—Послушай,— сказал всадник, касаясь ее руки, чтобы привлечь внимание девушки.
Она виновато вздрогнула и уронила плод, подумав, что допустила какую-то ошибку. Ф'лар поднял золотистый шар и, продолжая говорить, вернул его на ладонь Лессы. Обескураженная, она впилась зубами в сочную мякоть и, широко раскрыв глаза, попыталась прислушаться к тому, что говорил всадник.
—Послушай меня. Что бы ни происходило на площадке рождений, не выдавай своего страха.— Он сухо усмехнулся.— И еще запомни: ты должна следить, чтобы она не ела слишком много. Это одна из наших основных забот — удерживать драконов от переедания.
Лесса неожиданно потеряла интерес к фруктам. Она положила плод обратно на блюдо и задумалась над тем, что скрывается за словами бронзового всадника и за бесстрастным тоном, которым эти слова произносились. Она взглянула в лицо Ф'лару, снова понимая, что с ней говорит реальный человек, личность, а не оживший символ сословия избранных.
Лесса все больше убеждалась в том, что его холодность вызвана осторожностью, а не бездушием. Суровость, по-видимому, должна компенсировать молодость — он выглядит ненамного старше ее. И еще в нем было нечто угрюмое, хотя и не злое, скорее, какая-то терпеливая, задумчивая грусть. Черные волосы обрамляли высокий лоб и волнами ниспадали до самых плеч. Он часто хмурил густые черные брови или надменно выгибал их, оглядывая собеседника, словно хищник жертву. Его глаза, цвета янтаря, были настолько светлыми, что казались золотистыми. Когда лицо Ф'лара было спокойным, в очертаниях тонких правильных губ можно было угадать добрую улыбку. И зачем только он так часто насмешливо кривит рот или неодобрительно сжимает губы? «Пожалуй, он красив,— откровенно признала Лесса,— в нем есть что-то неотразимо притягательное…» Она вздохнула, но всадник, казалось, не понял, что скрывает этот вздох.
Ф'лар имел в виду именно то, что говорил. Он и не собирался ее пугать. Зачем ему, Ф'лару, ее пугать?
Он действительно хотел, чтобы Лесса добилась успеха. Но кого ей нужно удерживать от переедания — и от переедания чего? Мяса домашних животных? Но только что вылупившийся дракон и сам по себе не съест слишком много. Задача казалась Лессе достаточно простой. Страж порога в Руате слушался только ее. Она понимала огромного бронзового дракона и даже сумела заставить его молчать, когда, посланная за повитухой, пробегала мимо его насеста на башне. Почему же всадник назвал это основной заботой? Нашей основной заботой?
Всадник выжидательно смотрел на Лессу.
—Нашей основной заботой?— повторила она, и в тоне ее прозвучала просьба пояснить эту загадочную фразу.
—Подробнее — потом. Сначала — о главном,— сказал всадник, властно взмахнув рукой, словно отметая остальные вопросы.
—Но что должно произойти?— настаивала девушка.
—Я передал тебе то, что когда-то услышал сам. Не больше и не меньше. Запомни два правила. Отбрось страх и не разрешай ей переедать.
—Но…
—А вот ты как раз должна поесть хорошо. Держи.— Всадник наколол на нож кусок мяса и протянул ей.
Под хмурым взглядом она чуть не подавилась поданным куском. Ф'лар хотел отрезать ей еще, но Лесса быстро схватила с блюда и поднесла ко рту недоеденный плод. За одну трапезу она уже съела больше, чем в холде за целый день.
—Скоро в Вейр начнут поступать отменные продукты,— заметил он, бросив недовольный взгляд на поднос.
Отменные? Лесса удивилась: по ее мнению, и это был пир.
Всадник покачал головой:
—Но ты и к таким не привыкла, да? Конечно же, я забыл, что ты оставляла Руату одни горелые кости!
Девушка нахмурилась.
—Ты все правильно делала в Руате, я не осуждаю тебя,— добавил Ф'лар и, заметив ее реакцию, улыбнулся.— Но взгляни на себя.— Он не совсем понятным жестом указал на ее тело, и снова странное выражение, похожее на удивление, смешанное с любопытством и печальной задумчивостью, мелькнуло в его глазах.— Нет, я не мог предположить, что, отмывшись, ты станешь такой хорошенькой… и с такими чудными волосами…— На этот раз в словах всадника чувствовалось искреннее восхищение.
Лесса невольно поднесла руку к голове: волосы, слегка потрескивая, прилипали к пальцам. Негодование ее исчезло без следа, и она не стала дерзить в ответ.
Внезапно незнакомые протяжные стоны наполнили помещение. Дрожь от стен и воздуха передалась ее телу. Лесса сжала голову обеими руками: гул в черепе почти лишал ее сознания. И вдруг все прекратилось — так же неожиданно, как и началось.
Прежде чем она поняла, что происходит, всадник схватил ее за руку и потащил к сундуку.
—Сними это!— приказал он, дернув за подол зеленого плаща.
Пока девушка в растерянности смотрела на Ф'лара, всадник достал просторное белое одеяние без рукавов и пояса, состоящее из двух кусков тонкой материи, скрепленных у плеч и с боков.
—Разденешься сама или тебе помочь?— спросил он в крайнем нетерпении.
Жуткие звуки повторились снова; под их нестерпимые переливы пальцы Лессы проворно забегали по мягкой ткани. Едва она распустила пояс и стянула одежду, как всадник набросил на нее белую хламиду. Девушке чудом удалось попасть руками в прорези одеяния. Через мгновение она и всадник покинули комнату и выскользнули в коридор.
