Седрик кое-как совладал с голосом.
– Жаль, что я не могу сказать того же, – выдавил он и понял, что вышло что-то не то. – То есть я хотел бы сказать, что доволен жизнью. Но это не так.
В ней были счастливые мгновения, подумал Седрик. Время, проведенное с Гестом в некоторых диковинных городах, когда он наслаждался превосходным вином и изысканной едой и мечтал о долгом веселом вечере в красиво убранном гостиничном номере. Но был ли он по-настоящему счастлив, вдруг задумался он, или же просто пресыщен удовольствиями? Ему сделалось не по себе от осознания правоты Карсона. Разница между ними огромна. Седрик вдруг устыдился и слегка разозлился разом. Да, он любил все красивое, наслаждался теми радостями, какие могла предложить жизнь! Но это же не делает его легкомысленным вертопрахом. Он состоит не из одной лишь любви к удовольствиям, купленным на деньги Геста.
Голос Карсона вернул Седрика к действительности.
– Вечереет, – с какой-то безнадежностью заключил охотник. – Нам стоит поспать. Можешь взять одеяло.
– В другой лодке есть еще одно, – откликнулся Седрик.
– В другой лодке? – переспросил Карсон.
Седрик понял, что слишком расслабился. Оговорка буквально сорвалась с языка. Да и как долго он еще смог бы лгать? Неужели промолчал бы и завтра, позволив бросить здесь лодку и снаряжение, которые теперь стали еще ценнее, чем сразу после отплытия из Трехога?
– Она привязана вон за тем большим бревном.
Он мотнул головой, указав направление, а затем замер, виноватый и безмолвный, когда Карсон ловко поднялся и прошел туда по шатким бревнам и мусору, чтобы взглянуть, что там. Седрик смотрел на огонь в котле. Он услышал, как великан-охотник мягко спрыгнул на дно лодки.
– Это лодка Грефта и его снаряжение, – вскоре донесся из сумрака его голос. – Должен отметить, он как следует заботится о своем имуществе. На твоем месте я бы бережно обращался с его вещами. Он захочет их назад, причем в хорошем состоянии.
Несколько мгновений спустя Карсон вернулся с перекинутым через плечо одеялом и швырнул его Седрику, не грубо, но и не слишком церемонясь. Седрик поймал одеяло. Местами оно так и осталось сырым. Он хотел просушить его днем на солнце, но забыл.
– Итак… – произнес Карсон, сев обратно на бревно. – Это лодка Грефта. И, судя по узлам, привязывал ее не ты. Может, расскажешь все? И почему молчал раньше?
В голосе охотника угадывался холодок, ледяная искорка гнева. Седрик внезапно понял, что слишком устал для притворства. Для чего угодно, кроме правды.
– Я и рассказал тебе, что случилось со мной. Я увидел этот затор из бревен, и Релпда притащила меня сюда. Потом оказалось, что Джесс уже здесь. Его тоже подхватило волной, но он нашел лодку. Так что он добрался сюда раньше меня.
– Джесс здесь?
Простой вопрос. Но если ответить на него правдиво, как поступит Карсон? Седрик молча смотрел на него. Ложь не шла на ум, а правду он сказать не решался. Он пощупал огромный синяк на пол-лица, пытаясь решить, с чего начать. Взгляд Карсона не отрывался от него. Между бровями залегла морщина, рот недоверчиво скривился.
«Говори. Скажи хоть что-нибудь».
– Он хотел убить Релпду. Разделать ее на куски, отвезти их в Калсиду и продать.
Долгое мгновение Карсон молчал. Затем медленно кивнул:
– Да, на такое Джесс вполне способен. Он явно хотел, чтобы Грефт уговорил на нечто подобное других хранителей. Так что же произошло?
– Мы подрались. Я ударил его топором.
– И я его съела, – не скрывая удовлетворения, негромко проурчала Релпда.
Слова Медной заставили Карсона на время забыть о Седрике. Охотник резко обернулся к ней.
– Ты его съела? Съела Джесса? – недоверчиво переспросил он.
– Но так поступают драконы, – ответила она, защищаясь, словами своего хранителя.
– Джесс хотел, чтобы я успокаивал драконицу, пока он будет ее убивать, – попытался оправдать ее Седрик. – Я не стал. Тогда он ткнул Релпду острогой, а затем набросился на меня. Карсон, он хотел убить ее, расчленить и продать! И его не волновало, если для этого пришлось бы сначала избавиться от меня.
Охотник повернулся обратно и недоверчиво поглядел на Седрика. Оглядел его всего, синяки на лице и драную одежду, заново истолковывая увиденное. Седрик напрягся всем телом, выдерживая этот осмотр и опасаясь, что за ним последуют суд и приговор. Но вместо этого увидел, как неверие на лице Карсона медленно сменяется восхищенным изумлением.
– Джесс был одним из самых опасных парней, с какими мне доводилось работать. О нем говорили, что он дерется грязно и продолжает бить, даже когда его противник уже готов сдаться. И ты схватился с ним, защищая свою драконицу?
Охотник глянул на Релпду. От лосиной туши ничего не осталось. Медная съела все.
– Мне пришлось, – негромко признал Седрик.
– И ты победил?
Он посмотрел Карсону в лицо:
– Не знаю, стоит ли называть это победой.
Карсон расхохотался от неожиданности.
– А я его съела, – встряла Релпда. – Седрик скормил его мне.
Она явно наслаждалась этим воспоминанием.
