Тимара едва не встала и не ушла. Но дежурство еще не закончилось, и она по-прежнему отвечала за костер. Она холодно посмотрела на Грефта:
– Уходи. Оставь меня в покое.
Он покачал головой:
– Тебе хочется, чтобы все было просто, но это не так. Очнись, Тимара! Если ты не выберешь себе защитника, если я не подтвержу твой выбор, кто станет тебя оберегать? Мы здесь одни, теперь еще более одинокие, чем прежде. У нас четыре женщины и семеро мужчин. Джерд со мной. Сильве выбрала Харрикина. Если ты думаешь…
– Четыре женщины? Ушам своим не верю! Ты что, и Элис включил в свои безумные расчеты?
– Она здесь, и она женщина, так что ее это тоже касается. Это не от меня зависит – так уж сложились обстоятельства. Я дам ей время обвыкнуться, а затем поговорю и с ней тоже. Ничего не поделаешь, Тимара. Мы застряли тут вместе. Как некогда первым поселенцам Дождевых чащоб, нам придется превратить это место в свой дом. Здесь родятся и вырастут наши дети. Мы, вот эта горстка спящих сейчас людей, – те зерна, из которых вырастет новое поселение.
– Ты сошел с ума.
– Ничего подобного. Разница между нами в том, что ты еще очень молода и считаешь, будто правила по-прежнему что-то значат, когда нет ни властей, ни наказания за их нарушение. Это не так. Если ты никого не выберешь и не объявишь о своем выборе, кто-нибудь выберет тебя сам. А может, и не один. И в итоге ты либо достанешься тому, кто отвоюет это право у остальных, либо пойдешь по рукам. Я предпочел бы этого не видеть.
– Я никого не выбираю.
Грефт медленно поднялся, качая головой:
– Вряд ли у тебя есть такая возможность, Тимара. – Он отвернулся от нее, но оглянулся и добавил презрительно: – Возможно, Татс и впрямь подходит тебе больше прочих. Ты, должно быть, легко заставишь его ждать, будешь водить за нос, пока тебе не придет охота с ним переспать. Но я бы выбрал для тебя не его и прямо скажу почему. Он слишком высок, и если ты забеременеешь, рожать будет труднее. Ты говорила, что не послушаешь моего совета, но я бы предложил тебе присмотреться к Нортелю. В отличие от Татса, он один из нас и больше подходит тебе по росту. Ты ведь не обязана быть с ним вечно. Не исключено, что со временем ты сменишь партнера, а может, и не раз.
Грефт отошел на шаг, затем остановился и снова обернулся к Тимаре. На миг его взгляд сделался едва ли не сочувственным.
– Не думай, что я навязываю тебе свое мнение. Просто так вышло, что я трезво оцениваю людей и жизнь. Пока все остальные пели песенки и рассказывали сказки у костра, я беседовал с Джессом. Вот это был человек, образованный и мыслящий. Жаль, что его не стало. Он на многое раскрыл мне глаза, включая и то, как устроен большой мир. Знаю, тебе кажется, будто я много на себя беру. Но, Тимара, на самом деле я просто хочу, чтобы все мы выжили. Я не могу тебя заставить. Могу только повторить, что сейчас у тебя еще есть возможность выбрать. Промедли слишком долго, даже пару дней – и ты ее лишишься. Когда мужчины сразятся за тебя и один победит, будет поздно напоминать, что ты вправе выбрать себе пару сама. Тебе придется жить с тем, кто тебе достанется.
– Ты чудовище! – понизив голос, прошипела Тимара.
– Это жизнь чудовищна, – отозвался Грефт невозмутимо. – А я пытался облегчить ее для тебя. Объяснить, что тебе стоит выбрать, пока есть возможность.
Двигаясь бесшумно и ловко, он ушел прочь по качающимся бревнам. Тимара смотрела ему вслед, пока он не вернулся под навес. Ночь лишилась былого покоя. Знает ли Джерд, как он отзывается о ней? Грефт предпочел бы Тимару. От этой мысли ее пробрала дрожь, причем не из приятных. Тимара вспомнила, как вначале Грефт показался ей привлекательным. Внимание юноши старше тебя всегда лестно. Но уже тогда, вспомнилось ей, он заговаривал о том, чтобы «понять правила». Почему-то заявление Грефта, что он чтит обычаи Дождевых чащоб и признает за женщиной право определять собственную судьбу, вдруг показалось Тимаре лживым.
– Я не позволю себя принудить, – произнесла она вслух. – Если они передерутся, это их дело, а не мое. И если кто-то из них решит, что таким способом сможет меня добиться, то вскоре поймет, как сильно просчитался.
Девушка не замечала присутствия Синтары на окраине своего сознания, пока та ей не ответила.
Вот теперь ты рассуждаешь как королева, – сонно пробормотала драконица. – Может, ты и не совсем безнадежна.
Двадцать первый день месяца Молитв, шестой год Вольного союза торговцев
От Детози, смотрительницы голубятни в Трехоге, – Эреку, смотрителю голубятни в Удачном
От Совета торговцев Дождевых чащоб в Кассарике и Совета торговцев Дождевых чащоб в Трехоге: списки установленных жертв гибельного землетрясения, наводнения и обвалов на раскопках. Свиток надлежит вывесить в Зале Торговцев Удачного и внести затем в летописи.
