— Эти люди держатся как воины, — обратился он к начальнику стражи, — они понимают наш язык?
Начальник стражи указал на Орма и сказал, что остальные языка не знают и потому считают его своим предводителем.
Альманзор спросил Орма:
— Как тебя зовут?
Орм ответил и добавил, что на их наречии его имя означает «змея». Потом Альманзор вновь задал вопрос:
— Кто твой король?
— Харальд, сын Горма, — ответил Орм, — ему принадлежит Датское королевство.
— Я не знаю его, — промолвил Альманзор.
Тебе повезло, господин, — сказал Орм, — ибо куда бы ты ни направил свои корабли, властители бледнеют, услышав его имя.
Альманзор пристально взглянул на Орма и произнёс через некоторое время:
— У тебя острый язык, и ты получил такое имя по заслугам. Твой король — друг франков?
Орм улыбнулся и ответил:
— Он был их другом, когда в его владениях вспыхнули недовольства. Но когда судьба повернулась к нему с лучшей стороны, он сжёг города франков и саксов. Моему королю всегда сопутствует удача.
— Может статься, что он и хороший король, — промолвил Альманзор. — А кто твой бог?
— Не так легко ответить на твой вопрос, господин. Мои боги — это боги моего народа, и мы считаем, что они так же могущественны, как и мы. Их немало, и некоторые из них уже стары настолько, что все люди, кроме поэтов, лишь докучают им своими просьбами. Самого сильного среди них зовут Тор. Он такой же рыжий, как и я, и его считают покровителем всех смертных. Но самый мудрый среди них — Один, покровитель воинов, и мы благодарны ему за то, что норманны лучшие войны в мире. Я не знаю, что сделал для меня каждый из наших богов в отдельности, знаю лишь, что я для них ничего особенного не сделал. Но кажется мне, что на этой земли они не обладают никакой властью.
— Теперь слушай внимательно, что я скажу, неверный, — промолвил Альманзор. — Нет бога, кроме Аллаха. Не говори мне ни то, что их много, ни то, что их трое; в День Суда тебе же будет лучше, если ты не будешь произносить подобных вещей. Нет бога, кроме Аллаха, Живого и Сущего, и Мухаммед — пророк Его! Это истина, и в это ты должен верить. Когда я иду с войной против христиан, я делаю это во имя Аллаха и пророка, и плохо придётся тому человеку в моём войске, кто не почитает их. Поэтому отныне ты и твои люди не должны поклоняться никому, кроме истинного бога.
— Люди с севера, — ответил Орм, — поклоняются своим богам только по необходимости, ибо нам кажется глупым докучать им болтовнёй. С тех пор как мы принесли жертву морскому богу по пути домой, мы не поклонялись ни одному богу в этой стране, но, как оказалось, от этой жертвы было мало толку, ибо вскоре после этого появились твои корабли и нас захватили в плен. Вероятно, наши боги обладают малой властью в этой стране, поэтому я охотно подчинюсь твоему приказанию и буду поклоняться твоему богу, ибо я твой слуга. Но позволь мне спросить моих земляков, что они думают об этом.
Альманзор кивнул в знак согласия, и Орм сказал своим людям:
— Он говорит, что мы должны поклоняться его богу. У них только один бог, которого зовут Аллах, и он не любит других богов. Я думаю, что его бог очень могуществен на этой земле, а наши боги бессильны так далеко от родины. С нами будут лучше обращаться, если мы будем следовать обычаям этого народа, кроме того, я считаю, что было бы глупо противоречить воле Альманзора.
Все люди согласились, что у них нет выбора и было бы безумием прогневить такого могущественного господина, как Альманзор. Наконец Орм обернулся к Альманзору и сообщил, что все они готовы поклоняться Аллаху и клянутся не призывать других богов.
Альманзор призвал двух священников и судью, перед которыми они должны были принести святую клятву служения Мухаммеду, которую Орм произнёс вслед за Альманзором. Клятва гласила: нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — пророк его. Все, кроме Орма, с трудом повторили клятву, несмотря на то, что она была несколько раз отчётливо произнесена для них.
Когда обряд был закончен, Альманзор был очень доволен и сообщил священникам, что сослужил хорошую службу Аллаху, обратив этих неверных, с чем те согласились. Затем, засунув руку в медную коробку на столе, он вытащил оттуда горсть золота и дал каждому по пятнадцать, монет, а Орму тридцать. Они поблагодарили его, и начальник стражи увёл их.
— Ну вот мы и распрощались с нашими богами, — сказал Токи. — Наверное, так и следует поступать на чужой земле, где царствуют другие боги, но если я когда-либо вернусь домой, я буду более ревностно служить нашим богам, нежели этому аллаху. Всё же я полагаю, что он лучший бог в этих краях, к тому же он уже снабдил нас золотом. Если бы ему ещё удалось снабдить нас несколькими женщинами, моё мнение о нём сильно бы возросло.
