Третья бочка довершила разгром нападавших. Хохот на стенах привлек разбежавшихся было горожан. Они полезли на стены. Крик, шум и громкий хохот! Перемазанные в дерьме, скользя и падая на каждом шагу, горцы плелись обратно на северную сторону Клайва, потеряв оружие и весь свой задор. Среди этих несчастных бедолаг Бойда трудно было отличить…
Этого они мне никогда не забудут!
Я оглянулся, ища глазами Габриель. Но ее уже не было. Она ушла так же незаметно, как и появилась.
Глава 10
Я вернулся от северных ворот в замок далеко за полночь. Улыбка не покидала моих губ. Обычно молчаливые горцы Гвена всю дорогу ржали, как кони, описывая в деталях посрамленное воинство Бойда Макинтайра. Гвен, посмеиваясь, их не одергивал.
В замке я спросил про Габриель. Но ее никто не видел. У магички прорезались новые таланты?!
Сбросив пыльную грязную одежду, в одной рубашке с канделябром в руке, я зашагал вниз в розовый зал.
Но здесь уже горели лампы.
Голенькая Габриель лежала в воде на спине, раскинув руки крестом и закрыв глаза. Намокшие волосы коричневым ореолом колыхались в воде вокруг головы. Плеск воды, падающей в бассейн, заглушил мои шаги. Сбросив рубашку, я тихо приблизился к бассейну и осторожно без плеска погрузился в воду. Медленно, шаг за шагом я приближался к Габриель, предвкушая ее испуг…
Мне оставался всего один шаг, когда она открыла глаза.
— У короля Грегори на уме детские шалости?
— Ну почему же детские? — обиженно протянул я
Она улыбнулась и, опустив ноги на дно, встала передо мной.
— Твои новые таланты просто поразительны!
— Это твоя заслуга, Грегори.
— Моя?
— У источника силы ты перестарался в своем лечении и вернул мне девственность. Магичка-девственница имеет в подчинении совсем другие, более мощные силы!
— О, боги! Габриель — ты девственница?!
— Желаете проверить? Ты удивлен? Но ты вернул мне зрение! В сравнении с девственностью — это гораздо более сложно сделать! Правда, мои глаза с самого рождения были голубыми, как ты смог создать для меня карие?
Вот это новости! Я с трудом перевел дух.
— Каковы твои возможности сейчас?
— Пока еще точно не знаю — она потупилась — Но надеюсь узнать в ближайшее время… Ты разочарован?
Она приблизилась и, обняв меня, поцеловала в губы, нежно, но без тени страсти, как сестра.
— Я, кажется, влюблена в тебя, Грегори… Но я должна беречь свою девственность…
— Но я же смогу ее возвратить тебе в любое время! Да и есть разные способы любви…
— Да? Как интересно! Ты прочтешь мне лекцию?
— Я не профессор, Габриель, я, скорее, готов провести практические занятия…
— Пока только теория, Грегори! Я должна убедиться в своих чувствах да и в твоих тоже…
— Мои чувства на моем лице!
— Ты уже не брезгуешь моим телом? Хочешь, я расскажу о том, что вытворял со мной аббат Эскобар?
— Он уже епископ Лонгфорда.
Фальшивенькая улыбка на лице Габриель сменилась злобным оскалом.
— Я вырежу ему яйца и заставлю сожрать,…Как только он попадется мне…
С разговорами о любви было покончено.
Мы намылили друг другу спины и еще долго плавали в бассейне. Я нырнул под плывущей Габриель, открыв глаза, рассматривал ее гибкое тело. Она при этом словно случайно раздвинула ноги, позволяя полюбоваться бутоном своей розы. Ее насмешливый взгляд встретил меня, когда я вынырнул на поверхность и протирал глаза.
Завернувшись в простыни, мы вместе поднялись в мои комнаты, и Габриель, пожелав доброй ночи, исчезла за дверью.
Утром я проснулся с улыбкой на устах.
После завтрака вызвал к себе Жасса и Пирса.
Они вошли с сообщением, что горцы покинули свой лагерь на северном берегу Клайва, и к рассвету уже все отправились по домам.
Бургомистр объявил в городе сегодня и завтра праздник.
С Жассом мы набросали план перестройки моей армии.
Пехотные тысячи решено назвать реджиментами, а также по месту их нахождения.
Реджимент Гартунга,
Реджимент Хагерти
Реджименты 1-й и 2-й Давингтонские.
Реджименты 1-й, 2-й Клайвские.
Я решил оставить наименование Корнхоллский для новых двух реджиментов, что будут набраны из горожан. Здесь много молодых парней, готовых надеть бардовый камзол и нагрудник, чтобы заработать деньги и славу, а также право на часть трофеев. Кроме того, их я смогу смело использовать против горцев, если потребуется… Урок вчерашний я усвоил.
Отряд латников Гринвуда я решил развернуть тоже в реджимент.
Пирс предложил создать реджимент Хаббарда.
— У рудокопов крепкие кулаки, а если вы дадите свободу бывшим воинам герцогини Бронкасл, то в опытных вояках не будет недостатка… Государь, я прошу не направлять больше в Хаббард невольников. Закованные в цепи — плохие работники!
Я принял его предложение.
