Молодая дракониха рассмеялась, она почувствовала лёгкость, взмахнула упругими крыльями, прокричала бабочке «спасибо» и, поднявшись над облаками, взяла курс к родному дому. По дороге она заглянула к батюшке. Старый дракон очень обрадовался, увидев дочь такой сильной и красивой, ведь он по-своему любил её и гордился, а с возрастом его посетила и мудрость с верным спутником – терпением. Погостила у родителя дочка до утра, а чуть рассвело, попрощалась, к матери торопилась.
Та тоже обрадовалась, только с недоверием на дитя своё глянула: не смогла она за всю жизнь себя обрести, в диковинку показалось, что у дочки получилось.
Поселилась дракониха в родовой усадьбе и, помня об уроке маленькой подружки, изредка для собственного удовольствия видоизменялась, но уже ненадолго. Знала, что теперь ей под силу оставаться собой при любой трансформации.
А вскоре и жених у неё появился. Заметил он привлекательную девицу и, не откладывая, посватался. А так как был он самым настоящим драконом, то и интересы у них нашлись общие, и вкусы оказались схожими. Тот союз благословили и родители, и сама богиня луны, впоследствии не раз направлявшая свою благодатную помощь, способствуя укреплению и процветанию их рода.
Криптография по-драконьи, или Легенды озера Абрау
Казалось, старый дракон Абр-Ау спал. Осторожно, лишь изредка он приоткрывал левый глаз так, чтобы мелкие рыбёшки, проплывавшие мимо его гигантского туловища, даже не подумали, что на самом деле за ними, впрочем, как и за всем подводным царством, ведётся тщательное наблюдение. Свой многовековой покой дракон оберегал как ничто на свете. Он вздохнул, и на поверхности озера образовалась рябь. Что осталось от древнего моря, в котором в незапамятные времена жили они с братьями и сёстрами? Слёзы…
Абр-Ау растянул пасть в саркастической ухмылке. У людей свои легенды. Конечно, о любви и черкешенке-красавице. Дракон утробно заурчал, вспоминая перламутровую чешую знакомой драконицы. Что бы они понимали в любви? Бурые водоросли заколыхались. Он поощрял и даже сам способствовал распространению этих сказок через сны местных жителей. «Слёзы девушки» звучит романтичнее, чем «слёзы нескольких десятков драконов». Да и идея объяснить отблеск его спинных плавников следами маленьких человеческих ножек вполне удачна.
Дракон заворочался. Какой-то умник всё же додумался, что в озере может жить он – великолепный Абр-Ау, но эти слухи по сравнению с версией о красавице не выдерживали никакой критики. А ещё секрет…
– Дракон, выходи! – послышалось вдруг.
Абр-Ау приподнял голову, вслушиваясь. Не померещилось ли?
– Выходи, если не трус, – продолжился крик.
Водяной змей удивился. Очередной безумец? Он же одной лапой зашибёт неразумного. Тем не менее стало любопытно, чего хочет этот смертный. Пророкотав замысловатую формулу от случайных свидетелей, Абр-Ау изящно крутанулся и, оттолкнувшись лапами от дна, чего не делал уже добрых лет пятьдесят, вынырнул из воды вблизи источника возмущающих звуков.
На берегу стоял босоногий худосочный парень в тёмных шортах, с бубном в одной руке и самодельной игрушкой-драконом в другой.
– Выходи, а то хуже будет! – закричал парень, встряхивая бубном и дракончиком одновременно.
Ещё и дурак! Абр-Ау зашёлся беззвучным смехом:
– Чего тебе?
Эффектное появление огромной головы из ниоткуда заставило парня слегка отшатнуться, однако он быстро взял себя в руки и выставил перед собой игрушку.
– Подчиняйся мне, чудовище.
– С каких это пирожков? – выдал Абр-Ау подслушанное у людей выражение.
– Ну как же? – растерялся парень и затряс дракончиком. – Это магическая кукла, благодаря которой любой дракон исполнит моё желание. Главное – одновременно бубном поиграть.
– Полоумный, что ли? – обиделся Абр-Ау. – Древнего змея этой фигулинкой подчинить собрался!
– Так это… дед Матвей сказал, что это верный способ.
– А? – Дракон даже повеселел, радуясь хитрости упомянутого старика. – Раз дед Матвей, то конечно… И чего же ты хочешь, повелитель?
– Так это… Сокровища озера. Ты их на дне прячешь.
– Сокровища? – Абр-Ау приподнял голову повыше, и по воде замерцали чешуйчатые кольца. – Что же за сокровища? – вкрадчиво пропел он.
– Обычные. Сундуки с золотом, серебром… Впрочем, серебро можешь оставить себе. Лучше драгоценных камней побольше. Алмазов. Их много у тебя. Дед Матвей говорил, чистые, как слеза.
– Всё-то твой дед Матвей знает, – потерял интерес к разговору дракон и снова погрузился в озеро, оставляя на водной глади лишь отблеск жемчужных плавников.
До утра неугомонный парень стучал бубном и тряс игрушкой, мешая спать туристам из лагеря неподалёку. А утром, решив, что всё померещилось, выкинул свои нехитрые принадлежности, так же как и мысли о сокровищах, и удручённый побрёл домой.
