Мои люди занимают места у дверей и за нашими спинами.
Один из профессоров читает оду в мою честь. Много бла–бла–бла, пышные сравнения с богами и героями древности.
Миленькие девушки в нарядных платьях выносят гирлянды цветов и раскладывают у наших ног.
Торжественный обед начинается.
Музыканты на хорах играют что‑то мелодичное.
— Мне очень понравился ваш город, сьер Хаттон!
— Благодарю вас, ваше величество!
Слуга наполнил бокалы красным вином. Сьер Хаттон поднялся и произнес здравницу в мою честь и в честь герцогини Лонгфордской.
Сьер Хаттон весьма обаятельный человек. Добрые зеленые глаза в сетке морщин. Улыбка, почти не видная в густой черной с проседью бороде. Хаттону за шестьдесят, и он бессменный ректор университета последние пятнадцать лет. По сути, он создал этот город и этот университет. Под его руководством город построен и перестроен.
Удивительно, что амбиции этого человека не выходят за рамки Виллара. С его энергией и хваткой он легко бы стал первым лицом в королевстве — правой рукой короля.
— Мне нужна помощь университета, сьер Хаттон. Я ищу документы, карты или описания очевидцев в отношении земель и морей севернее нашего острова.
— Я сегодня же дам распоряжение к поискам в библиотеках колледжей, ваше величество!
— Буду весьма признателен, сьер Хаттон! Могу ли я чем-то помочь университету и городу?
— Быстрее заканчивайте войну, ваше величество, и даруйте нам мир!
— Мир не может наступить только по желанию одной враждующей стороны, сьерр Хаттон! Король Руперт требует моего отречения от короны Севера — на это согласиться я не могу!
— Архиепископ Герефорд возвращается из Италики. Все ждут его приезда на этой неделе. Сейчас он остановился в Галле у тамошнего епископа Шарля Дарю. Он прислал мне письмо, в котором просит меня получить ваше согласие на посредничество его преосвященства в урегулировании спора с королем Рупертом.
— Я готов принять и выслушать архиепископа Герефорда.
— Я немедленно направлю письмо с гонцом его преосвященству.
«Знать бы какие мысли бродят в этом высоком лбу!»
Я улыбался ректору, но мысли мои не были веселыми.
Война затягивалась. Я захватывал графство за графством, но войне нет конца. Расчет на одно сражение, решающее исход войны, не оправдались. В голове Жасса роилось множество планов, и каждый вечер он мне предлагал парочку. Мне ничего не нравилось. Выход один — идти к столице.
К осени я доберусь до стен Гвинденхолла и что дальше? Осаждать укрепленный город, брать штурмом? Скорая зима остановит военные действия. Содержание армии зимой дьявольски дорого. Сокровища короля Эдмунда быстро иссякнут. Деньги имеют свойство заканчиваться в самый неподходящий момент.
Мы возвращались в лагерь на лодках уже в сумерках. Я отклонил любезное приглашение ректора провести ночь в городе.
По набережной на столбах горели фонари. На улицах множество гуляющих горожан. Окна домов освещены. Блики от огней бегут по воде. От огней фасады зданий приобрели золотистый оттенок.
Я впервые увидел такой чистый и светлый город. Но жить в нем я не хотел бы. Летом хорошо, но зимой и осенью? Сырость, холод, сквозняки! Лучше зиму встречать в снегах и с морозом, нежели в сырости и на ветру!
Габриель, сидящая рядом, улыбается и берет меня за руку. Сегодня она играла роль образцовой подруги государя. Тиха, молчалива и прекрасна…
— Виллар понравился вам, Грегори?
— Понравился? Пожалуй! Но жить здесь я бы не стал! Красивый, но чужой город…
Глава 20
С архиепископом Герефордом я условился встретится в маноре сьера Хаттона.
Манор, этот зародыш замка, обычно представляет собой башню донжона и прилепившееся к нему жилое здание. Нет ни стен, ни рвов.
Манор Хаттон весьма красив и вряд ли сможет быть убежищем при осаде.
На холме, на берегу Мудди, высокий шпиль башни из известняка, затейливо украшенной резьбой, статуями и различными изысканными каменными художествами. К донжону примыкают два двухэтажных крыла здания.
Манор окружен невысокой каменной стеной.
Во дворе лужайки и цветники. Дорожки между ними посыпаны мелким хрустящим щебнем.
Манор расположился у самого выхода из горной долины. Из долины речка Мудди вырывается звонким чистым потоком чтобы, попав в землистые берега, потерять прозрачность и быстроту струй. Здесь, напротив манора, единственный брод через реку с твердым щебенчатым дном.
Я прибыл в манор в сопровождении латников Гринвуда и своих конных горцев.
Сьер Хаттон встретил меня у ворот с женой и сыном.
Рядом с худощавым Хаттоном его жена и сын казались весьма упитанными.
Мои люди заняли места у ворот и дверей.
Архиепископ приехал в повозке, запряженной шестеркой лошадей, с полусотней телохранителей в ярко–алых камзолах.
Хаттон поцеловал руку прелата, едва тот выбрался из повозки. Я приветствовал главу церкви легким поклоном.
