Уран замолчал, и зал приемов погрузился в абсолютную тишину. Рамос, потирая подбородок, пытался усвоить все услышанное, а Лукас просто пил и безучастно взирал в ночное небо через окно.
— Значит, ты не знаешь, где живут ОкРосс.
— Я нет, но в храме города есть древние свитки. На них наложена печать верховного миссира, то есть моя. Даже великий владыка Менди не имеет права читать их. Они запечатаны этим орденом. — Уран достал из за пазухи золотой медальон. — Среди этих свитков есть карта. Ее составили члены экспедиции, которую из пустыни вывели ОкРосс. Если кто-то и знает, где живут ОкРосс, то только те карты.
— Далеко храм отсюда?
— Через два квартала, повелитель…
— Принц. — Оборвал Урана проводник. — Из этих покоев есть тайных ход ведущий в него.
— Да есть. И я если позволите, проведу вас.
Рамос до сих пор не знал, можно ли доверять старому краснобородому гному, но выбора у него особо не было, и он согласился. Уран подвел их к своей кровати и махнул над ней рукой. Кровать воспарила, и под ней открылся проход в подземелье. Через несколько минут Рамос уже находился в подземелье городского храма Менди. Он хотел начать подниматься в сам храм, но Уран остановил его. Приложив палец ко рту, он поманил принца за собой. Подойдя к сырой кирпичной стене, верховный миссир достал медальон и нашептал в него заклинание. Медальон сверкнул красным рубином и стена, задрожав, отъехала. Перед принцем открылся тайный зал библиотеки Менди.
— После вас, мой повелитель. — Уран протянул руку и преклонился. — Свитки находятся здесь.
Войдя в зал, Уран сразу же направился к нужному стеллажу. На нем покрытые вековой пылью покоились древние пергаменты. Верховный миссир щелкнул пальцами и в его руку прилетел небольшой обшитый кожей блокнот. Он сдул с него пыль и передал Рамосу. Затем Уран сорвал с шеи медальон и так же отдал его принцу.
— Приложи его к печати моего клана и книга откроется.
Рамос сделал, как сказал старый гном, и дневник действительно открылся. В нем было описание маршрута экспедиции и зарисовки карт пустыни.
— Это что, города?
— Да, повелитель. Я тоже, когда увидел их впервые, очень удивился. Все гномы знают, что в пустыне невозможно построить даже хижину. Но судя по всему, эти города действительно существуют и именно в них живут гномы ОкРосс и их ящеры. — Уран смиренно сложил руки перед собой и склонил голову перед принцем. — Прошу тебя, не убивай меня. Я рассказал тебе все, что знаю. Клянусь тебе в верности и в том, что твой поход останется тайной. Я знаю, что ты не доверяешь мне. Убив меня, или забрав с собой, ты вызовешь подозрения людей. Молю тебя, сохрани мне жизнь.
Уран пал на колени перед принцем и, рыдая, начал лобызать его ноги.
— Я не выдам тебя. Никто из людей не узнает о твоем визите. Молю тебя, светлейший Рамос-Ксай.
Рамос протянул руку и возложил ее на голову рыдающего гнома. Он закрыл глаза и доверился своим чувствам. Они говорили, что тот не лжет и принц согласился с ними.
— Твоя клятва принята, Уран-Ксай. Но если ты предашь меня, твоя смерть будет ужасной.
Рамос одернул ногу и, оставив рыдающего гнома на полу тайного зала, удалился.
