Поскольку распоряжение явиться в Сильванести принесло Неракским Рыцарям самую крупную в истории их Ордена победу, Таргонн не любил, когда ему напоминали, что этот приказ был отдан не им.
– Ну, ну, – раздраженно отмахнулся он, явно раздосадованный, – пожалуй, я имел к этому приказу большее отношение, чем вы думаете, Догах. Возможно, офицер, отправивший его вам, и полагал, что действует самостоятельно, но на деле он выполнял мои распоряжения. – Дрянная девка уже мертва, и стесняться теперь некого. Он может позволить себе исказить правду. И Таргонн нагло продолжал: – Мы договорились, что не станем никого посвящать в наш секрет. Миссия была настолько рискованной, что я побоялся разглашения тайны. Ничто не должно было заставить эльфов насторожиться. К тому же надо было учитывать интересы драконицы Малис. Я не хотел вызывать у нее неоправданных надежд. Зато сейчас Малистрикс приятно изумлена нашим триумфом, и ее мнение о нас даже выше, чем прежде.
Произнося этот монолог, Таргонн одновременно пытался прозондировать мысли генерала. Но, как ни странно, это ему не удавалось. Он видел перед собой какой-то странный щит, поблескивавший на солнце, словно он был стеклянный. Возле него он видел мертвых лесных зверьков, увядшую зелень, сгнившие стебли растений. Кругом простиралась сухая, выжженная земля, покрытая серой золой. Однако проникнуть сквозь щит он не мог, как не мог и приподнять его, сколько ни пытался.
Но чем сильнее Таргонн гневался, тем дружелюбнее и приветливее он выглядел. Тем, кто хорошо его знал, было известно, что Повелитель Ночи наиболее опасен именно в такие минуты, когда он добросердечно пожимает руку и разговаривает с врагом, как с закадычным другом.
Таргонн обменялся с генералом рукопожатием.
– Мина была прекрасным офицером, – заговорил он печально. – И теперь эти бесстыжие эльфы расправились с ней. Меня это не удивляет. Эльфы – коварные, трусливые твари. Они не осмелились сразиться с ней в открытую и решились на низость.
– Вы правы, Повелитель, – согласился Догах. – Это поступок, достойный лишь труса.
– Но они заплатят нам, – продолжал разглагольствовать Таргонн. – Клянусь своей головой, они заплатят за ее убийство. А это погребальный костер, не так ли?
Они с генералом шли рука об руку по полю битвы. Минотавр и капитан лучников следовали позади.
– Внушительный костер, – удивлялся Повелитель Ночи. – Может быть, даже слишком внушительный, вам не кажется? Мина была храбрым офицером, но все-таки младшим офицером. А такой погребальной пирамиды, – он указал на высокий холм, сложенный из срубленных деревьев, – достойны скорее высшие командиры нашего славного Рыцарства. Например, я.
– Вы правы, Повелитель, – спокойно повторил Догах.
В основании погребальной пирамиды лежало шесть толстенных стволов. Их цепями выволокли из леса и притащили в самый центр поля. Деревья были пропитаны легковоспламеняющимися составами. Трава, свежие зеленые ветви, земля – все сочилось запахом масла, смол и спирта. Поверх шести огромных стволов люди набросали веток, кустов и валежника. Пирамида достигала восьми футов в высоту и десяти в длину. Взобравшись с помощью лестницы на самый верх, солдаты укладывали друг на друга мягкие и гибкие ветки ивы, создавая ложе, на котором будет покоиться тело Мины.
– Где же она сама? – В голосе Таргонна зазвучали приличествовавшие случаю траурные нотки. – Я хотел бы отдать последний долг моему офицеру.
Его подвели к палатке, где лежал труп Мины, охраняемый группой притихших солдат. Они расступились, чтобы пропустить Таргонна. Повелитель Ночи привычным усилием запустил свой проверочный щуп в их мысли и прочел в них горе, боль потери, сожаление, слепую ярость, планы отмщения. Таргонн был доволен. Прекрасные мысли. Такие мысли легко можно направить на любые удобные для него цели.
Затем он перевел взгляд на тело усопшей. Ни малейшего раскаяния или сожаления не коснулось его сердца, он только продолжал удивляться, что эта выскочка ухитрилась приобрести таких верных – если не сказать фанатичных – последователей. Но помня, что на него устремлены глаза собравшихся, Таргонн отсалютовал и произнес необходимые слова. Возможно, люди почувствовали недостаток искренности в его голосе – они встретили речь Повелителя молча, без приветственных криков, каких он ожидал. Вообще на него обратили до обидного мало внимания.
– Ну что ж, Догах, – требовательно произнес Таргонн, оставшись наедине с генералом в тишине командирского шатра, – теперь сообщите мне все подробности ужасного убийства. Насколько я понял, виновником его был эльфийский король? Как вы с ним поступили?
Догах вкратце обрисовал события страшной ночи.
