брачными играми – вообще ни одним из видов осмысленного общения, известных ей. Драконице захотелось, чтобы они немедленно прекратили.
– Кто-нибудь из вас принес мне еду? – требовательно спросила она.
Тимара отстранилась от Элис и утерла мокрое лицо рукавом:
– Сегодня я не смогла пойти в лес. Но охотники, кажется, наловили рыбы.
– Я уже съела то, что Карсон назвал «моей долей». Ничтожно мало.
– Наверное, я могла бы пойти и…
– Тише! – прикрикнула на нее Синтара.
Она что-то услышала, далекий шум, похожий на рев ураганного ветра. Еще она почуяла страдание и гнев серебряного дракона. Как обычно, его мысли были нечетки, но что-то его встревожило.
– В чем дело? – рявкнула она ему и заодно всем остальным.
Теперь звук сделался громче, и даже люди расслышали его.
Тимара повернула голову и вскрикнула. Элис вцепилась в нее, озираясь в поисках источника шума. Рев приближался, однако драконица не замечала, чтобы усилился ветер или дождь. Звук делался все громче, в нем слышался какой-то скрежет, смешанный с треском и щелчками.
Это река! Она разлилась! – проревел у нее в мыслях Меркор, и вместе с предостережением в сознание Синтары хлынули древние воспоминания.
– Летим! Надо подняться над водой! – протрубила она, забыв на миг, что является драконом лишь наполовину и прикована к земле.
Темнота не могла полностью скрыть опасность. Синтара посмотрела вверх по течению и увидела белое кружево на сером гребне и опрокидывающиеся с него стволы вырванных с корнем деревьев.
– Бежим к лесу! – прокричала Тимара, но только драконица сумела расслышать в грохоте воды ее тонкий голосок.
Обе ее хранительницы, держась за руки, бросились бежать.
– Слишком поздно! – рявкнула на них Синтара.
Она вытянула шею, схватила Элис за плечо и сбила с ног. Та завопила. Драконица не обратила на крик ни малейшего внимания, изогнула шею и забросила женщину себе на спину, между крыльев.
– Держись крепче! – велела она.
Тимара еще бежала. Синтара кинулась за ней.
И тут ударила волна.
Это была не просто вода. Ее сила выворачивала со дна валуны и обдирала с берега песок. Старые топляки мешались с только что вырванными из земли деревьями. Синтару сбило с ног и протащило вперед. Бревно ударило по ребрам, опрокинув ее на бок. Пенящаяся вода неуклонно волокла ее вниз по течению и на какой-то миг захлестнула драконицу с головой. Она решительно поплыла туда, где, как она надеялась, должны были остаться суша и берег. Кругом царил хаос, вода и тьма. Драконы, люди, лодки, бревна и камни смешались в потоке. Синтаре удалось высунуть голову из воды, но мир вокруг осмысленнее не стал. Она кружилась в течении, отчаянно била лапами… Берега видно не было. Река вокруг текла белизной под ночным небом. Драконица мельком заметила огни Смоляного, увидела пустую лодку, застрявшую в густых ветвях упавшего дерева. Громадное бревно, послужившее сегодня основой для костра, проплыло мимо, все еще дымясь и мерцая угольями.
– Тимара! – услышала драконица крик Элис и только тогда поняла, что та все еще держится за ее крылья. – Спаси ее! Смотри, Синтара, вон она! Вон там! Там!
Синтара сперва не заметила девчонку, но все же разглядела. Та пыталась высвободиться из путаницы вырванных с корнем кустов, за которые зацепилась одеждой. Еще немного, и они начнут тонуть и утянут ее за собой на глубину.
– Глупые люди! – взревела Синтара.
Она рванулась к Тимаре, но тут в нее врезался Ранкулос, которого проносило мимо течением. Когда драконица опомнилась и поглядела на спутанные кусты, девчонки там уже не было. Слишком поздно.
– Тимара! Тимара! – надрывалась Элис, но в ее голосе не слышалось надежды.
– В какой стороне берег? – зарычала на нее Синтара.
– Не знаю! – выкрикнула в ответ женщина, но тут же исправилась: – Вон там! Туда. Плыви в ту сторону!
Трясущейся рукой Элис указала направление, в котором они и так уже двигались. Приободрившись, драконица принялась грести сильнее. Конечно, ей не удастся залезть на дерево, чтобы отсидеться там, зато она сможет вклиниться между парой стволов и переждать, пока не схлынет вода.
– Вон там! Туда! – снова закричала Элис.
Но указывала она не на берег, а на маленькое, белеющее в воде запрокинутое лицо. Тимара тянула к ним руки.
– Пожалуйста! – закричала она.
Синтара опустила голову и вырвала свою хранительницу из речной хватки.
– Моя! – с вызовом протрубила она, не выпуская из пасти Тимару. – Моя!
Семнадцатый день месяца Молитв, шестой год Вольного союза торговцев
От Эрека, смотрителя голубятни в Удачном, – Детози, смотрительнице голубятни в Трехоге
Послание от торговца Удачного Корума Финбока, в котором он по просьбе торговцев Мельдара и Кинкаррона присоединяется к их запросу о судьбе Элис Кинкаррон-Финбок и Седрика Мельдара, ушедших на живом баркасе «Смоляной».
Детози, пара слов от меня. Семейства Седрика Мельдара и Элис Финбок просто вне себя. И те и другие уверяют, что эти двое никогда по доброй воле не отправились бы в поход, который может затянуться на долгие месяцы. Муж Элис Финбок сейчас в длительной деловой поездке, однако ее свекра убедили пустить в ход свое немалое состояние, чтобы выяснить как можно больше подробностей. Если знаешь кого-нибудь, кто может быстро подняться вверх по реке, прихватив с собой пару почтовых голубей, передай ему, что это возможность хорошо заработать.