Отряд Рамоса покинул город тем же путем, как проник в него. Вернувшись в лагерь, все легли спать. Все кроме Рамоса. Принц провел остаток ночи, листая дневник древнего краснобородого Менди. Большая часть того, что в нем было написано, не интересовала Рамоса. Это были исследования песка и прочая научная чушь. Принца интересовали города. Их на карте было три. Все они располагались на небольшом расстоянии друг от друга. Рамос не мог поверить в то, что их построили ОкРосс. Неужели знания этой династии были настолько обширны, что они смогли сделать это. Города в пустыни пытались строить и люди и гномы, но и те и другие всегда терпели фиаско. Но вскоре Рамос узнает и эту тайну. Так как в пустыне нет ориентиров, карта была составлена по звездному небу. Рамос не понимал ее, но знал, что Лукас обязательно в ней разберется. Он был китобоем, а они в океане тоже ориентируются по звездам. Закрыв дневник, Рамос еще раз поразился прозорливости своего отца. Он был мудрейшим из всех живущих гномов. Каким-то ведомым только ему наитием, он предвидел необходимость наличия в отряде Лукас-Ксая и не ошибся. Так за размышлениями о величие своего отца Рамос и уснул. Но как только он закрыл глаза, в его кармане завибрировало зеркальце.
— От тебя давно не было вестей, сын мой. — Прохрипел Ахтамар. — Почему ты не докладываешь мне о своих странствиях.
— Прости меня, отец. — Рамос привстал и виновато поклонился. — Я только что вернулся из Дезероса. Ксаи красного города действительно знали ОкРосс. Но они перестали с ними общаться уже очень давно. Уран отдал мне старые карты. Я думаю по ним, мы найдем, где живут драконы.
— Это просто превосходно. — Ахтамар даже улыбнулся. — Я попробую выиграть для тебя время и соглашусь на обмен с Адонаем. Пока мы будем собирать рабов, и обменивать их на пленных гномов, пройдут месяцы. В это время будет объявлено перемирие. Когда оно завершится, я хочу видеть драконов у стен Гадеса.
— Слушаюсь, повелитель.
Рамос поклонился и Ахтамар потушил зеркало.
— Зар. Приведи ко мне посла.
Через час в большой зеркальный зал Зар-Ксай, в сопровождении охраны, ввел Нифина.
— Передай своему повелителю, что империя готова вернуть себе своих сыновей. — Грозно смотря в лицо человеку, говорил Ахтамар. — Но всех рабов я не могу отдать. За жизнь своего сына и всех остальных я отдам рабов пустошей. Прочие же продолжат трудиться во благо империи.
Человек слушал императора очень внимательно. Его скулы сводило от злости, и он ценой неимоверных усилий успокаивал себя.
— Отправляйся к Адонаю и передай ему мой ответ. Гвардейцы сопроводят тебя до границы.
— Это лишнее, император.
Нифин закрыл глаза и прикоснулся к печати на своей груди. Он погрузился в транс и некоторое время как бы отсутствовал в зале. Гномы удивленно смотрели на его застывшее тело. Через несколько минут рыцарь открыл глаза.
— Великий князь всех людей Адонай принимает твои условия, Ахтамар-Ксай. Обмен состоится в окрестностях Холмогор. Гимли будет освобожден, как только последний раб пересечет границу наших владений.
— Да будет так. — Прошипел Ахтамар и приказал увести посла.
Как и предполагал Ахтамар, на время обмена в войне установилось негласное перемирие. Гномы всячески затягивали сбор рабов, давая тем самым Рамосу так нужное ему время.
***
Весь следующий день после возвращения из Дезероса отряд Рамоса готовился к походу. Так как карта была составлена по звездам, идти они могли только ночью. Весь день Лукас изучал полученную от Рамоса карту и как только на небе засияли звезды, повел отряд в пустыню. Южные созвездия отличались от северных к которым привык ледяной гном и поэтому он по началу путался в них. Но уже через две ночи Лукас полностью в них разобрался. Хоть они и шли точно по звездам, их путь оказался слишком долгим. У них заканчивалась еда и вода. С едой еще кое-как справлялись, охотясь на пустынных ящеров, а вот с водой было совсем худо. Магия в пустыни почему-то отказывала гномам. Ни Рамос, ни Лукас не могли наколдовать воду или еду. Даже зеркальце отказывалось вызывать императора. Гномы убивали ящериц, и пили их кровь. Они гонялись за перекати-поле и, разломав их, высасывали их сырую сердцевину. С каждой ночью они удалялись в пустыню все дальше и дальше. Становилось все жарче, и даже ночью песок пылал сильным жаром. Вскоре гномы перестали встречать ящериц. Они вошли в мертвые пески. В пески, в которых не было ничего. Лишь перекати-поле, которые приносили сюда ветра. Изнеможённые они начали убивать верблюдов. Гномы высасывали их кровь всю до капли, но жажда не унималась. Рамос начал замечать недовольные взгляды гвардейцев. Назревал бунт. И вот после очередного ночного перехода, когда звезды на небе потускнели, и отряд остановился на привал к Рамосу и Лукасу подошли их спутники.