– Мы подвергли короля допросу. Кстати, его имя Сильванеш. Довольно ловкий малый. Притворяется, что убит горем. Талантливый актер, Ваше Превосходительство. Кольцо было доставлено от его матери, этой ведьмы Эльханы Звездный Ветер. Наши агенты сообщили из королевского дворца, что ее сподвижник, некий Самар, не так давно проник туда и нанес тайный визит молодому королю. Нет сомнений, что тогда-то они и запланировали это убийство. Король принялся разыгрывать из себя влюбленного, разжалобил Мину, и она приняла в качестве подарка кольцо, которое оказалось отравленным. Она скончалась в ту же самую минуту. Эльфийского короля мы, разумеется, заковали в цепи и держим в заточении. Галдар ненароком сломал ему челюсть, и от короля довольно трудно добиться признания, но мы сумели обойтись и без этого. – Догах мрачно усмехнулся. – Ваше Превосходительство желает видеть его?
– Разве что повешенным. – Повелитель улыбнулся собственной изящной шутке. – Или четвертованным. Нет, нет, этот негодяй не представляет для меня никакого интереса. Лучше всего выдать его солдатам. Его вопли умерят их горе.
– Хорошо, Повелитель. – Генерал Догах поднялся. – Теперь я должен пойти проверить, все ли приготовления к погребению выполнены должным образом. Разрешите идти?
Таргонн махнул рукой, отпуская его.
– Разумеется, идите. Дайте мне знать, когда все будет готово. Я произнесу надгробную речь. Солдатам это должно понравиться.
Неподалеку от шатра беседовали трое офицеров. – Господа, – из шатра высунулась круглая физиономия Таргонна, – я услышал ваши голоса. Сейчас не время стоять тут и обмениваться досужими мыслями. Думаю, что у вас есть заботы, связанные с предстоящими похоронами. Кроме того, мне предстоит обратный полет на драконе, а я не люблю ночных путешествий и потому прошу вас позаботиться, чтобы погребение свершилось точно в назначенное время. – Таргонн нырнул обратно в палатку, но неожиданно снова высунулся наружу. – Между прочим, – добавил он, – если вы тревожитесь о том, что костер может не загореться, то осмелюсь напомнить, что в моем распоряжении находятся семь синих драконов, которые с большим удовольствием окажут вам посильную помощь.
– Что он там делает, как ты думаешь? – спросил Самоал.
– Роется в ее вещах, – ответил Галдар и бросил злобный взгляд в сторону шатра.
– Много он там найдет! – пробормотал Догах.
– Пока что все идет не совсем так, как мы предполагали. Что будем делать? – спросил Галдар.
– Сделаем то, что обещали ей, – тоном, не допускавшим возражений, ответил генерал. – Будем готовить погребение.
– Но ведь она говорила, что до погребения не дойдет, – горячо заговорил минотавр. – Она уже все должна была сделать.
– Знаю, знаю, – Догах искоса глянул на палатку, где лежало мертвое тело Мины, холодное и неподвижное. – Но так как она сама этого не сделала, то продолжать должны мы.
– Мы могли бы потянуть время, – пробормотал капитан Самоал, кусая ус. – Можно найти какой-нибудь предлог и…
И Таргонн снова скрылся в палатке, оставив всех троих переглядываться в мрачном молчании.
– Ступай и принеси ее тело сюда, Галдар, – велел Догах.
– Вы что, собираетесь положить ее в костер? – прошипел Галдар сквозь стиснутые зубы. – Нет! Я не позволю!
– Тише! Ты слышал, что сказал Таргонн? – угрюмо буркнул Самоал. – Можешь считать это угрозой. Если мы вздумаем ослушаться его, то погребальный костер станет не единственным объектом стараний драконов.
– Послушай, Галдар, – добавил генерал Догах, – если мы откажемся, Таргонн отдаст приказ своей свите, а они выполнят все, чего он потребует. Я не знаю, почему все пошло не так, как мы ожидали, но нам придется идти до конца. Именно этого хотела Мина. Ты был ее помощником и обязан принести к костру ее тело. Ты хочешь, чтобы кто-нибудь из нас взял это на себя?
– Нет! – Галдар сжал зубы. – Я сделаю это сам! Я и никто другой. – Он стер слезы с покрасневших век. – Но я сделаю это только потому, что таков был ее собственный приказ. Будь это не так, меня не испугали бы все драконы мира, даже готовые подпалить меня вместе с этим костром. Если она мертва, я не вижу причин продолжать жить.
Последние слова минотавр в отчаянии произнес так громко, что они донеслись до слуха Таргонна. Сидя в чужом шатре, осторожный Повелитель Ночи принял решение запомнить их и постараться избавиться от минотавра при первой возможности.
12. Церемония погребения
Ступая медленно и торжественно, Галдар на руках вынес тело Мины из шатра и направился к катафалку. Слезы не переставая текли по его щекам. Спазм горя перехватил ему горло. Он нес Мину, как уснувшего ребенка, и ее голова прильнула к его правой – ею же подаренной – руке. Но она не спала – страшный холод сковал ее тело, кожа была смертельно бледной, губы синими, взгляд остановившихся глаз под полуприкрытыми веками – страшным и неподвижным.
Когда Галдар входил в шатер, где лежало, ожидая погребения, ее тело, он все еще испытывал надежду, что обнаружит в нем какие-либо признаки жизни. Он даже поднес к губам Мины свой стальной браслет, ожидая, что его гладкая поверхность затуманится от ее дыхания. Он взял девушку на руки и прижал к груди, надеясь услышать, как бьется ее сердце.
Но сталь осталась такой же блестящей, какой была. И сердце Мины не билось.