Такла улыбнулся и принял из рук ледяной девы рог. Она дала ему пройти, и король вернулся в замок.
Тут же достал он припрятанную в дупле белую шаль. Когда он вошел в покои супруги, она кормила дитя грудью. Глаза ее расширились, когда она увидела шаль в руках короля. И передала ребенка фрейлине, той самой красотке, которая нравилась королю.
—Что это ты мне принес?— тихо спросила короля жена.
—Твоя мать преподнесла мне подарок.— Король показал рог.— В обмен на одно ее желание она обещала исполнить три моих. Она хочет, чтобы я тебя отпустил.
Ледяная дева взяла у него шаль и набросила на плечи. Не говоря ни слова, она вышла из комнаты, побежала по коридору, спустилась по ступенькам и выбежала на ледник. Больше ее не видели.
Такла улыбнулся фрейлине, потом поцеловал сына в лобик. Придворная дама качала малыша на руках, и изъявление отцовской любви даровало королю возможность вблизи восхититься грудью фрейлины.
Радуясь и предвкушая свое небывалое величие, Такла взял охотничий рог и вышел из замка, взобрался на высокую скалу, обращенную одновременно к леднику и к замку, к перевалу и к долине.
На западе солнце медленно опускалось к горизонту. Такла обвел взглядом принадлежащее ему королевство и обдумал первое желание.
Затем поднес к губам рог и протрубил. Внизу ледника вспыхнул синий огонек, и вот перед ним предстала ледяная дева.
—Каково твое желание?— спросила она.
—Я хочу возвышаться над всеми людьми так же, как стою выше всех сейчас, и желаю, чтобы мое царствование длилось так долго, как стоят горы!
Ледяная дева улыбнулась и подняла руку. Началось превращение, и серебряный рог выпал у короля из рук. Такла стал камнем — величественной статуей, созерцающей свое королевство.
—Как ты желал, так и будет. Стоять теперь тебе здесь и возвышаться над всеми,— проговорила ледяная дева.— Правление твое продлится столько, сколько простоят горы. Пока ветры и непогода не сделают свое дело, будешь ты править этими землями.
Среди горных народов бытует поговорка: «Словно дар ледяной девы». Так говорят о подарках, которые для обладателя выходят боком. Лучше не впутываться в магические дела. Нельзя доверять дарам ледяных дев.
Как только я рассказала историю до конца, порывом ветра распахнуло дверь в таверну. Тогда я подумала, что то был добрый знак: струя холодного воздуха заставила слушателей содрогнуться и глубже прочувствовать услышанное.
—Дар ледяных дев,— сказала я, и все рассмеялись.
Я обошла пастухов и собрала монеты от тех, кому история пришлась по вкусу. Проходя мимо двери на кухню, я заметила, что Сарасри неодобрительно насупилась. Хозяйка заговорила со мной:
—Не следует такое рассказывать вблизи ледника. И лучше закрой на ночь ставни. Ледяным девам не понравится, что ты болтаешь о них.
Я — простая сказительница, разве магическим существам есть до меня дело? Вряд ли ледяные девы станут утруждать себя размышлениями о моих поступках. И все же той ночью я последовала совету Сарасри и закрыла ставни, но для того, чтобы уберечься от холода, а вовсе не затем, чтобы спрятаться от ледяных дев. К сожалению, деревянные ставни давно покосились, и, хотя я закрыла их возможно плотнее, в щель все равно тянуло холодом.
Спала я плохо. Слышала, как стонет и скрипит ледник, как перемещается и передвигается лед. И была рада, когда в щели между ставнями наконец забрезжил рассвет и на матушку, которая крепко спала рядом со мной, упали яркие лучи солнца.
Я тихонько оделась и вышла на улицу. Похолодало, каменистые тропинки замерзли. В пекарне я купила на завтрак сладких булочек. Они были теплые, и я поспешила обратно в комнату.
Я вошла к нам и позвала матушку, чтобы она просыпалась, но она не шевелилась. Я ее потрясла, но она все равно не очнулась.
—Мама,— звала я.— Мама!
Но мне было никак ее не разбудить. Я разыскала на кухне Сарасри, и хозяйка послала мальчика за целительницей. Забыв про завтрак, я сидела возле матушки.
Пришла знахарка — совсем седая старушка. Она опустилась на край маминой кровати и коснулась ее щеки. Потом поднесла серебряную ложку к ее носу и проверила, запотеет ли металл от дыхания. Погладила по руке и позвала матушку по имени. Потом покачала головой и заключила:
—Ледяная болезнь.
Я уставилась на знахарку и спросила:
—Как это?
—Болезнь приносит дующий с ледника ветер,— объяснила Сарасри. И нахмурилась.— Вот к чему приводит досужая болтовня о ледяных девах.
—Тот, на кого нападает ледяная болезнь, спит себе мирно до тех пор, пока не зачахнет,— объяснила знахарка.
Я поглядела на матушку. Во сне лицо ее казалось таким спокойным и умиротворенным. Сложно поверить, будто с ней что-то неладно.
—Ее можно вылечить?— спросила я.
—Есть только одно лекарство.
—Какое?
—Три капли крови дракона. Если вылить их в рот больной, она очнется.— Знахарка пожала плечами.— Но у нас нет драконьей крови, как нет и героя, который смог бы ее раздобыть.
