— Увы, ни то и ни другое, — Ответил тот, который свистнул, — а хотели бы быть и теми и другими. Иначе мы заговорили бы пищу и накормили себя досыта. Орм улыбнулся.
— Я дам вам пищи, — промолвил он, — и я не боюсь вашего ведовства при дневном свете, но таких нищих, как вы, я ещё никогда не видел. Иногда мне самому бывает трудно утихомирить своих собак, странно, что вам это удалось столь легко и быстро.
— Мы тебя научим, как это делать, — сказал второй низкорослый человек, — если вдоволь поедим у тебя и вдвое больше возьмём в дорогу. Мы странники, которые не служат ни одному хозяину, и понимаем собак лучше, чем другие люди.
Орм заверил их, что не отпустит их с пустыми руками, и попросил их войти.
— В хорошее время вы пришли, — сказал он, — ибо в этом доме сейчас большой праздник, и вам хватит лепёшек на всех, да и ещё что-нибудь найдётся. Жаль, что мои гости борются и играют не так искусно, как вы свистите.
Оба низкорослых человека переглянулись, подмигнули друг другу, но ничего не сказали. И все они последовали в дом. Орм крикнул Ильве:
— Здесь пришли путники, большие и малые, хотят отведать твоего праздничного угощения!
Ильва прервала беседу и кивнула, думая о другом, но как только взгляд её скользнул по двум низкорослым братьям, глаза её расширились от удивления и она вскочила со скамьи.
— Фелимид и Фердиад! — воскликнула она. — Шуты моего отца! Вы ещё живы? Во имя Господа, дорогие друзья, что заставило вас сделаться нищими? Вы слишком стары для своего ремесла!
Оба человечка смотрели на неё с равным изумлением. Затем и тот и другой принялись улыбаться. Они отложили посохи и нищенские сумы, сделали несколько шагов по направлению к Ильве, неожиданно подпрыгнули, и оба встали вверх тормашками. Один из них так и остался стоять на руках, издавая короткие радостные крики, в то время как другой колесом подкатился к Ильве. Затем оба опять встали на ноги и важно и учтиво приветствовали её.
— Мы не слишком стары, — сказал один из них, — как ты сама видишь, прекраснейшая из всех дочерей короля Харальда. Ибо ты должна знать, что годы не подвластны таким умельцам, как мы, хотя прошло много времени с тех пор, как ты сидела на коленях у отца и смеялась впервые нашим шуткам. Но теперь мы не так сыты, как тогда.
Многие гости, мужчины и женщины, поспешно прибежали взглянуть на причудливых человечков, которые могут ходить на руках. Но Ильва сказала, что новоприбывшие спокойно поедят и попьют, и затем они должны быть приняты в церкви с такими же почестями, как и остальные гости. Она ввела их в дом и собственноручно прислуживала за столом, поставив перед ними лучшие блюда и напитки. Всех их не нужно было уговаривать взяться за еду. Вошли сёстры-близнецы с сопровождавшим их Ульвом Счастливым и молча сели в угол, надеясь, что два маленьких человека, поев, покажут им что-нибудь. В это время Орм разъяснял гостям, кто были эти странные нищие, которые так изумили всех.
— Они были шутами короля Харальда, — сказал он, — но теперь у них нет хозяина. Родом они из Ирландии, но известны повсюду. Я однажды их видел, когда праздновал Рождество у короля, и они были одеты в наряды из разноцветных перьев, поэтому я не узнал их сейчас. Я не знаю что они делают, бродяжничая по дорогам, и я ломаю голову над этим. Но давайте рассядемся за столами, выпьем пива, и вскоре они расскажут нам о себе.
Когда все нищие насытились, они присоединились к пирующим, но после короткого отдыха они сделались вновь очень важными. Однако оба их товарища сидели молча и смотрели на свои пустые тарелки. Когда их спросили, чем они так удручены, те ответили, что устали после длительного путешествия, а хорошая еда их разморила. Тогда отец Вилибальд проводил их в покой, где они могли отдохнуть. Затем он отвёл в сторону обоих шутов и какое-то время провёл с ними в беседе, которой никто не осмелился помешать, ибо они были старыми друзьями и им было что вспомнить из жизни при дворе короля Харальда.
Когда, наконец, все гости расселись по своим местам в церкви, оба шута поместились по бокам от отца Вилибальда. Им задавали множество вопросов, всем было любопытно взглянуть на их искусство, но те лишь молча отхлёбывали своё пиво, так что чрезмерное возбуждение, охватившее гостей, вскоре прекратилось. Тогда Орм сказал:
— Было бы неучтиво с нашей стороны требовать от вас, чтобы вы показали своё умение, ибо вы устали с дороги, и каждый гость, которому оказали гостеприимство в моём доме, не должен платить за это. Но я не буду отрицать, что мы хотели бы извлечь выгоду из того, что два таких умельца, как вы, оказались в моём доме, когда мы празднуем крестины моего сына. Ибо я знаю, что вы знаменитые люди, и я слышал, как люди говорили, что ни один шут в мире не может равняться с теми двумя, из Ирландии.
