– Привет, Траб, хавчик есть?
– Опоздал, Нейт. Еда кончилась. Где ты пропадал?
Крыса опускает одну лапу себе на бедро и, похоже, собирается завести длинный рассказ, но потом видит меня – точнее, объедки у меня в руках.
– Эй, пацан, – окликает крыса. – Ты это доедать собираешься?
Я качаю головой и опускаю пакет с недоеденным на землю. Едва успеваю отдернуть руку прежде, чем Нейт соскакивает с лавочки и набрасывается на мою остывшую картошку. Когда голодный голубь пытается стащить кусочек гамбургерной булочки, измазанной кетчупом, Нейт бросается на бедную птицу, и та, громко курлыкая, ретируется.
Я снова сажусь на скамейку и интересуюсь:
– Твой друг?
Траб кивает:
– Мы с Нейтом старые знакомые. Он – необычная крыса.
Смотрю, как Нейт жадно пожирает остатки моей еды, и пытаюсь разглядеть, что же в нем такого особенного. Траб видит, что я не впечатлен.
– У Нейта исключительный нос, – объясняет он. – Все крысы могут унюхать нашу еду, но Нейт… – Траб замолкает, чтобы улыбнуться своему хвостатому другу. – У Нейта нюх на магию.
– У магии есть запах?
Нейт перестает жевать и бросает взгляд через плечо:
– Запах у всего есть, пацан. У магии, радости, страха, сожаления – все можно учуять, если носопырка позволяет. – Он постукивает себя по носу когтем, а потом приподнимается с корточек и принюхивается.
– Чем пахнет, Нейт? – спрашивает Траб.
Крыса отворачивается и вновь нюхает воздух.
– Странно… Тут след зависти. И еще чего-то. – Нейт снова нюхает, смотрит на нас и веско заявляет: – Я чую вора!
Я покрепче вцепляюсь в сумочку Ма и нервно оглядываюсь.
Траб хмурится:
– Близко?
Нейт качает головой и оглаживает усы:
– Давно ушел. – Затем он ухмыляется и потирает лапки: – Но сложные задачи мне по нутру! Побегу, Траб. Спасибо за ужин, пацан.
Крыса перебегает через поребрик и исчезает в стоке.
– Он правда может унюхать там вора? – спрашиваю я Траба.
Тот кивает и поднимается на ноги. Я собираю мусор с земли и кладу в урну. Когда оборачиваюсь, Траб удивляет меня словами:
– Когда Нейт сказал, что может учуять сожаление, он говорил обо мне.
– А о чем ты жалеешь? – спрашиваю я.
– О многом, – Траб качает головой: – И мне было очень жаль услышать о твоем папе, Джекс.
У меня загораются щеки, и внезапно мне больше всего на свете хочется втиснуться в темную сторожку и нестись сквозь время. Я стою перед Трабом, не отводя глаз от земли. Дедушка тянет ко мне руку и ласково поглаживает большим пальцем мои брови так же, как иногда делает мама. Смотрю снизу вверх на него:
– Как ты об этом узнал?
– Может, меня и нет рядом, но я всегда приглядывал за вами с мамой.
– На похоронах тебя не было, – тихо говорю я, стараясь, чтобы в моем голосе не так явно звучало обвинение.
– Я был на них, но… Подумал, что с моей стороны лучше не высовываться. Похороны – не лучший момент для семейного воссоединения. А в последний раз, когда мы с ней разговаривали, твоя мама ясно дала понять, что не желает, чтобы я вмешивался в ее жизнь.
– Мама так сказала?
Траб кивает:
– Это было больше десяти лет назад – еще до твоего рождения. И, на самом деле, я ее не виню. Видишь ли, когда твоя мама была маленькой девочкой, я не всегда мог найти надежную работу. Из-за этого ей иногда приходилось обходиться без каких-то вещей. Кроме того, у меня было несколько довольно сомнительных приятелей, и я ввязался в кое-какие их делишки. Но когда Ма познакомила меня с миром магии… все изменилось. Впервые в жизни я почувствовал, что занимаюсь своим делом, – от меня снова был прок! Ма верила в меня, и от этого становилось легче самому поверить в себя. Мне казалось, что я могу прилететь на голубом вертолете и вручить этот мир Алисии. Но она не захотела иметь хоть какое-то отношение к нему – и, в конечном счете, ко мне.
– Если ты знал, что мама не любит магию, почему оставил ее с Ма?
– Я не оставлял. Но моя жена – твоя бабушка – неверно поняла то, что происходило между мной и Ма. В итоге она бросила Алисию прямо посреди этой каши. Некоторые боятся магии, Джекс, – особенно черной. Но в том мире черного или белого нет. Там меньше страха и больше… чуда. – Траб улыбается сам себе. – Я подумал, что моя малышка может быть как девочка из той книги – «Алиса в Стране чудес»! Но я ошибся. Моя девочка не видела всей этой красоты – только странность.
Ощущение такое, что Траб снова говорит загадками. Но теперь я прошу объяснений:
– Минуточку. Ты говоришь, что взял маму в другое измерение, когда она была маленькой?
Траб кивает.
– Всего однажды, но и того хватило. Она огляделась, зажмурилась так крепко, как только смогла, и потребовала, чтобы я отвез ее обратно домой.
Сам я не могу дождаться, когда же увижу магический край, – по крайней мере мне интересно, на что он похож. Трудно представить, чтобы моя храбрая мама так напугалась. Но потом я вспоминаю, как перетрусил сам, когда Ма случайно привезла меня в мир динозавров. Если в магическом краю есть драконы, может, мама почувствовала себя так же.