—Как будто герой поможет!— печально покачала головой Сарасри.— Сколько их пускалось в путь к Драконовым вратам, раздуваясь от гордости и благородных намерений! Ни один не вернулся.
—Разве для того, чтобы добыть кровь дракона, нужно непременно быть героем?— спросила я.— Нам же нужно совсем чуть-чуть. Дракону совсем не обязательно умирать ради трех капелек.
Сарасри вновь нахмурилась. Но старая целительница кивнула и согласилась:
—Верно. Убивать дракона не нужно, если получится раздобыть кровь каким-нибудь другим способом.— Она разглядывала меня. Ее блестящие глаза были ярко-синими и с возрастом не потускнели.— Известно ли тебе хоть что-нибудь о драконах?
—Только то, что говорится в героических сказаниях,— призналась я,— но это совсем крохи. Дракон обычно умирает, как только появляется принц.
—Это сказки о принцах, а не о драконах,— махнула рукой старуха.— В них дракон предстает огнедышащим змеем с крыльями.
—Разве это не так?— спросила я.
—Не скажу, что не так, просто описание неполное. Сущность дракона заключена в его нраве, а не в облике.
—И каков у дракона нрав?
—Дракон — это сгусток пылающей бешеной злобы. Это творение огня и злобы, которое питается страхом и ненавистью.— Старуха встала и набросила на плечи шерстяной плащ.— Он огнем встречает того, кто приближается к нему со страхом.
—А что, если подойти смело?— поинтересовалась я.
Знахарка пожала плечами:
—Непростая задача. Но если это получится, возможно, удастся начать беседу. Я слышала, что драконы любят поговорить. Но они чуют лжеца, и это пробуждает в них гнев. Никогда нельзя врать дракону.
Пожалуй, именно здесь история начинается по-настоящему. С того самого момента, когда я поняла: мне нужно добраться до Драконовых врат и вернуться обратно с тремя каплями крови дракона, который в последние сто лет сторожит перевал.
Я договорилась с Сарасри о том, чтобы она позаботилась о моей матушке, и оставила пони в конюшне, потому что для нашей лошадки подъем будет слишком крутым и тяжелым. И отправилась по тропе, ведущей в горы.
Когда-то Драконовы врата называли перевалом Таклы в честь короля, который взял в жены ледяную деву. Через этот горный перевал лежал кратчайший путь из долины в торговые города на берегу Северного моря. Давным-давно дорогой через горы проходили торговые караваны с грузом ковров, специй и драгоценностей. Король Такла и после его сын Ринзен взимали с купцов плату за беспрепятственное продвижение этим путем.
Сто лет назад все изменилось. Король долины Белен по настоянию богатых купцов попытался свергнуть короля Ринзена и положить конец взимаемым им пошлинам. Армия Белена вторглась в горное королевство. Дракон, которого вызвали с помощью черной магии, отбросил армию назад и с тех пор никого не пускал на перевал.
Появление дракона разорило здешние земли. Некогда процветающее королевство превратилось в бесплодную пустыню. Купцы из долины объединились и предложили награду тому, кто сможет убить дракона и вновь открыть путь через перевал. Но все герои, пытавшиеся завоевать награду, погибли: огнедышащий дракон сжег их своим дыханием, разодрал когтями.
Теперь торговцам приходилось везти товары кружным путем, огибать горы с южной стороны и пробираться через пустыню. Путешествие получалось долгим и опасным. В пустыне на караваны нападали разбойники, похищали товары и купцов, требуя за них выкуп. Но возможность попасть к разбойникам была все же лучше неминуемой гибели при встрече с чудовищем.
Я поднималась к Драконовым вратам по тропе, которая была едва ли лучше той, по которой бегают козы. Зимние лавины преградили старый торговый путь. К тому же он зарос колючим кустарником, и никто нынче его не расчищал.
Путешествие от Набакхри до Драконовых врат занимало три дня. Пока я поднималась вверх, деревеньки делались все меньше и меньше. Люди спрашивали меня, куда я иду, и, когда я рассказывала им, мрачно качали головами.
—Возвращайся-ка назад, молодой человек,— говорили они.— У тебя нет ни единого шанса выполнить задуманное.
Последняя деревушка перед облюбованным драконом перевалом представляла собой несколько чумазых хижин, цеплявшихся за горный склон. Крохотный чайный домик попутно служил еще и гостиницей. У огня в общей комнате сидели три пастуха и обедали тушеной чечевицей с жареным хлебом и чаем.
Хозяином таверны был толстяк с внушительными усами и копной густых, словно шерсть горной овцы, волос.
—Ты что, потерялся?— спросил он меня.— По этой тропе некуда идти.
Я рассказала ему свою историю. Он подал мне обед и посидел со мной, пока я ела.
—Говоришь, тебе надо бесстрашно подойти к дракону,— сказал он.— Как же ты это сделаешь? Дракона только дурачок не испугается.
Хороший вопрос. Пока я взбиралась по горной тропе, я как раз размышляла о том, как победить страх.
—Я порой рассказываю очень страшные истории,— поведала я трактирщику.— Но я их не боюсь, потому что знаю: они хорошо кончаются. То, что я делаю сейчас, вполне годится для хорошего рассказа. Если я буду думать о происходящем как об истории, которую рассказываю, то мне страшно не будет.