— Это гениально, — прошептал Кварех у нее за плечом.
— Это гениальность Евы. — Арианна никогда не упустит случая похвалить свою мертвую возлюбленную. Ева заслуживала этого и многого другого. — Она была единственной, кто заметил, что ее реактивы не испортились в присутствии цветка.
— Сколько тебе нужно?
— Не слишком много… ну, в зависимости от того, сколько шкатулок мы сделаем. Но так как они не растут на Луме, а ты сказал, что они не любят, когда их выращивают даже здесь… Нам нужна помощь, чтобы доставить их. Они должны быть перевезены быстро и безопасно, чтобы не получить никаких повреждений.
— Мы с Петрой проследим, чтобы это было сделано. — В волнении Квареха чувствовалось благоговение.
— Нам также понадобится больше золота. — Арианна попыталась вспомнить, какие вещи, по словам Софи, были в дефиците. — Для шкатулок и вообще. Думаю, вы могли бы перехватить несколько грузов, отправляемых в Нову из Лума.
— Это гораздо проще. — Кварех с широкой улыбкой положил руку ей на плечо. — У моей сестры здесь есть нефтеперерабатывающие заводы, почти в рабочем состоянии.
— Перерабатывающие заводы здесь, на Нове? — Арианна попыталась понять, что это значит для Лума. Если Драконы могли перерабатывать собственную сталь в золото, это означало, что Лум стал на шаг ближе к тому, чтобы утратить свое значение. Арианна посмотрела на список своих запасов. Луму нужна была Философская Шкатулка. Им нужно было обеспечить себе место в будущем мире.
— Не так много, как на Луме. Но есть даже Клепальщики и Харвестеры, которых Петра привела на помощь.
Арианна фыркнула, пытаясь представить себе это. Но эмоции быстро улетучились. В конце концов, она была здесь.
— Тогда очень хорошо. Алхимикам все равно не помешает больше оружия. И любая помощь с транспортировкой на Лум. Нам нужно будет задействовать Клепальщиков, чтобы наладить массовое производство.
— Мы поможем, чем сможем. — Она понимала нерешительность Квареха. Их силы значительно уменьшились, как только они покинули плавучие острова, дрейфующие среди звезд. — Я передам всю эту информацию Петре.
— А я пока закончу список. — Арианна подвела еще одну черту, прикидывая, какие еще требования она могла бы выдвинуть от имени своего дома. Даже если Петра в конце концов предаст их. Если она сможет дать Луму достаточное преимущество, чтобы склонить чашу весов, это будет того стоить.
Гаечные ключи и болты, мысленно проклинала себя Арианна. Она говорила как та самая идеалистка, которая позволила себе увлечься риторикой последнего восстания.
— И еще одно, Кварех. — Она не поднимала глаз от своей бумаги. — Скажи Петре, чтобы она подготовила планер для моего возвращения на Лум.
Последовала мучительно долгая пауза.
— Прости?
— Мне нужно будет вернуться на Лум. Я должна лично вернуться к Клепальщикам. У меня все еще будет там влияние — Мастера будут помнить меня как ученицу Оливера. Я смогу научить их, как сделать шкатулку. Я…
— У нас здесь есть все, что тебе нужно. — поспешно сказал Кварех. — Цветы, золото, инструменты…
Арианна посмотрела в окно. Это не должно быть так сложно. Но она боролась с правдой, боролась за слова.
— Мне нужны фабрики. Мне нужны другие Клепальщики и Алхимики. Мне нужно вернуться домой.
— Ты сможешь вернуться?
— С чего бы это? — Арианна повернулась и увидела, что он застыл в дверном проеме. Ей захотелось встать, подойти и утешить его. Ей хотелось затащить его в постель и построить из одеял блокаду, чтобы отгородиться от всего мира.
— Потому что я нужен Петре здесь. — Правда оказалась смертоноснее, чем нож, воткнутый ей в глаза, хотя боль была равной. — Она не отпустит меня снова. Я не могу позволить себе подозрения.
— Понятно. Твое место здесь, а мое — на Луме.
— Арианна, эта холодная и отстраненная личина на меня больше не подействует. — Кварех стоял на своем, в прямом и переносном смысле. — Я знаю тебя и знаю, что ты…
— Что я что? — спросила она, пытаясь понять, действительно ли он произнесет слова, которые подсунул ей разум. Кварех запнулся. — Ты едва знаешь меня, Кварех.
— После сегодняшней ночи, думаю, нет.
— После одного дня секса и небольшого разговора ты не сможешь постичь всю глубину моего разума, всю мою историю, все мои истины. Ты никогда не узнаешь, что движет мной.
— А мне и не нужно. — Он успокаивающе улыбнулся. — Я просто должен любить это.
— Ты ведешь себя как дурак. — Этот мужчина собирался раскрасить ее серые и унылые мечты, и ей почему-то хотелось ему это позволить.
— Нет. — Он шагнул к ней, вместо того чтобы поспешить к сестре и сообщить, что наконец-то получил все, что нужно Дому Син. — Думаю, это один из немногих случаев, когда это не так.
Улыбка, острые клыки и все остальное, была опаснее, чем когда-либо. Она положила руку ему на шею и приблизила свой рот к его губам. Арианна хотела снова ощутить вкус надежды.