— Вождь, — сказал один из ирландцев, — то, что ты слышал, — истинная правда, и я уверяю тебя, что даже в Ирландии нет двоих людей, которые так же славились бы своим искусством, как я, Фелимид О’Фланн, и мой брат Фердиад, который равен мне во всём. Мои предки были королевскими шутами с тех пор, когда наш великий родич, Фланн Длинноухий, много лет назад потешал в зале Эмейн Маха короля Конкобара Мак Несса из Ульстера и героев Красной Ветви. В нашем роду всегда был закон, что, когда мы достигли некоторого опыта в нашем ремесле и завоевали право называться искуснейшими из шутов, мы показываем наше искусство только по приказу человека, в чьих жилах течёт королевская кровь. И ты должен знать, что потешать королей — не только одно из самых трудных ремёсел в мире, но и одно ни самых благотворных. Ибо, когда король не в духе, а его воины томятся от скуки, они представляют опасность для других людей, но когда перед ними появляются хорошие шуты, они начинают сотрясаться от хохота над своим кубком, довольные идут в постель и позволяют своим соседям и подданным спать спокойно. После священников мы занимаемся самым полезным ремеслом, ибо священники даруют мир на Небесах благодаря их заступничеству перед Богом, мы же даруем Мир на Земле благодаря нашему заступничеству перед королями. А поскольку в Ирландии много королей, шуты в этой стране — самые лучшие в мире. Есть шуты разного рода: те, что кувыркаются, те, что подражают животным, чревовещатели, те, что умеют искажать своё тело, глотатели мечей, те что умеют искажать лица, жонглёры с яйцами и, наконец, те, что умеют выдыхать через ноздри огонь. Но настоящие шуты — это не те, кто владеет одним из этих ремёсел, но те, кто владеет всеми этими ремёслами сразу. И среди мудрейших людей считается, что мы так же искусны, как и три шута древнего короля Конейра, про которых было сказано, что всякий человек кто видел их, не мог удержаться от смеха, даже если он и справлял тризну по умершему отцу или матери.
Все в церкви замолчали к этому времени, слушали внимательно ирландца и рассматривали его брата, который сидел с довольным лицом рядом с отцом Вилибальдом, медленно кивая головой с большими ушами. Все согласились между собой, что люди, подобные им, никогда не показывались в этих краях.
— Ты хорошо говоришь, — промолвил Гудмунд из Уваберга, — но всё же трудно поверить, что всё, что ты сказал, правда. Ибо, если вы такие великие умельцы, известные в своей стране, зачем вы перебрались на север, где королей мало и все они живут далеко друг от друга?
Фелимид улыбнулся и кивнул головой.
— Ты вправе спросить это, — сказал он, — ибо Ирландия — это страна, которую никто не покидает по своей воле. И я с удовольствием поведаю тебе, как мы сделали это, пусть даже кому-то это и покажется бахвальством. Должен сказать вам всем, что я и мой брат были изгнаны из страны за подвиг, который никто, кроме нас, не мог совершить. Когда мы были молоды, но уже искусны в нашем ремесле, мы были шутами доброго короля Домнала из Лейглина. Он был человеком, любившим музыку и веселье, Слово Божье и легенды о героях, поэтах, женской красоте и мудрости стариков. Он оказывал нам большие почести, вознаграждая нас серебром, скотом и прекрасными пастбищами. Поэтому мы были горячо к нему привязаны и были довольны нашей службой. Единственное, что беспокоило нас, это то, что благодаря такому изобилию и достатку мы начали толстеть, ибо это самое дурное, что может случиться с человеком, занимающимся нашим ремеслом. Его соседом был король Колла из Килкени, грозный и опасный человек, очень гордый и искусно умевший вредить людям, которые жили слишком близко от него. Однажды на Троицу король Домнал устроил большой пир, и все его священники, его поэты и мы, его шуты, были заняты больше обычного. Ибо король женился на Эмер, дочери короля Кэшеля. Она выглядела так, как и должна выглядеть королевская дочь: у неё были ясные глаза, пурпурные уста, белая кожа и высокая грудь, она была стройна в поясе и широка в бёдрах, а волосы её были столь длинны, что она могла сидеть на них. Даже ты, Ильва, если бы увидела её, то с трудом бы решила, кто из вас двоих красивее. Эта свадьба была поводом для большого ликования не только для короля Домнала, но и для всех его людей, так что на пиру царило великое веселье. Затем, на второй вечер пира, когда мы все были пьяны, на нас напал король Колла. Король Домнал был убит обнажённым в своих спальных покоях, и многие люди пали вместе с ним. Королеву стащили с супружеского ложа и унесли вместе с захваченной добычей. Моего брата и меня постигла та же самая участь, ибо так велика была наша слава. Когда король Колла увидел королеву Эмер, его губы увлажнились, и он был похотлив как пёс. Нас он бросил в одно из своих подземелий до тех пор, пока не наступит день его свадьбы, ибо он замыслил жениться на женщине, которую украл. Затем он приказал нам развлекать его гостей на свадебном пиру. Сперва мы уклонились от этого, ибо нами ещё владела скорбь о нашем владыке, но когда он поклялся, что будет сечь нас березовыми прутами, пока мы не подчинимся, мы пообещали появиться на пиру и показать всё наше умение. И я думаю, что он не будет отрицать, что мы сдержали своё слово.
Фелимид задумчиво улыбнулся самому себе, пока долго и медленно пил из своего кубка. Все гости выпили за него, крикнув, что он прекрасный рассказчик и всем хотелось бы услышать, что за подвиг он совершил вместе со своим братом. Он кивнул и продолжил: