—Ее убил Шоки.
—Но ты же…— Лаура не смогла договорить.
—Я знаю,— сказал Кога.— Поверь мне, Лаура, знаю.
Лаура поняла, что на самом деле предпочла бы никогда не слышать об этой тайне.
—Она была демоном? Как я?
—Нет.— Кога передвинулся и сел рядом с ней. Взял ее за руку.— Существуют драконы,— произнес он,— которые являются здесь хранителями мира, Лаура. Драконы земли и огня, воды и воздуха — духи-хранители. Они обитают в человеческих телах, и маленькие участки этого мира подпадают под их защиту. Но иногда духи-хранители становятся слишком бесцеремонными, понимаешь? Они становятся такими, какой могла стать ты, если бы не научилась управлять своим демоном.
—Жена Штыря была таким драконом?
Кога кивнул.
—Тогда кто же такой Штырь?
Кога долго не отвечал. Когда он наконец заговорил, то так тихо, что Лауре пришлось придвинуться ближе, чтобы разобрать слова.
—На самом деле я не знаю,— признался он.— Знаю только, что когда-то он был моим другом.
—Как ты мог это сделать?— спросила Лаура.— Как ты мог ее убить?
—Ты не понимаешь,— качнул головой Кога.— Я сделал это ради него. Он нес за нее ответственность, точно так же как она — за него. Но сам он не мог этого сделать. И мне пришлось действовать вместо него.
Лаура вспомнила того демона, каким была. Вспомнила, как умоляла Когу, чтобы он, если не сможет спасти, убил бы ее, пока она не причинила зла кому-нибудь еще. Лаура вздрогнула. Вспоминать об этом она не любила. Поглядев на Когу, она поняла, что он тоже вспоминает. Она положила голову ему на плечо.
—Кажется, я понимаю,— сказала она.
Кога ничего не ответил. Он просто крепче прижался к ней, ища утешения.
V
Получилась высокая одинокая нота.
Берлин сидела на заднем крыльце Дома Диггеров, наигрывая на одной из гармошек Джо До-ди-ди, которая могла издавать такие высокие звуки, какие были не под силу голосовым связкам. Пока она играла, день угасал. Она ни о чем не думала, просто вспоминала. И ждала. Спустя некоторое время Берлин отложила губную гармошку и закурила сигарету.
Она ждала, пока не закончится день. Ждала, когда наступит ночь, когда оживет город Драконов. Джо пошевелился в кресле рядом с ней, но Берлин даже не повернула головы.
—Это долгий одинокий путь,— произнес наконец Джо.
Берлин выпустила струйку сине-серого дыма, рассматривая горящий кончик сигареты.
—Ты о чем?
—О возвращении.
—С чего ты взял, будто я добиваюсь чего-то большего? Может, я просто хочу узнать, что происходит, и остановить это?
—Иначе ты не была бы Берлин. Штырь поможет тебе?
Она пожала плечами:
—Он выясняет, я выясняю.
—И кто выяснит первым, получит приз?
Берлин медленно повернула голову:
—Что ты пытаешься мне сказать, Джо?
—Ничего. Просто… мы делаем хорошее дело, помогаем людям и все такое. Мне приятно сознавать, что я кому-то полезен, пусть это всего-навсего беглые панки и бомжи.
—Так должно быть и впредь.
—Но все равно уже не будет по-прежнему,— возразил Джо.
—Это не я начала.
—Никто тебя и не винит, Берлин. Я просто рассуждаю. Мыслю вслух.
Берлин метнула окурок на землю под крыльцом.
—Тебе вредно думать, неужели забыл? Сам мне говорил. Тот, кто много думает, не может играть блюз.
—Речь сейчас не о музыке, Берлин. Я говорю о том, что нам делать дальше, где мы окажемся, когда все это закончится.
Берлин вздохнула и поднялась:
—Мы изменимся, но это не обязательно к худшему, Джо. Мы все равно будем и дальше помогать людям.
—Каким людям? Сегодня на бесплатный ужин пришло полдюжины бродяг. Это конец. Люди напуганы. Уже ходят слухи, что там, где Диггеры, находиться небезопасно.
—Вот поэтому-то я и собираюсь что-нибудь предпринять.
Она ушла с крыльца раньше, чем Джо успел ответить, и направилась под навес, откуда выкатила свой мотороллер. Солнце почти село, опустилось за западную границу Граньтауна. Расчищенная площадка вокруг Дома тонула в тенях. Берлин оглянулась на Дом. Джо прав. Сегодня на ужин почти никто из бродяг не пришел, и ночевать у них никто не собирается.
Поэтому-то так тихо.
Она завела мотороллер. Шум мотора показался слишком громким в этой тишине. Берлин увеличила обороты и рванула через грязный двор на улицу. Когда она уже выкатывалась на асфальт, от густой тени под брошенным фургоном отделилась маленькая фигура и замахала Берлин.
Берлин одной рукой нажала на тормоз, останавливая мотороллер, а вторую положила на рукоять ножа. Но оставила нож в покое, как только увидела, кто перед ней.
—Привет, Берлин.
—Привет, Гамен. Как дела?
Гамен была одной из подопечных Сэмми, жила вместе с остальными детьми в старом заброшенном доме, откуда Сэмми управлял Пэками. Детишки Сэмми встречались в Сохо повсюду, доходя до Гавани торговцев и Риверсайда,— обросшие маленькие волчата в обносках, ищущие поживу на улицах и везде, где только возможно. Время от времени они появлялись в домах Диггеров, хотя Сэмми это не одобрял. Диггеры предоставляли ночлег всем желающим, и Сэмми вовсе не был в восторге, когда его волчата якшались с беглецами Чистокровок, которые появлялись в ночлежках с такой же регулярностью, как и другие уличные дети.
