Троица сьеров приблизилась и представилась. Женщины за их спинами успокоились, и теперь вместо страха во взглядах проявился интерес.
Я пригласил сьеров к обеду.
В большой комнате со сводчатым потолком мои люди уже поставили стол, мою походную постель. Грета, Ричард и Томас сервировали стол.
Барон Шеффилд, как я понял, кроме титула и имени не имел ничего и преподавал науки в Вилларском университете. В Риббл он приехал навестить умирающую тещу, и события в городе происходили на его глазах.
— Когда торговцы утром не стали открывать окна своих лавок, я понял, что все очень плохо. Всю неделю по городу бродили толпы оборванцев весьма наглого вида. Стража их разгоняла, но они появлялись в другом месте… С лордом Джаспером ушли лучшие воины, остались болтуны и лентяи, толстопузые от эля…
Все началось на рыночной площади. Народ начал сходиться туда к обеду, но не для торговли или покупок. На пустые бочки вылезли несколько монахов в рясах и начали кричать о том, что пришло время установить справедливость и уравнять всех — не должно быть богатых — все надо поделить…
Была захвачена ратуша, и ее сразу же подожгли, потом толпа захватила дом стражи у городских ворот и получила оружие. Кабатчики наливали вино и эль бесплатно — под угрозой оружия… Толпы повалили в центр в те кварталы, что побогаче.
Людей выбрасывали в окна вместе с вещами, даже детей, на мостовую… Бродяги растаскивали чужое имущество и тут же торговали им за бесценок. Тех, кто сопротивлялся, убивали без жалости. Наши слуги сбежали — пришлось самим запрячь повозки, и мы с соседями выехали из города, когда толпы пьяных бунтовщиков уже приближались к нашей улице… Западные городские ворота оказались открыты и брошены стражей…
— Куда же вы направляетесь?
— Иного пути как в Честфильд нет, ваше величество — я полагаю, что смогу купить там место на корабле и отплыть на восточное побережье в Виллар.
— Вы рискуете попасть из огня в полымя! Моя армия идет на Гвинденхолл, и Виллар нам не миновать. Вы бежите от бунта, а можете попасть на место боя!
Сьерры переглянулись. Такая мысль, похоже, в голову им не приходила.
Глава 9
После обеда, сменив одежду, я в сопровождении Кайла отправился в библиотеку аббатства.
Библиотекарь, отец Гордон, согбенный монах лет шестидесяти, провел меня между стеллажами, расхваливая свои сокровища. Но я слушал его невнимательно. Различные жизнеописания святых и мучеников меня мало интересовали.
— Отец Гордон, нет ли у вас книг и карт, касающихся севера? Я имею в виду прилегающих вод, островов и так далее…
— Ну, разумеется, вас интересуют практические знания…
Я постараюсь найти, ваше величество…
— Почему аббатство построено здесь, на краю скал у обрыва? Ведь была же причина?
— Здесь же похоронен в крипте, король Эдмунд!
Это имя мне ничего не говорило.
— Король чего? Какого королевства?
— Первый король людей на этом острове!
— Да, что‑то такое я читал…
— Вы не знаете про короля Эдмунда?!
Библиотекарь был удивлен и поражен моим невежеством.
— Более трехсот лет назад, когда исчезли драконы…
Отец Гордон глянул в мои глаза и замялся.
— Продолжайте, Прошу вас.
— Наш остров в древние времена назывался Драклэнд — земля драконов. Здесь в отличие от запроливья не было человеческих королевств. Здесь правили только драконы…
Только немногочисленные племена пиктов жили в лесах и в горах, прячась от владык неба и земли…
Триста лет назад драконы прекратили летать по небу. Эдмунд первым решился высадиться со своими людьми на эти берега. Он шел на верную смерть, но он риснул и выиграл!
Драконы исчезли, и он стал владыкой острова — первым человеческим королем его.
Дикарей- пиктов оттеснили на север в горы… Теперь вы привели их сюда на земли предков…
— Мои горцы — потомки пиктов?
— Именно так, ваше величество.
— Но Эдмунд не мог высадиться у этих скал!
— Безусловно, ваше величество! Он высадился там, где стоит сейчас Честфильд. Он выехал на эти зеленые холмы, а была весна — все было зелено и в цветах, и назвал остров Гринландией — Зеленой страной.
Король Эдмунд завешал похоронить его здесь, на краю королевства. По легенде, когда вернутся драконы, он встанет из гроба и поведет людей в бой.
— Я могу взглянуть на его могилу?
— Конечно, ваше величество! Паломники приезжают к нам часто, чтобы поклониться праху первого короля Гринландии.
В крипту часовни я спустился вместе с отцом Гордоном и Фостером. Мы взяли пару факелов. Крипта выложена красноватым камнем. Грубые колонны из того же красноватого камня. В центре, на низком саркофаге белая каменная плита. В центре вырезан грубо меч и надпись полустертыми буквами:
«Здесь лежит первый король Гринландии — Эдмунд Смелый»
А ниже, не веря своим глазам, я прочел надпись на драконьем языке:
«Ты пришел — возьми свое и не тревожь мой прах»
Я послал Фостера за Кайлом и приказал принести веревку и пару ломов.