– Все было не совсем так, – поспешно возразил Седрик. – Я вовсе не хотел, чтобы это произошло. Хотя, должен признаться, тогда я ощутил по большей части облегчение. Поскольку сомневался, что его можно остановить как-то иначе.
– Так это Джесс поработал над твоим лицом?
Седрик потрогал щеку. Скула до сих пор была чувствительной, а щека изнутри рта так распухла, что трудно было не прикусывать ее зубами. Но теперь он едва ли не гордился своими ранениями.
– Да, Джесс. Меня никогда еще так не били по лицу.
Карсон снова коротко хохотнул:
– Вот бы я мог сказать о себе то же самое! Мне частенько доставалось по морде. Хотя мне искренне жаль, что такое случилось с тобой.
Охотник почти робко протянул руку к его лицу, нежно дотронулся грубыми пальцами. Седрик поразился, что столь легкое прикосновение к щеке может вызвать в нем целую бурю переживаний. Пальцы охотника едва ощутимо прошлись вокруг глазницы, затем очертили скулу. Седрик сидел замерев, гадая, последует ли продолжение и что он сделает, если последует. Однако Карсон убрал руку и отвернулся.
– Кажется, ничего не сломано. Заживет, – хрипло сообщил он и сунул в огонь очередную щепку. – Нам стоит поспать, если завтра хотим встать рано.
– Джесс сказал, Лефтрин был с ним заодно, – выпалил Седрик – не то утверждение, не то вопрос.
– Заодно в чем?
– В убийстве драконов и продаже добытого. Зубов, крови, чешуи. По его словам, тот, кто его послал, обещал, что Лефтрин ему поможет.
В темных глазах Карсона отразилась тревога.
– И он помог?
– Нет. Джесс на это жаловался. Он, похоже, считал, что Лефтрин его одурачил.
Карсон слегка просветлел лицом:
– Вот это похоже на правду. Мы с Лефтрином давно знакомы. За все эти годы он пару раз участвовал в делах… хм… сомнительных. Но убивать драконов и продавать их плоть? Нет. В Калсиду? Никогда. Есть целый ряд причин, по которым я не верю в участие Лефтрина в чем-то подобном. И «Смоляной» – одна из важнейших, – уверенно заявил охотник и наморщил лоб, глядя в огонь. – И все-таки любопытно было бы выяснить, с чего Джесс решил, будто капитан ему поможет.
Он покачал головой, затем медленно поднялся, разминая плечи. Охотник двигался на удивление ловко для своих размеров и, шагнув в свою лодку, легко удержал равновесие. Его собственное одеяло было аккуратно свернуто и уложено высоко под банкой, подальше от влаги. Седрик до сих пор сжимал в руках брошенное ему сырое и мятое одеяло. Он покосился на лодку Карсона, где все предметы лежали на своих местах, и вдруг почувствовал себя пристыженным ребенком. В другой лодке топор, наверное, так и ржавеет после купания в кровавой воде. Карсон приехал и тут же позаботился о том, чтобы они с драконицей ни в чем не нуждались, без единого лишнего движения. А Седрик забыл даже одеяло на просушку расстелить.
Он задумался, каким видит его Карсон. Неумелым? Капризным? Богатым и избалованным?
«На самом деле я вовсе не таков, – решил Седрик. – Просто я сейчас не на своем месте. Если бы мы вернулись в Удачный и он увидел бы, как я помогаю Гесту готовиться к торговым переговорам, он понял бы, каков я на самом деле».
Там уже Карсон стал бы неумелым и бесполезным. Но затем и эта мысль показалась Седрику капризной и недостойной – детское желание порисоваться перед тем, на кого хочется произвести впечатление. Какая разница, что думает о нем Карсон? С каких это пор его волнует мнение невежественного охотника из Дождевых чащоб?
Седрик встряхнул вонючее одеяло и закутался. Сел, обхватив себя за плечи, и задумался.
Вокруг Смоляного окончательно стемнело. Капитан Лефтрин расхаживал по палубе. Ночное небо протянулось черной лентой, усеянной блестками звезд. С одной стороны от баркаса река тянулась до невидимого дальнего берега. С другой стороны маячил лес, рядом с которым корабль казался крохотным. У подножия деревьев, на узкой полоске грязи, дремали драконы. На крыше палубной надстройки, улегшись ровными рядами, словно покойники, спали хранители. Бодрствовал только Лефтрин.
Сварг должен был стоять вахту, но капитан отослал его в постель. Вся команда спала. Вода схлынула, Смоляной надежно зарылся на ночь носом в илистый берег, а его команда получила возможность отдохнуть. Это будет первая ночь после потопа, когда они смогут нормально поспать. Всем им необходим отдых. Каждому надо выспаться.
Даже Элис. Вот почему она так рано ускользнула к себе. Она все еще измотана. Капитан заново начал медленно обходить палубу. Необходимости в этом кружении не было. Вокруг царили тишина и покой. Он мог бы уйти в каюту, лечь спать, предоставить Смоляному самому заботиться о себе. И никто не стал бы его винить.
Лефтрин прошел мимо двери Элис. Света из щелей не пробивалось. Конечно же, она спит. Если бы она желала его общества, то задержалась бы за столом на камбузе. Она не стала. Исчезла сразу после ужина. Капитан надеялся, что она останется. Он прямо посмотрел в лицо этой меркнущей надежде. Это была бы первая и единственная ночь, проведенная ими вместе на борту без Седрика, живого напоминания Элис, кто она такая. Лефтрин надеялся похитить эту единственную ночь из ее удачнинской жизни и присвоить себе.