Пирс по-прежнему руководил плавильнями и рудниками Хаббарда. Его преемником стал прежний менеджер графа Харпера — Джойс. Кроме Пирса и Джойса других специалистов горного дела увы не имелось. Но Джойс любил подналечь на бренди, и Пирс постоянно держал этого парня под контролем.
Каждый реджимент получит знамя с гербом. Я предложил скрестить на знаменах моего золотого дракона и гербы городов.
Кроме того, для охраны дорог, моих владений и замков под командой Гвена Макнила будет создан специальный реджимент — Королевской конной стражи.
Пирс взялся совместно с Бертольдом Тудором произвести расчет необходимых для этого средств и оружия. Призыв в реджименты я приказал объявить завтра же.
— Обычно войска набирают весной, а я решил сделать это осенью. К весне мои реджименты уже будут полностью обучены и оснащены. Содержание армии зимой дорого обходится. Армия не воюет, но жалование следует платить. Что ж, я готов на такие затраты! Пехоту для обучения пошлем в Давингтон к Крейгу Макконохи. Он доказал, что может этим заниматься.
— Нужна ли вам армия, государь!? Вчера у северных ворот вы одной магией повергли в панику шесть тысяч горцев. Никто не погиб, но победа полная!
— Пирс, армия нужна! Не могу же я находиться везде и всюду одновременно?! Но почему ты говоришь про мою магию?
— Так на башне кроме вас других магов не было! Вы опрокинули бочки на горцев, и это было здорово! Горожане в восторге — они вас обожают, государь!
Похоже, Габриель никто и не заметил!
Проводив коннетабля и интенданта, я, взяв с собой Гвена, отправился закончить одно дело.
В корнхоллском замке кроме донжона имелись две башни поменьше. Одна у ворот, другая на противоположной стороне — западная башня, как ее называли слуги.
Здесь в подвале имелось обширное пустое помещение. Сюда и поместили «рыцаря Беннета». Большим ключом Гвен с натугой открыл заскрежетавший замок, врезанный в дубовую дверь.
— А если сломаешь ключ?
— Невелика беда, государь, если этот мерзавец останется здесь навечно!
Мерзавец уже ждал нас, стоя рядом с охапкой соломы. Гвен поднял фонарь повыше над головой. Окон здесь не было.
Узник приблизился к нам и опустился на колени.
— Государь, мне позволят исповедоваться перед смертью?
— Непременно. Но скажи, как Харперу удалось спастись от дракона? Ты был там, на дороге?
— Я был его оруженосцем, государь… В тот день, когда граф Харпер напал на вас, и дракон внезапно пришел вам на помощь — был самым страшным днем в моей жизни… Я почти ничего не помню….Удар черного крыла отшвырнул меня в кусты… Придя в сознание, я нашел своего господина, окровавленного, но живого. Я привязал его к седлу, и мы уехали прочь… Когда был объявлен набор в вашу армию, мой господин приказал, чтобы я назвался рыцарем, а он изображал моего оруженосца….Я делал то, что приказывал мой господин… Но я признаю свою вину и прошу лишь о простой смерти, государь…
— Джон Уэллс, хотел бы ты продлить свои дни?
Глаза «лжерыцаря» блеснули.
— Истории, что ты рассказываешь, всем нравятся. Это твои выдумки?
— Не всегда, государь…
— Жаль будет лишиться такого рассказчика, но я должен тебя казнить в предостережение другим. Поднявший руку на короля не должен дальше жить! Ты понимаешь это?
— Да, государь…
— Тебя поселят в этой башне, в сухой и светлой комнате наверху. Там даже есть камин. Ты грамотен?
— Увы, государь…
— К тебе приставят писца. Он будет записывать твои рассказы. По три каждую неделю. Как только ты не сможешь ничего рассказать нового — тебя казнят. Чем дольше ты рассказываешь истории — тем дольше проживешь. Все знали тебя как рыцаря, и тебе отрубят голову, без мучений и пыток. Ты согласен?
— Государь! Конечно, я согласен! Благослови господь вашу добрую душу!
— Гвен, распорядись! И пусть его покормят.
Под вечер ко мне приехал Бертольд Тудор и привез приглашение бургомистра на представление у ворот дракона, присовокупив конверт. В нем оказалась маска из черного бархата с завязками. В маске имелись только две прорези для глаз, и она оставляла рот и подбородок открытыми.
— Что это?
— Все горожане наденут сегодня маски — эта идея мессира Мадзини пришлась всем по душе. Сегодня вечером все прикроют лица, и все будут равны — на один вечер и одну ночь. Можно делать все что угодно, в пределах приличий — петь песни, плясать на крыше, подшучивать над прохожими и главное — сегодня все кабаки торгуют вином и элем за счет города. На площади будут петь менестрели, будут жонглеры и танцовщицы! Женщины будут сегодня особенно доступны — ведь они под масками!
— Отличная идея, Тудор! Кто это придумал?
— Идея мессира Мадзини пришлась отцу по душе. Кроме того, надо же отпраздновать ночную победу!
Когда Тудор ушел, я попросил Гвена найти и привести ко мне Клоди.
Она вошла, робко присев у двери в поклоне. В длинном синем платье, в белом переднике и чепце она нисколько не напоминала ту стремительную и гибкую танцовщицу, что зажигала огонь в глазах мужчин на ужине у барона Норберта. Маленькая неприметная служанка, только и всего!