— Отец Гордон, ломы есть в аббатстве?
— Вы хотите вскрыть саркофаг? Не делайте это, умоляю вас! Это святотатство!
— Я хочу исполнить волю короля Эдмунда. Здесь надпись на драконьем языке!
— О чем там говорится, ваше величество?
— Это тайна, отец Гордон.
Кайл и Фостер поддели плиту на саркофаге ломами и сдвинули наполовину.
На глубине почти в рост человека лежал король Эдмунд — вернее, его кости, полуприкрытые доспехами и истлевшими кусками черной материи. Скалился череп из-под шлема.
Длинный черный меч на теле короля и руки в кольчужных рукавицах сомкнуты на рукояти.
Где же то мое, что я могу взять?
Отец Гордон осенил себя крестом.
Я перебрался через край и, опираясь о стену, неторопливо спустился вниз. Король лежал между моих ног и ухмылялся вечной улыбкой, словно знал что‑то важное, что нам не узнать.
Тут же плита дрогнула под моими ногами и медленно начала опускаться вниз.
— Кайл, факел мне!
Он едва успел мне передать факел. Через несколько мгновений между нами было уже десять футов.
Показалась темная щель между плитой и стенками гробницы. Она росла. Я опускался в тайный нижний зал.
Подняв голову, я видел, как удаляется полуоткрытый саркофаг и темные на фоне факелов головы Кайла, Фостера и монаха.
Дрогнув, плита остановилась. Я все так же стоял над телом короля Эдмунда, но только посредине каменной комнаты. Вдоль стены огромные каменные лавки, или это лари?
Я приказал Фостеру спуститься ко мне по веревке, что он и сделал. Теперь мы встали вдвоем над прахом короля.
— Стой здесь и не сходи с места. Иначе, боюсь, плита поднимется наверх. Ты же не хочешь остаться в этом месте до конца дней?
Печальная гримаса была мне ответом.
Подняв факел над головой, я сделал шаг и ступил на каменный пол. Несколько шагов — и я возле ларей — каменных сундуков, вместо крышек каменные плиты, и запах слив… Здесь было золото!
Его запах доходил до меня из щелей между плитами. Кайл спустил мне лом, и я поддел первую плиту. Она гулко ударилась о пол.
Тусклый желтый блеск золота. Очень много самородков, среди них грубые слитки и свитые в жгуты золотые прутья. Монет и украшений не видно совсем.
Где взял все это король Эдмунд и почему не потратил сам? В пещере дракона? Может быть, того же Бранхэрда? Был ли он скрягой или же боялся, что дракон вернется и потребует назад свое? Я вернулся к плите, на которой совершил спуск. Эдмунд все так же скалился мне в ответ. Но меня привлекло то, что сразу не заметил. Проржавевшая, гнилая кольчуга короля. На ней наклепаны чешуйки, чешуйки дракона, с ладонь величиной. Я протянул руку и потер одну из них. Она блеснула темно–зеленым цветом. Время ей совсем не повредило.
Может это — мое, что я могу забрать?
Кайл позвал моих пажей и оруженосцев. Несколько часов мы грузили и поднимали в мешках на веревках золото короля Эдмунда.
Последней я забрал с тела короля кольчугу, обшитую драконьей чешуей.
Глава 10
— Государь, монах — отец Гордон исчез!
Вчера вечером я приказал запереть монаха в его келье и приставил караульного к двери.
— А караульный?
— Его тоже нет!
Испуг на лице Кайла мне не понравился.
— Все будет хорошо. Люди в лагерь посланы?
— Да, сразу на рассвете, государь.
Для перевозки золота требовались повозки. Отбирать их у беглецов из Риббла я не хотел.
Я вышел во двор. Дождя сегодня не было, но и солнце не торопилось выходить из‑за туч.
Из‑за приторного сливового запаха я плохо спал ночью. Грета спала крепко, и я ей завидовал.
После завтрака, когда люди из Риббла уже запрягали коней в повозки, тревожный крик часового раздался со стены.
На стене аббатства нет зубцов и парапет низок, по пояс.
— Неприятель!
Я быстро поднялся по лесенке наверх. С зеленых холмов к аббатству мчались повозки, запряженные одвуконь. В повозках, открытых сверху и с высокими бортами, теснились люди. Блестели наконечники копий и лезвия алебард.
По меньшей мере сотня повозок.
— Это мятежники из Риббла — их привел отец Гордон, больше некому. Кайл, подними наших людей на стены, но не всех, пусть во дворе останется резерв в сотню, нечего тесниться на стене. Приготовьте албалеты, и мне один с колчаном.
Эти буйные парни времени не стали даром терять. Повозки круто завернули к самым стенам, и по коротким лестницам, а то и по веревкам с кошками на нас полезла воющая толпа оборванцев с разномастным оружием. Доспехов и шлемов у них не было. Я выстрелил только раз и даже не увидел попал или нет. Пришлось выхватить меч и рубить по головам, спинам, плечам. Мятежники выли, орали и свистели и лезли наверх, словно им даровали сегодня бессмертие!
Крючками на длинных палках моих людей сдергивали со стены и добивали внизу. Такого бешеного натиска я никогда не видел в жизни!