опасен. Лис, конечно, фигура коварная, но не дальнобойная. Мы слишком далеко. На то, чтоб пересечь доску, ему потребуется хода три, а может быть, четыре… Вряд ли он позволит себе потерять столько времени.
— Чёрт… — Жуга провёл рукой по волосам. — Уж слишком складно всё выходит. С пятью фигурками мы обскакали целую армию. Тебе не кажется странным, что нам так везёт?
— Я тоже не верю, что нам и впредь будет продолжать везти, — поразмыслив, согласился с ним Телли. — Как не верю в то, что нам везло до сих пор. Навряд ли Рик играет хорошо. Нам или поддаются, чтобы заманить в ловушку, или…
Он умолк.
— Или… что? — нетерпеливо спросил Жуга. — Ну же, договаривай!
— Может быть, нам дали фору. Несколько ходов. Или фигур.
— Почему?
— Рик ещё маленький, вот почему.
За обсуждением игры они едва не пропустили момент, когда к ним подошёл Яльмар. Норвег остановился у костра, осклабился.
— Чего сидите? — он взглянул на небо. — Грейтесь, грейтесь: завтра холодно будет. Луна-то, гляньте, какая! Круглая, красная… — он облизнулся с показной жадностью. — Вкусная, наверное! Пошли есть.
Мореходы сгрудились у котлов, разобрали птиц и принялись за еду. Пингвины были очень жирными и неприятно пахли рыбой, но после двух недель в море свежее мясо казалось настоящим деликатесом. Кости так и хрустели на зубах. Травник был всецело занят своей порцией, когда ему вдруг показалось, что в темноте за кругом света проскользнула тёмная фигура. Он вздрогнул и всмотрелся в ночь, но ничего не обнаружил и уже хотел снова приняться за еду, когда Рэйо внезапно тоже напрягся. Лицо его стало тревожным. Финн медленно наклонил голову, прислушиваясь, отложил недоеденный кусок, вытер руки и медленно вытащил меч.
— Там кто-то есть, — сказал он.
— Не мели чепухи, — фыркнул Хельг. — Кто может жить на таком пустыре? Ешь давай, а то остынет.
— Там кто-то есть, — убеждённо повторил Рэйо. — Я видел глаза.
— Я тоже что-то видел, — поддакнул Жуга. — Вон там, за камнями.
Стукнул камешек. Прежде чем кто-то успел спохватиться, Винцент отбросил пингвинью ногу, схватил лежащий у костра арбалет и выстрелил навскидку в темноту. Послышался негромкий крик. Почти что сразу Бранд и Магнус бросились во тьму и после короткой, но очень шумной возни вытащили к костру упирающегося человека. Остальные викинги с оружием в руках напряжённо всматривались в ночь.
— Вроде, тихо, — наконец с сомнением проговорил Винцент.
— Отойдите от костров, — предупреждающе сказал Яльмар. — А то им будет легче в нас попасть… Чёрт, где мой шлем?
Однако ночь была тиха, и вскоре внимание мореходов переключилось на пленника.
Это был невысокого роста, худой и очень жилистый паренёк, одетый в грубо сшитые из шкур штаны, коричневую куртку из овечьей шерсти и сапоги невыделанной кожи. Оружием ему служил тяжёлый длинный нож, лезвие которого было источено так, что стало похоже на турецкий ятаган, и каменный топор, прикрученный к деревянной рукояти при помощи жил. Ни их, ни свой короткий лук он так и не пустил в дело. Был он грязен и небрит, на щеках симметрично друг другу выделялись прямые ритуальные шрамы. На вид ему можно было дать лет двадцать.
— Кто ты? — спросил Яльмар по-английски, затем по-норвежски. — Как тебя зовут? Откуда ты пришёл?
Ответа не было. На все вопросы пленник лишь угрюмо молчал и буравил мореходов острым взглядом тёмных глаз из-под завесы таких же тёмных, грязных и нестриженых волос.