Когда они достигли большой пещеры, бронзовый дракон уже ожидал их, повернув голову к проходу в спальню. Лессе показалось, что он тоже полон нетерпения — его громадные глаза, так восхищавшие девушку, рассыпали искры. Зверь был сильно возбужден. Заметив людей, он поднял голову, и из его горла снова вырвался протяжный звенящий стон.
Несмотря на общее нетерпение, дракон и всадник на мгновение замерли, оглядывая Лессу с ног до головы,— ей показалось, что они оценивают свою находку. Неожиданно громадная голова дракона очутилась прямо перед Лессой, теплое дыхание зверя обдало ее легким запахом фосфина. Она почувствовала то, что Мнемент сообщал своему всаднику — дракон одобрял его выбор, эта женщина из Руата была ему по душе.
Всадник резко дернул Лессу за руку — от неожиданности голова ее запрокинулась. Они помчались вслед за драконом к карнизу так быстро, что Лесса всерьез испугалась, как бы не угодить прямо в пропасть. Однако еще на бегу каким-то непостижимым образом Ф'лар усадил девушку на бронзовую шею, а сам сел сзади и крепко обхватил ее за талию. В следующий миг они уже плавно скользили над громадной чашей Вейра к противоположной стене кратера. Воздух, наполненный плеском крыльев и драконьих хвостов, сотрясался от звуков, эхом отдававшихся внизу, в каменной долине.
Мнемент выбрал курс, который, как показалось Лессе, должен был привести его к неизбежному столкновению с другими драконами. Они стремительно неслись к огромному круглому отверстию, расположенному высоко в скале. Словно в волшебном сне, звери, повинуясь неслышимой команде, друг за другом ныряли в темный проход. Широко расправленные крылья Мнемента почти касались стен туннеля.
Воздух в проходе дрожал от взмахов гигантских крыльев. Лесса вдруг почувствовала, что навстречу им подул настоящий ветер,— и в следующий миг они ворвались в гигантскую пещеру.
Девушка потрясенно выдохнула,— по-видимому, вся гора была полой изнутри. По периметру огромной пещеры, на каменных уступах стен, рядами сидели голубые, зеленые, коричневые драконы — и всего лишь два бронзовых зверя, похожие на Мнемента. Лесса судорожно вцепилась в шею бронзового дракона — что-то внутри подсказывало ей, что надвигаются великие события.
Мнемент по спирали спускался вниз, и наконец Лесса увидела то, что лежало на песчаном полу пещеры,— яйца драконов. Десять чудовищных пятнистых яиц. Их скорлупа подрагивала,— очевидно, Срок мог наступить в любое мгновение. В стороне, на возвышении песчаной арены, лежало Золотое Яйцо. Оно в полтора раза превосходило по размеру пестрые. Сразу за ним распласталось неподвижное коричневато-желтое тело старой королевы.
Мнемент завис над Золотым Яйцом, и Лесса почувствовала, что всадник приподнимает ее. Испугавшись, она попыталась уцепиться за него, но руки Ф'лара напряглись и безжалостно бросили девушку вниз, на песок. Его глаза, горящие яростным янтарным огнем, встретились с ее глазами.
—Помни, Лесса!
Повернув к ней громадный сверкающий глаз, Мнемент добавил что-то ободряющее и поднялся в воздух. Лесса в мольбе сжала руки. Она чувствовала себя совсем беззащитной — не было даже той обычной внутренней уверенности, что так помогала ей в борьбе с Фэксом. Девушка увидела, как бронзовый дракон уселся на первом уступе, в некотором отдалении от двух других бронзовых чудищ. Ф'лар спешился, и Мнемент изогнул свою шею так, чтобы его голова оказалась возле плеча всадника. Человек поднял руку и, как показалось Лессе, рассеянно погладил своего крылатого друга.
Внимание Лессы привлекли громкие крики — она увидела, как еще несколько драконов снизились и зависли над полом пещеры. Каждый из всадников высадил на песок молодую женщину — теперь их стало на арене двенадцать. Они пугливо жались друг к другу, и Лесса с презрением отметила слезы в их глазах. Хотя и ее сердце готово было выпрыгнуть наружу, она сдерживала страх и не рассчитывала на чью-то помощь. Насколько можно было разглядеть, ни одна из девушек не была ранена. Тогда почему же они льют слезы? Лесса вновь почувствовала презрение к ним — презрение, помогающее осознавать собственную храбрость: она глубоко вздохнула, полностью подавив холодок внутри. Пусть они боятся. А ей, Лессе Руатской, не пристало трястись от страха.
Внезапно гигантское Золотое Яйцо покачнулось. С криками ужаса девушки отпрянули в стороны, прижимаясь к каменной стене. Одна миловидная блондинка с золотой косой начала было спускаться по ступенькам с возвышения, но вдруг с визгом бросилась обратно, к стайке своих перепуганных подруг.
Что могло вызвать такой ужас? Бросив взгляд на побелевшее лицо девушки, Лесса обернулась и невольно вздрогнула.
На середине арены несколько пестрых яиц уже треснули и раскрылись. Молодые драконы, слабо попискивая, ковыляли — тут и у Лессы перехватило дыхание — к мальчикам, стоящим полукругом у противоположной стены. Лица детей казались бесстрастными: самые младшие были в том же возрасте, что и она, Лесса, когда солдаты Фэкса захватили Руат.