Я уже знал от епископа Симона, что архиепископ Ричард Герефорд — кузен сьерра Хаттона и до прошлого года занимал пост епископа Виллара. Избрание его в Гвинденхолле советом епископов после смерти архиепископа Михаила оказалось для многих полной неожиданностью. Во-первых его возраст — всего пятьдесят. Во-вторых — его малая известность до самого избрания. В-третьих, то, что на освободившее место претендовал епископ Давингтона при поддержке короля Руперта. Король воспринял избрание Ричарда Герефорда спокойно, как будто и не он желал видеть другого в мантии архиепископа.
Герефорд худощав и черноволос. Седина тронула его волосы чуть–чуть на висках. Аккуратная бородка не серебрится сединой — умело подкрашена?
— Приветствую ваше преосвященство!
— Я рад, король Грегори, что вы согласились встретиться здесь со мной и услышать слова мира.
Его карие глаза непроницаемы.
Я с трудом подавил желание прикрыть глаза и изучить его ауру.
Беседуя о погоде, мы втроем прошли в здание манора — в правое крыло. При этом пришлось подняться по каменным ступеням на высокое крыльцо.
В большой комнате, щедро драпированной бархатными шторами, мы сели в удобные кресла у стола с лакированной столешницей. В гладком покрытии отражались наши лица словно в зеркале.
Мы сели с архиепископом одновременно, лицом друг к другу. Хаттон на правах хозяина у третьей стороны стола спиной к камину.
Здесь кроме нас троих никого, и я решился. Слова заклятия истинной правды легко слетели с моих губ. Глаза Хаттона остекленели. Но архиепископ наоборот, моргнув несколько раз, с интересом разглядывал меня. Заклятие на него не действовало!
— Это драконий язык? Как интересно! Что это значит?
— Это значит, что вы не тот за кого себя выдаете!
— Объяснитесь, ваше величество!
Я прикрыл глаза. Зеленоватое свечение, словно несколько рун переплелись между собой… У него талисман против моей магии!
— Вам нехорошо?
— Позвольте открыть окно?
Я быстро встал, но двинулся не к окну, а, обходя застывшего статуей Хаттона, к Герефорду. Он, почувствовав опасность, начал вставать. Но открыть рот я ему не дал, а взял за горло левой рукой. Кинжал в моей правой руке в опасной близости от шеи Герефорда. Я говорил тихо.
— Молчите, ваше преосвященство… Расстегните на груди вашу сутану!
Архиепископ усмехнулся и недрогнувшей рукой неторопливо расстегнул небольшие пуговки. На груди висел массивный золотой крест с драгоценными камнями. Я взялся за него левой рукой и тут же отдернул руку — словно взял в руку горячий уголек из кузнечного горна! Руку жгло чувствительно!
— Что это?
— Защита против драконов и прочей нечисти!
В глазах Герефорда стыла ненависть.
Быстро схватив правую ладонь священника, я наложил ее на наперсный крест и рванул вниз!
Такого от меня явно не ждали. Цепь лопнула. Крест полетел на пол, а испуг на лице Герефорда сменился отупением. Заклятие взяло свое…
Спрятав кинжал в ножны, я сел на стол напротив архиепископа.
— Скажите мне истинную правду Ричард Герефорд — кто вложил магию в ваш крест?
— Маг конфланского короля Филиппа.
— Где он сейчас?
— В Гвинденхолле у Руперта.
— Король Филипп окажет помощь Руперту?
— Да.
— Какими силами?
— Королевский маг и армия принца Клермона.
— Велика ли армия конфландцев?
— Король Филипп обязался привести на остров сорок тысяч пехоты и конницы, включая наемников- аркебузиров из Италики.
— Где они высадятся?
— Они уже приплыли и разгружаются в порту Гарвеста.
— Зачем вы приехали сюда?
— Усыпить вашу бдительность и попытаться захватить вас живым.
— С помощью ваших телохранителей?
— С помощью ваших.
— Кто из моих людей вам помогает?
— Капитан Гринвуд.
— Он обещал помощь вам в моем пленении?
— Да.
— Что вы знаете об Ордене Святого креста?
— Я его член.
— Есть ли приказ о моем устранении — убийстве?
— Такой приказ отдан понтификом.
— Кому?
— Мне.
— Зачем же тогда вам меня пленять?
— Ваша живая кровь — кровь драконов нужна королевскому магу. После ее получения вы должны умереть.
— Для чего нужна кровь магу?
— Об этом мне не известно. Это тайна короля Филиппа.
— Как зовут конфланского мага?
— Франсуа Перье.
Увлекательную игру в вопросы- ответы прервали. Дверь отворилась, и с обнаженным мечом вошел Майлз Гринвуд.
Глаза сияли, словно он увидел святого. Голова обнажена.
Я ткнул кинжал к горлу Герефорда и повторил слова заклятия. Увы, безрезультатно!
— У меня талисман, ваше величество. Бросьте оружие и сдавайтесь.
— Почему, Майлз? Вы же дали мне клятву?!
— Клятва, данная врагу, недействительна, и этот грех мне простится.
— Ты знаешь, что будет со мной?
— Знаю — вы умрете, но мир придет в королевство. Вы словно заноза, от которой загнивает тело. Занозу надо извлечь, а рану прижечь.