—Я слышала о пожаре в Жестяном городе,— сказала Гамен.
Она подняла на Берлин большие грустные глаза. Не многие могли отказать этой девчушке, когда она просила милостыню,— устоять перед такими глазами просто невозможно.
—Да, зрелище было малоприятное,— подтвердила Берлин.— Послушай, если ты голодна, у нас сегодня полно еды. Ступай к Дому, спроси Джо или Ревуна.
—Я пришла не за едой,— отказалась Гамен.— Меня прислал Сэмми.
Берлин удивленно подняла брови:
—И что Сэмми хочет сообщить?
Гамен потыкала край разбитой мостовой носком грязной туфли.
—Ну, я кое-что видела в Жестяном городе, и, когда рассказала ему, он велел мне поговорить с тобой. Больше ни с кем, только с тобой.
—Что ты видела, Гамен?
—Высокорожденного. Я видела Высокорожденного в переулке Жестяного города незадолго до того, как начался пожар.
Берлин внимательно посмотрела на девочку. Высокорожденный. В Жестяном городе. Конечно, это не полный бред, однако она должна принять во внимание источник информации. Сэмми самый настоящий расист. Он ненавидит Чистокровок. Очень даже в его духе было бы стравить Чистокровок с Диггерами, потому что от Диггеров он тоже не в восторге. Он уже лишился пары своих попрошаек, которые ушли к Диггерам,— этого недостаточно, чтобы он сделался их врагом, однако хватит, чтобы при случае он с радостью заставил их сцепиться с Чистокровками.
—Ты точно видела?— переспросила Берлин.— Или это Сэмми сказал тебе, что ты видела?
—Ну что ты, Берлин. Я не стала бы тебе врать.
Огромные глаза выдержали ее взгляд. Берлин вздохнула. Уличная попрошайка, да еще с такими глазищами — совершенно невозможно определить, врет этот ребенок или нет.
—Ладно,— сказала Берлин.— Спасибо за информацию, Гамен. Скажи Сэмми, что я перед ним в долгу.
—А передо мной?
—Мне казалось, мы с тобой друзья,— заметила Берлин.— У друзей не принято считаться.
Гамен на секунду задумалась над ее словами, затем ее угрюмое лицо просияло. Она быстро помахала Берлин и исчезла в густых тенях. Берлин сидела на своем мотороллере, который работал на холостых оборотах, и размышляла о том, что может означать полученная информация. Высокорожденный в Жестяном городе. И зелье, явившееся прямо из Эльфландии. Если только можно доверять Сэмми…
Она снова взвесила все, затем покачала головой. Этих сведений просто недостаточно. Переключив скорость, Берлин направилась в сторону города Драконов.
Берлин отлично ориентировалась в городе Драконов. Она знала все повороты и изгибы узких улиц. Знала безопасные дома и те, что были запретными даже для нее. Она умела слышать пульс улиц и Драконов, которые патрулировали их по двое и по трое. Но этим вечером все было не так.
Идя по улицам, она чувствовала на себе злобные взгляды, которыми провожали ее из чайных и магазинов. Бумажные фонари как будто жадничали сегодня больше обычного, оставляя темные лужи теней, растекавшиеся на поворотах, поглощая улицу. Воздух просто звенел от ненависти, и этот звон делался все громче с каждой встречей с очередным Драконом, мимо которого она проходила. И только наткнувшись в районе игорных заведений на Локаса, Берлин узнала, что происходит.
—Что ты здесь делаешь, Берлин?— спросил Локас, затаскивая ее с улицы в переулок.— Спятила, что ли?
Локас был худощавый темнокожий юнец, наполовину китаец, наполовину пуэрториканец. Он жил на окраине за парком «Прощание», но обычно проводил все вечера, курсируя по улицам Новой Азии.
Берлин стряхнула с себя его руку. Мотороллер она привязала цепью в переулке рядом с Хо-стрит, прежде чем двинуться пешком через город Драконов.
—С чего ты взял, что я спятила? Что вообще здесь творится, Локас?
—Ну и ну! Ты разве не знаешь? Все только о тебе и говорят, крошка. Говорят, это ты натравила на нас громил. Позвала бычар с окраины. На всех улицах только об этом и судачат. Ты же знаешь, что легавым на нас наплевать, разве что возьмут кого до выяснения, кто есть кто и что почем.
—И люди верят в такую чушь?
—Ну, это ж не просто слухи, детка. Все говорят только о тебе, и говорят все одно и то же.
—Так вот, все ошибаются. Слушай, Локас, неужели ты сам в это веришь?
—Я говорил им, что ты так не сделала бы, но все уже поверили, Берлин. Если ты потусуешься здесь еще немного, бычары с окраины получат твою голову, упакованную в симпатичную коробочку, если ты понимаешь, о чем я.
Берлин, ослабев, привалилась к стене.
—Господи!— пробормотала она.— Весь чертов мир встал с ног на голову!
—Что верно, то верно. Тебе лучше слинять отсюда, крошка. Дуй отсюда подальше.
Берлин кивнула:
—Ладно. Все ясно. Считай, меня уже нет. Но прежде чем я уйду, скажи мне еще кое-что.