Вскоре после этого Альманзор объявил войну против христиан и выступил на север с отрядом телохранителей и могущественным войском. Три месяца он грабил Наварру и Арагон, и за это время Орм и его люди добыли столько золота и женщин, что остались вполне довольны своей службой у столь грозного правителя. Каждую последующую весну или осень они находились на поле битвы под стягом Альманзора, пережидая в Кордове жаркое лето и то время года, которое люди с юга называют зимой. Они сделали всё, чтобы привыкнуть к обычаям этой страны, и у них не было поводов жаловаться, ибо Альманзор часто одаривал их богатыми дарами, дабы упрочить их верность, а всё, что они добывали в битве или грабежом, им позволялось оставить себе, кроме одной пятой, которую они должны были уступать ему.
Но иногда им всё же надоедало быть приверженцами Аллаха и слугами пророка. Когда они находили во время походов вино или свинину в домах христиан, им не терпелось отведать добычи, но это было запрещено. Этот запрет показался им особенно странным, и изредка они осмеливались ослушаться, но Альманзор очень сурово наказывал за непослушание. По этой причине они были вынуждены, слишком часто на их взгляд, молиться Аллаху и поклоняться пророку. Ибо каждое утро и каждый вечер всё войско становилось на колени, повернувшись лицом туда, где, как говорили, располагался город пророка, и каждый человек кланялся несколько раз, прижимаясь лбом к земле. Это казалось им унизительной насмешкой над людьми, го они согласились, что ничего не остаётся, кроме того как принять и этот обычай.
Они отличились в битвах и завоевали себе громкие имена в отряде телохранителей. Они считались лучшими воинами в отряде, и, когда дело доходило до дележа добычи, никто не оспаривал их право выбирать первыми. Их было восемь, и все они были знаменитыми людьми: Орм и Токи, Халли и Огмунд, Туми, который грёб с Токи, Гунни, который грёб с Кроком, Ранн, который был одноглазым, и Ульв, который был самым старшим среди них. Однажды, задолго до этого, на празднике йоля он умудрился разорвать себе угол рта, и с тех пор все называли его Волчий Оскал, ибо его рот был кривее и гораздо шире, чем у обычных людей. Удача была к ним настолько благосклонна, что лишь один человек из них лишился жизни за те четыре года, которые они провели на службе у Альманзора.
Они совершали набеги повсюду, в бороде Альманзора уже появилась седина, но он всё с большей неистовостью продолжал изводить христиан, проводя всё меньше и меньше времени дома, в своём спокойном дворце в Кордове. Они были с ним, когда он двинулся далеко на север до Памплоны, в королевство Наварры, где они дважды тщетно пытались взять приступом город. На третий раз они захватили его и предали огню и мечу. Здесь Туми, который делил весло с Токи на галерах, был убит камнем из катапульты. Они поплыли на собственном корабле Альманзора на Майорку, где правитель острова выказал строптивость, за что около отсечённых голов его самого и его тридцати родичей была выставлена стража. Они выстояли в пыльный и знойный день в жестокой схватке, когда их теснили люди кастильского князя, но всё же враг был окружён и истреблён. Там, на следующий вечер после битвы, был выстроен холм из христианских трупов, с вершины которого один из священников Альманзора призвал слуг пророка к молитве. Затем они двинулись в долгий поход на королевство Лэон и настолько опустошили короля Санчо Толстого, что его собственные люди отреклись от него, ибо он был настолько толст, что не мог более сидеть на коне, и, свергнув его с престола, они пришли и выплатили дань Альманзору
Всё это время Орм и его люди не прекращали удивляться могуществу и власти Альманзора и той великой удаче, которая сопутствовала ему во всех походах, но больше всего их удивлял страх Альманзора перед Аллахом и те способы, к которым он прибегал, дабы ублажить своего бога. Все комья грязи, которые налипли на его сапогах и одежде, пока он находился в пути, каждый вечер тщательно соскребались его слугами и ссыпались в шёлковый мешок. Затем по окончании каждого похода мешок, наполненный грязью, отвозился в Кордову. Он предписал, чтобы вся грязь, собранная во время его войн с христианами, была зарыта с ним, когда он умрёт. Ибо пророк сказал: «Благословен тот, кто прошёл пыльными путями, сражаясь с неверными».
Но вопреки всему страх Альманзора перед Аллахом не пошёл на убыль, и в конце концов он решил предпринять самый мощный набег из всех тех, которые он уже совершил. Он замыслил разрушить священный город христиан в Астурии, где похоронен апостол Иаков, который был великим чудотворцем. Осенью, на двенадцатом году правления калифа Хишама, то есть на четвёртом году службы Орма и его людей у Альманзора, он собрал огромное войско, которого никогда не было в Испании, и двинулся на север, перейдя через Пустынную Страну, старую границу, разделявшую Андалузию и христианскую Астурию.
Они достигли христианских поселений на дальней стороне Пустынной Страны, куда ещё не ступала нога андалузцев, и каждый день здесь случались ожесточённые стычки, ибо христиане устраивали засады в горах и ущельях. Однажды вечером, когда войско разбило лагерь и Альманзор отдыхал в своём шатре после вечерней молитвы, внезапно напали христиане. Сперва они чуть было не разбили наголову мусульман, поскольку целый отряд ворвался в лагерь, в суматохе всюду раздавался лязг мечей и крики о помощи. Услышав шум, Альманзор выскочил из своего шатра в шлеме и с мечом в руке, но без доспехов. В тот вечер Орм и два его ч