Тем временем Абр-Ау засыпал довольный. Его настоящее тайное сокровище – сорок тысяч бутылок элитного игристого вина, затопленных в прошлом веке, – останется неприкосновенным. На драконьей морде расплывалась блаженная улыбка, а на поверхности озера, как в зеркале, отражались облака.
Натурщик
Солнце медленно опускалось за горизонт, отчего от колонн, вазонов и самого замка образовались длинные тени. Похолодало. Дракон поёжился, но не от озноба – внутренний огонь согревал и при более низких температурах, а от необходимости сменить позу. Уже седьмой час приглашённый художник Енотье тщательно выписывал на холсте устрашающий оскал. Вообще-то, сам по себе дракон был довольно миролюбив, но где-то услышал, что девушки – а портрет предназначался одной ясноглазой красотке – любят сильных и опасных мужчин.
Енотье возмущённо цыкнул, призывая позирующего не шевелиться. Зажглись уличные фонари, и у дракона, ко всем прочим неудобствам, заурчало в животе.
– Продолжим завтра, – сообщил он живописцу, красноречивыми жестами намекая на плотный ужин.
Художник, ворчавший скорее для порядка, поспешил закончить работу, едва успев накрыть тканью холст, в который уже готов был сунуться любопытный драконий нос.
– Рано, – осадил Енотье. – До завершения смотреть нельзя.
– Я же должен понимать, достаточно ли свирепо выхожу, – возмутился Дракон.
– Уж будьте уверены. Где тут кормят?
Хозяин замка вздохнул, на его светло-серой с жемчужным отливом морде появилось выражение лёгкой грусти, но, вспомнив, что и сам изрядно проголодался, повёл, наконец, гостя ужинать.
Далеко идти не пришлось. Просторная столовая, как и во многих подобных зданиях, располагалась на первом этаже и, к большому облегчению Енотье – известного эстета, всерьёз опасавшегося, что помещение окажется мрачным и полузаброшенным, – по оформлению могла бы посоперничать с лучшими королевскими дворцами. Каменные стены украшали картины в драгоценных рамах. Высокие окна – тяжёлые портьеры с золотыми кистями. Огромная многоярусная люстра из хрусталя отчётливо отражалась в белом мраморе пола. Мрамором же был отделан камин по правой стене. Всё это великолепие радовало глаз и наполняло восторгом душу, но обстановка сразу отошла на второй план, едва художник бросил взгляд на длинный стол, уставленный всевозможными яствами. Рыба, птица, овощи, фрукты… И в разных вариантах: жареное, запечённое, тушёное, пареное, десерты… Вскоре живописец потерял счёт вновь и вновь выставляемым блюдам, а дракон лишь довольно улыбался.
Наутро Енотье поднимался с трудом. Он выглянул из окна отведённой ему спальни – не менее роскошной, чем столовая, – и сразу заметил возле оставленного мольберта чешуйчатую физиономию. Совладав с желанием выпрыгнуть со второго этажа, художник поспешил во двор. И как раз вовремя: дракон уже протянул лапу к белоснежному покрову.
Схватив кисточку, Енотье строго погрозил любопытному ящеру кончиком деревянной ручки, одновременно показывая, куда встать. Пару часов живописец уверенно махал кисточкой и уже готов был объявить, что работа близится к завершению, как вдруг за его спиной возник невесть откуда взявшийся мангуст с фотокамерой на шее. Странный посетитель ловко защёлкал затвором, а затем вложил в лапу растерявшемуся дракону визитную карточку и пропал так же внезапно, как и появился.
«Мангуста Банги
Фотограф, репортёр
Эксклюзивные новости» —
прочёл дракон на картонном прямоугольнике.
Вскоре портрет был закончен, и художник разрешил, наконец, хозяину замка увидеть результат. С картины смотрела хищная морда, глаза с вытянутыми зрачками пылали яростью, чешуя на загривке встала дыбом. Любой бы испугался, но дракон был в восторге. Он щедро наградил живописца, добавив премию сверх обещанной платы.
А наутро в специально заказанном выпуске «Эксклюзивных новостей» увидел своё фото.
«Новый шедевр знаменитого Енотье» – гласил заголовок, а дальше на целый разворот – статья в красках о стиле, художественных приёмах, в которых дракон не разбирался. Но его особо зацепило сообщение, что к художнику выстроились толпы представительниц журналов с просьбой сделать реплику с портрета чешуйчатого обольстителя.
Дракон вынул из секретера недописанное ранее письмо ясноглазой красавице, пробежался по содержимому, изобилующему восторгами и признаниями, и разорвал его на мелкие кусочки. Подошёл к большому напольному зеркалу и горделиво оглядел себя со всех сторон. Потом задумался об устоявшейся роскошной, но такой однообразной жизни и принял судьбоносное решение.
Поковырявшись в бумагах, нашёл визитку и позвонил по указанному номеру.
– Мистер Банги, – проговорил дракон вкрадчиво. – Дайте сообщение в газете: «Вниманию художников. Знаменитый дракон обеспечит фурор вашей будущей картине».
И, выслушав согласие репортёра, хищно улыбнулся.
Орден Крушащего дракона
– Чтобы переломить камень пополам ударом одной руки, необходима максимальная концентрация энергии. – Мастер, невысокий, худощавый и абсолютно лысый человечек в светло-сером спортивном костюме, оглядел собравшихся. – Кроме того, чтобы пробудилась истинная сила дракона, всё должно происходить очень быстро.