— Повелитель. Мы считаем, что эта кампания обречена на провал. — Еле шевеля пересохшими и обветренными губами, пробормотал гвардеец. — Если повернем обратно, еще сможем спастись.
— Я слышу в твоих словах измену, БенСур! — Так и не сумев повысить голос, прохрипел Рамос. — Вы все вызвались добровольцами. Вы знали, что нас ждет в пустыне. Так чего вы зароптали?
Лукас подтянул к себе молот, да и Рамос сжал рукоять своего. БенСуры поняли по лицам Ксаев, что те не повернут. На открытый бунт они не решились и разошлись. Рамос посмотрел на Лукаса и тот понимающе кивнул. Силы покидали их и, накрывшись плащами, они заснули. Проснувшись, Рамос не обнаружил больше половины своих спутников.
— Глупцы. — Прошептал подошедший к нему Лукас. — Им не выбраться из пустыни. Она поглотит их.
— Это их выбор. За предательство всегда платят кровью. — Рамос обернулся и посмотрел на остальных. — Теперь вы все АкХаны. Я возвышаю вас за преданность.
АкХаны преклонили колено в знак благодарности. Рамос видел, как тяжело дается им каждое движение.
— Лукас. Как долго нам еще идти?
— Трудно сказать, принц. Пески постоянно движутся. Нам приходится ходить кругами. Но я думаю, через три ночи мы найдем пустынные города.
Рамос посмотрел на небо. Солнце уже село и звезды начали проявляться.
— Тогда выдвигаемся.
Отряд Рамоса продолжил свой путь дальше на юг Бескрайних Пустынь. Теперь его сопровождало всего пять телохранителей и старый морской волк. Лукас, кстати, держался лучше всех. Он с детства был приучен проводить долгие дни без воды и еды. Китобои клана Ледяной Бороды отличались особой выносливостью. Его ледяная борода оттаяла еще в Гадесе в первый же месяц его изгнания. Подо льдом скрывались редкие серые волоски. В сравнении с пышной шевелюрой Рамоса, голова Лукаса казалась почти лысой. Из-за этого многие в Гадесе подшучивали над прирожденным Ксаем, но здесь в пустыне, это было даже преимуществом. Еще целую долгую неделю после бунта остатки отряда плутали по пустыни. За эту неделю они не выпили ни глотка воды и не съели ни грамма еды. После очередного ночного перехода силы окончательно оставили гномов. Упав на песок очередного бесконечного бархана, они закрыли глаза. Все и даже Рамос понимали, что встать они уже не смогут. Они были обречены умереть в этих песках. На небе сияло знойное солнце, но у гномов не было сил даже накрыться плащами. Они подползли друг к другу и, прижавшись, начали прощаться. Они не были способны произнести ни слова, а просто безотрыно смотрели в глаза. Их тела были настолько обезвожены, что гномы не могли даже плакать. Безмятежную тишину пустыни огласил рев драконов. Все на что оказались способны гномы, так это повернуться в сторону, откуда они услышали звук. По склону бархана на них неслись драконы. Огромными прыжками они покрывали большие расстояния, поднимая песчаную пыль. Встать смог только Лукас. Из последних сил он сделал несколько шагов навстречу драконам. Первый же из них изверг на ледяного гнома столб огня. Когда Лукас еще был объят огнем, второй дракон нанес ему удар когтистой лапой. Лукас даже не почувствовал удар, а у дракона оторвало всю лапу. Увидев это, первый отступил. Огонь развеялся, и драконы увидели живого и невредимого гнома. Еле держась на ногах и пошатываясь, он продолжит стоять на песке и смотреть в глаза грозным ящерам.