Глава 5Белый разлив
Руки Лефтрина сомкнулись на горле Джесса. Охотник осыпал капитана градом ударов; тому даже показалось, что ребра треснули, а во рту стоял вкус крови с разбитых губ, но хватку он не ослабил. Теперь это лишь вопрос времени. Если он сможет душить врага достаточно долго, удары прекратятся. Они уже понемногу теряли силу, а когда Джесс обеими руками потянулся к запястьям капитана, Лефтрин понял, что ждать осталось недолго. Охотник пытался рвать ногтями ему предплечья, однако руки капитана были не только отчасти покрыты чешуей, но и закалены речной водой. Загрубевшая кожа не поддавалась ногтям Джесса. Лефтрин не видел его лица, но знал, что глаза охотника уже наверняка выпучены. Он надавил сильнее, представляя, как язык врага постепенно вываливается изо рта.
Вокруг противников бушевал ветер, хлестал черный дождь. Либо серебряный дракон не стал доедать оленя, либо снотворное на него не подействовало. Он неуклюже скакал вокруг людей, горестно трубя. Лефтрин не беспокоился о том, что на этот шум могут сбежаться хранители. Если они появятся, он покажет им ножи Джесса и скажет, что просто защищал дракона.
«Держите, – приказал он своим усталым ладоням и дрожащим рукам. – Держите крепче!»
От боли его мутило. В ушах стоял гул, и он боялся, что потеряет сознание раньше, чем доведет дело до конца. Капитан стискивал горло противника, но охотник еще сопротивлялся, мотая головой в тщетной попытке боднуть Лефтрина в лицо.
За спиной Джесса вдруг выросла стена воды, камней и деревьев. И для оцепеневшего разума Лефтрина этот миг растянулся на десятилетие. Он отчетливо разглядел мусор, мелькающий в белой воде. Понял, что волна будет едкой и густой от ила. Этот поток проделал долгий-долгий путь, собирая по дороге плавник и вырывая с корнем деревья по берегам реки. Лефтрин успел увидеть несущийся на него труп крупного лося, который кидало из стороны в сторону, словно игрушку.
– Смоляной! – прокричал он, выпустил горло Джесса и развернулся, чтобы бежать к кораблю, чтобы спасти, если это возможно, свой обожаемый баркас.
Но тут время снова набрало обычный ход. Вода сбила капитана с ног, заливая отмель. Лефтрин ничего не видел, ничего не сознавал, он только боролся, слепо, как зверь, ввергнутый в чуждую стихию. Не было ни воздуха, ни света, ни верха, ни низа. Холод и волна выбили весь воздух из его груди.
«Прощай, – подумал он оцепенело. – Прощай, Элис. По крайней мере, мне не доведется увидеть, как ты возвращаешься к другому».
Может быть, смерть в воде окажется лучше этой медленной пытки.
В Лефтрина что-то врезалось. Он вцепился в это что-то мертвой хваткой и всплыл вместе с ним в черноту ночи. Вдохнул разом воздух и воду, которая ручьями стекала по волосам, поперхнулся, снова ушел вглубь вместе с нырнувшим бревном и снова вырвался на поверхность. Гребень волны прокатился дальше, но течение по-прежнему оставалось бурным, и река сделалась глубже раза в два. Быстрый поток увлекал Лефтрина все дальше в опасном месиве из древесных стволов, барахтающихся животных, трупов и плавника. Капитан не пытался оседлать бревно, за которое держался. Он смирился с постоянными погружениями и только цеплялся крепче, надеясь, что течение удержит его на середине реки. Он слышал треск и скрежет, когда мусор врезался в прибрежные деревья, вырывая их с корнем или ломая в щепки. Один раз капитан заметил отчаянно барахтающегося дракона. Затем бревно перевернулось, снова окунув его под воду, а когда он всплыл, зверь уже скрылся из виду.
Когда река немного успокоилась, Лефтрин передвинулся вдоль бревна ближе к основанию. Ствол здесь был толще, а за корни было удобно держаться. Капитан отважился взобраться повыше, чтобы окинуть взглядом реку. Когда вода утихла, мусор рассеялся по разлившейся во всю ширь реке. Белая вода сверкала под светом звезд и луны. Черными глыбами маячили трупы. Вдалеке капитан разглядел очертания гребущего дракона. Он окликнул зверя, хоть и сомневался, что его голос услышат. Шум бурлящей воды, стон падающих деревьев, скрежет обломков, налетающих друг на друга, заглушили человеческий крик.
А затем Лефтрин увидел кое-что, отчего разом воспрянул духом. Одинокий огонек моргнул, потускнел, а затем разгорелся ровно и превратился в безупречный круг света от лампы. Это мог быть лишь Смоляной, на борту которого кто-то только что зажег фонарь. Свет вдруг придал очертания и смысл тому, что прежде казалось чернотой на черном фоне. Смоляной был далеко, ниже по течению от Лефтрина, но капитан не мог не узнать приземистый черный силуэт своего корабля. Он набрал побольше воздуха в измученные легкие, поморщился от боли в ребрах, но не стал растрачивать дыхание впустую, проклиная Джесса, – если ему хоть чуть-чуть повезло, охотник уже мертв. Вместо этого капитан вытянул губы трубочкой и издал протяжный, ровный свист. Снова вдохнул. И снова засвистел, на этот раз чуточку выше. И новый вдох.