Вид у Траба довольно жалкий, так что я пытаюсь придумать что-то, чтобы его ободрить:
– Ма говорит, мама просто хотела быть обычной.
Он кивает, словно для него это звучит разумно.
– Может, и так. А что насчет тебя, Джекс? Чего хочешь ты?
С минутку думаю. Знает ли Траб, что мы с мамой вот-вот потеряем дом? Одобрит ли он мое желание стать подмастерьем Ма? Ответов на эти вопросы у меня нет, так что я просто говорю:
– Хочу найти Ма и убедиться, что она в норме. А потом хочу помочь ей доставить драконов в нужное место.
Траб складывает ладони вместе и поднимается с лавочки:
– Тогда этим и займемся. Ты готов к путешествию?
Я киваю и прижимаю сумочку Ма к груди. По ощущениям она легче, чем была, но затем я вспоминаю, чего не хватает:
– У меня нет компаса Ма. Когда мы разделились, он остался с ней.
– Это хорошо: он понадобится ей, чтобы осмотреться, – отвечает дедушка, а потом сует руку в карман брюк и выуживает оттуда серебряные часы: – У меня есть свой, так что, если драконы у тебя, мы готовы выдвигаться.
Кое-кого еще не хватает. Я оглядываю улицу в поисках неряшливого бездомного с перегруженной тележкой из супермаркета и спрашиваю:
– Разве нам не нужен Эмброуз, чтобы открыть дверь?
Траб подмигивает, сияя в улыбке золотым зубом:
– Так уж вышло, что вскрытие замков – одна из моих сильных сторон.
10
Я делаю несколько шагов к сторожке, а потом понимаю, что Траб идет в другую сторону.
– Ты куда? – окликаю я его.
Дедушка пересекает мощеную дорогу, которая забегает в каменные ворота парка.
– Давай-ка используем другую сторожку. Мы же не хотим рисковать снова приземлиться неизвестно где.
Движение транспорта в парке запрещено, так что мне не приходится смотреть по сторонам, прежде чем пересечь мощеную дорогу, направляясь следом за Трабом к другой сторожке. Она точно такая же, как та, что использовали мы с Ма. Я смотрю, как Траб извлекает из кармана рубашки два тонких металлических штыря. Он сует их в замок в центре двери, несколько раз поворачивает запястье, и замок со щелчком открывается.
Траб тянет дверь на себя и делает в мою сторону приглашающий жест:
– После тебя, Джекс.
Забираюсь по двум невысоким ступенькам и смотрю в лицо деду:
– Куда именно мы отправляемся?
– На самом деле я не знаю, Джекс. Транспортер чувствует наши намерения, а намереваемся мы найти Ма – где бы она ни была.
– Так… это значит, что мы летим обратно в мир динозавров? – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно храбрее.
Траб трясет головой:
– Сомневаюсь, что Ма до сих пор там. Но, думаю, она может оказаться недалече, так скажем. Есть вероятность, что это драконы у тебя в сумке сбили транспортер с курса: он прочел их намерения, а не намерения Ма.
– А драконы хотели к динозаврам?
– Думаю, они-то хотели домой, но у Ма в мыслях было что-то другое, и все вы в результате очутились в Гондване.
– Гондвана? Это же один из суперконтинентов!
Брови Траба ползут вверх – я вижу, что впечатлил его.
– Верно, сынок! Откуда ты знаешь про Гондвану?
– География – одна из моих сильных сторон, – сообщаю я, хотя технически суперконтинентами занимается палеогеография. – Континенты, которые мы знаем сегодня, когда-то были слитыми. Потом Гондвана распалась на континенты Южного полушария: Антарктиду, Австралию, Южную Америку и Африку.
– Что включает в себя и Мадагаскар, – прибавляет Траб.
Я задумываюсь:
– Если драконы родились там, значит, там до сих пор есть магия.
Траб кивает и говорит:
– Надеюсь на это. Африку зовут колыбелью цивилизации. Знаешь почему?
– Конечно, – отвечаю я. – Там возникла человеческая раса.
– Верно. А когда люди начали мигрировать, они разнесли магию по всему миру.
– И что же случилось?
Траб вздыхает, глядя на оживленную улицу. Мы оба щуримся: мимо проносится пожарная машина со включенной мигалкой и воющей сиреной. Сразу за ней едет скорая, и водители, гудя сигналами, пытаются убраться с ее пути.
– Длинная история, Джекс, – утомленно говорит Траб. – Давай оставим ее на другой раз.
– Окей, – соглашаюсь я.
Траб мотает головой, указывая внутрь сторожки:
– Готов отправиться за Ма?
Я киваю в ответ и шагаю в темный затхлый воздух. Траб заходит следом за мной и закрывает дверь. Я слышу, как он глубоко вдыхает, и делаю то же самое. Траб опускает ладони мне на плечи и говорит:
– Попробуй очистить разум, Джекс. Сосредоточься на Ма и ни на чем другом.
Я делаю как мне сказано, представляя себе Ма в джунглях. Она держит в одной руке трость, а в другой – сверкающий кристалл. Она не боится, потому что владеет магией. В сторожке черным-черно, но перед моим внутренним взором ясно стоит ее лицо. «Мы идем, Ма, – шепчу я. – Мы возвращаемся за тобой».