Эрек, это длинный список. Когда получишь его, пожалуйста, найди время побеседовать с моим племянником Рейалом и деликатно сообщить ему, что нашу семью тоже постигла утрата. Два его двоюродных брата работали на раскопках, когда началось наводнение. Их следов так и не нашли. В детстве он дружил с этими мальчиками. Вероятно, он тяжело воспримет эту новость, и семья надеется, что ты сможешь отпустить его на время домой, чтобы он оплакал их вместе с нами. Знаю, тебе будет трудно обходиться без подмастерья, но, если ты выполнишь эту просьбу, я буду вечно тебе признательна.
Глава 8Горны
Разбудили ее драконы. Элис ничего не слышала, пока их трубные крики не вырвали ее из дремоты. Вокруг, толкаясь в тесном убежище, поднимались хранители. Плот покачнулся, и у Элис закружилась голова. Она стиснула зубы. Она тосковала по ночам на «Смоляном», когда баркас лежал носом на берегу и мир под ней оставался неподвижным. И тосковала по Лефтрину, сильнее, чем смела признаться самой себе.
Драконы снова затрубили, не хором, а вразнобой, в ответ на какой-то неслышный ей шум. Элис узнала ясный, чистый голос Синтары и низкий рев Меркора. Фенте испустила долгий пронзительный визг, а лиловый дракон Нортеля издал звук, похожий на звон какого-то струнного инструмента.
– В чем дело? – спросила она, но услышала только, как ей вторит с полдюжины голосов.
У выхода из-под тесного навеса образовалась толчея, раскачавшая грубый плот. Элис решила переждать внутри, глядя на синее небо сквозь сплетенный из ветвей полог и гадая, что за новое несчастье вот-вот обрушится на них.
К тому времени, как она все же выбралась наружу, переполошились уже все драконы. В краткий миг тишины между их взволнованными трубными криками Элис расслышала протяжный зов горна и голос еще одного дракона.
– Верас! Это Верас! – взвизгнула Джерд.
Она пробежала по бревнам плота и собралась было спрыгнуть на ненадежный затор из плавника, но к ней уже протиснулся Грефт. Он поймал девушку за плечи и удержал от прыжка навстречу Верас. Следом за драконицей, время от времени выдувая три кратких сигнала, греб в лодке один из охотников со «Смоляного». При виде его Элис воспрянула и сразу же пала духом. Карсон, друг Лефтрина. Но не сам Лефтрин, и баркаса нигде не видно.
Град вопросов обрушился на человека и драконицу, как только они подплыли ближе. Охотник даже не пытался отвечать. Он перестал трубить в горн и усерднее заработал веслом, чтобы скорей причалить. К тому времени, как ему удалось бросить веревку одному из хранителей, Верас прорвалась через плотный слой мусора и Джерд со слезами уже гладила ей морду. Элис вместе с остальными топталась у самого края плота, желая услышать новости, привезенные Карсоном.
– Все здесь, все спаслись? – первым делом спросил он, и, когда Грефт отрицательно покачал головой, на лице охотника отразилось явное разочарование.
– «Смоляной» и капитан Лефтрин сейчас за ближним изгибом реки. Они вот-вот покажутся. Как только баркас будет здесь, вас возьмут на борт и накормят горячим. Для драконов мы пока мало что можем сделать, но с рассвета уровень воды заметно спал. Надеюсь, к вечеру проступят отмели, где им удастся хотя бы встать и немного отдохнуть.
Лектер тем временем поймал конец веревки и привязал лодку. Охотник ловко выбрался на плот и, улыбаясь, обвел взглядом столпившихся хранителей. По мере того как он одно за другим узнавал лица, надежда в его глазах медленно угасала.
– Кого не хватает? – спросил он.
– А кто на борту «Смоляного»? – ответил вопросом на вопрос Грефт.
– Капитан Лефтрин с командой почти не пострадали, – несмотря на явное раздражение, все же ответил Карсон. – Большой Эйдер чем-то ушиб ребра, но кости, судя по всему, целы. Мой ученик Дэвви тоже на борту. Мы потеряли нашего третьего охотника, если только Джесс не с вами. И что с Седриком? Он здесь?
– Седрик! – ахнула Элис.
Седрик пропал? Она была уверена, что он в безопасности на борту «Смоляного». Он же был у себя в каюте, когда она уходила. Как он мог пропасть, если уцелел баркас? Может, разворотило каюту и Седрика смыло прямо из постели? Сокрушительная новость об исчезновении друга боролась в ее сердце с радостью оттого, что Лефтрин цел и скоро явится ей на помощь. Каждое из чувств как будто мешало ей в полной мере ощутить другое, и она металась между ними, ошеломленная и пристыженная. Элис отчасти обогнула, отчасти растолкала сгрудившихся хранителей и пробилась к Карсону. При виде ее лицо охотника озарила внезапная улыбка.
– Элис! Ты здесь! Что ж, вот и конец капитанским тревогам, – заключил он, и в его глазах затеплился робкий огонек надежды. – А Седрик? Он с тобой?
Она покачала головой. Карсон обогнул Грефта и подошел к ней вплотную.
– Я думала, он на «Смоляном», – выговорила Элис, как-то совладав с голосом, хотя дыхание едва не подвело ее.
От сокрушительного чувства вины у нее закружилась голова. Это она вынудила его поехать сюда. И вот теперь он пропал. Погиб. Седрик не умеет плавать, не лазает по деревьям. Он мертв. Немыслимо. Невозможно.