— Я люблю тебя, Арианна. И я не встану на твоем пути, но и не позволю тебе сбежать от этого. Отвергни меня, если должна, и на этом все закончится. А пока ты этого не сделаешь, я буду видеть свое будущее, в котором есть место для тебя.
Она вглядывалась в его лицо, словно могла с легкостью прочитать по нему слова, которые он хотел от нее услышать. Но она устала. От одного человека можно было ожидать стольких перемен за один день.
Кварех отстранился, но в его движениях не было разочарования, только терпение.
— Я должен пойти к сестре.
Она смотрела, как он уходит, все еще находясь в той же неопределенности. Он любил ее. Любил. Арианна положила руку на грудь, ничего не чувствуя. Она помнила, каково это — иметь бьющееся сердце, хотя и не чувствовала его уже много лет. Ева вырезала сердце, которое дала ей Ари, и Арианна создала на его месте новую машину с часовым механизмом.
Она не помнила ничего такого, что позволило бы ей снова полюбить.
37. Петра
Ее люди, ее семья, умирали на улицах.
К тому времени, когда до Петры дошла весть о загадочных обстоятельствах, при которых они страдали, было уже слишком поздно даже пытаться спасти большинство из них. Органы раба хлюпали под ее ногами, когда она расхаживала по комнате. Убийство гонца ничего не решало, но запах крови обострил ее ум и чувства. Убийство направило ее ярость на кого-то бесполезного, чтобы она не вырвалась на тех, от кого ей нужно было зависеть.
Двери в дальнем конце зала распахнулись. Выпустив когти и оскалив клыки, Петра застыла на месте, чтобы посмотреть на того, кто решил вторгнуться в ее пространство в такое время. Было всего около пяти человек, которых она не стала бы убивать на месте, и, к счастью для Каина, он был одним из них.
— Каин, поделись со мной последними новостями. Расскажи мне что-нибудь стоящее. — Она чувствовала себя совершенно бесполезной, и это чувство Петра одновременно ненавидела и боялась. Она была Син'Оджи, молодым воином, защитником синих. Она знала, как выпутаться из любого угла.
— Петра'Оджи. — Голая грудь Каина вздымалась, когда он пытался перевести дыхание. — Я только что прибыл из Неаполя в Ишвин, где наблюдал за целителями. Они начали пытаться помочь живым, но их лекарства не помогают, и они обратились к мертвым. Они подозревают яд.
— Яд? — потрясенно повторила Петра. Позорная смерть, яд использовался только для убийства животных, чтобы не повредить их шкуру или плоть, или для больных, чьи сердца нельзя было безопасно съесть в поисках облегчения. Петра попыталась вспомнить хотя бы один яд, но не смогла назвать ни одного. — Это была не сыпь от кислого лося? Или нездоровый рост на дрожжах?
Каин мрачно покачал головой.
— Когда они вскрыли ядра павших, половина их внутренностей полностью растворилась.
— Кто-нибудь выжил? — Петра подошла к одному из высоких окон в зале, выходившему на восток. Перед ней были лишь шпили ее поместья.
— Только те, у кого в желудке сильная магия.
Петра опустила голову. Ее когти так глубоко вонзились в камень, что едва не сломались. Это был враг, скрывающийся в тени. Это был не тот, кого она могла бы выследить. Это был не тот, кого она могла бы призвать в яму и многократно показать пример.
Она имела дело с трусом. Она имела дело с тем, кто готов пожертвовать всеми своими идеалами ради достижения поставленных целей. Петра невольно фыркнула: ирония не прошла мимо нее. Тот, кто это сделал, знал, что это очень мрачный способ переиначить девиз Син.
— Каин, у меня есть для тебя важное задание. — Петра продумала свой следующий шаг так тщательно, как только могла. Но кровь затуманила ее разум и захлестнула нос. Ей хотелось закричать песню мести.
— Оджи. — Каин скрестил пятки, став выше.
— Найди Финнира и приведи его ко мне. — Петра выпрямилась, глядя на отражение Каина в черноте оконного стекла. — Мне нужно, чтобы он был жив и мог говорить, Каин. В остальном его состояние не имеет значения.
— Думаешь, Финнир'Кин имеет к этому отношение?
Петра была достаточно умна, чтобы отличить истинное неповиновение от дознания; это было далеко не последнее. На лице Каина отразился ужас при одной только мысли об этом. Это радовало, но у Петры не было на это времени.
— Нет… — Петра постучала пальцами по подоконнику. — Финнир — Син, даже если он живет под крышей Рок. Более того, даже если бы он хотел предать нас, это было бы выше его сил. В худшем случае он просто никчемный маленький слизняк, не хитрый и не коварный.
— Однако человек, под чьей крышей он спит, — и тот, и другой. — Петра прорычала имя Доно. — Ивеуну выгодно, чтобы бойцы Сина загадочно умирали по ночам, особенно после нашего сегодняшнего выступления.
— Я найду Финнира'Кин.
— Смотри, чтобы ты делал это с осторожностью, — предостерегла Петра. — Мы должны действовать осторожно, пока не узнаем, какую картину нам рисуют. — Обвинять Дракона в нечестных сражениях было очень обидно, если обвинение оказывалось необоснованным. Даже если Финнир подтвердит, что это был Ивеун, Петра все равно не была уверена, что сможет прямо обвинить Доно в предательстве.