Он оглядел темнеющее небо, и Элис тоже подняла глаза.
Загорались все новые звезды. От мерцающей реки тянуло острым запахом зелени. Неземной голубоватый свет выхватывал из мрака драконов, меняя их окрас. С закрытыми глазами и опущенной головой они больше походили на статуи, чем на живых существ.
– Они что, собираются вариться здесь всю ночь? – вслух удивилась Элис.
– О да! – отозвался Седрик. – Думаю, Релпде еще никогда в жизни не было так тепло. А я и не догадывался, что она постоянно так мерзнет. – Он помолчал, а затем добавил: – Возможно, даже завтра их будет непросто сдвинуть с места.
– Так, может, задержимся здесь на денек? – предложила Элис. – Зарисуем все, что нашли, еще немного разведаем местность.
Все вздрогнули, когда Меркор открыл глаза и поднял голову:
– Нет. Мы и без того слишком медленно двигались и часто задерживались. Завтра мы двинемся дальше. Лето кончилось. Когда пойдут осенние дожди, река вздуется. Надо попасть в Кельсингру прежде.
У Тимары на миг захватило дух, но она схватила Татса за руку.
– Нет, – отрезала она.
Отказ прозвучал решительнее, чем она сама относилась к его прикосновениям. Тимара вздохнула, нехотя отстраняясь. Татс заворчал куда более разочарованно.
Была глубокая ночь. Они вдвоем стояли на корме баркаса, в относительном уединении темной и пустынной палубы. Остальные хранители спали, кто на крыше надстройки, кто на камбузе или на носу судна. Тимара согласилась встретиться здесь с Татсом и «поговорить», понимая, что оба они хотят вовсе не разговоров. Она была готова пожалеть о том, что измучила обоих, позволив Татсу ласкать себя, но ее кровь до сих пор бурлила от ощущений, которые пробуждали в ней его поцелуи и прикосновения. Ей было труднее отказать себе, чем ему. Все их встречи развивались по одному и тому же сценарию. Они и впрямь разговаривали, пока кто-нибудь один не поддавался порыву. Начинались поцелуи, затем прикосновения. И заканчивалось все одинаково.
– Почему? – спросил он резко. – Почему ты позволяешь мне себя трогать, а затем останавливаешь? Тебе это кажется забавным?
– Нет. Просто… – Тимару расстроили гнев и боль, прозвучавшие в его голосе. – Мне приятны твои прикосновения, – глубоко вздохнув, решилась она на откровенность. – Знаю, мне не следовало бы тебе этого позволять вовсе, но…
– Тебе нравится?
– Конечно нравится. Но….
– Тогда разреши мне продолжить. Пожалуйста, Тимара. Я отчаянно хочу тебя. И знаю, что ты хочешь меня.
– Я боюсь…
– Я буду нежен, обещаю. Ты можешь мне довериться.
– Дай мне договорить. Ты все время меня перебиваешь!
Он отстранился от нее, но объятий не разомкнул.
– Ладно. Тогда говори, – грубовато предложил он, но так и не отпустил ее.
Он по-прежнему прижимался к ее бедру, и она ощущала пульсирующее там нетерпение. Тимара сама высвободилась из рук Татса и отступила на шаг.
– Я боюсь не тебя, Татс, и не соития с тобой. Я боюсь беременности. Посмотри на Джерд – как ей сейчас плохо. Ее тошнит каждое утро. Она постоянно то рыдает, то злится, а то и все сразу. Она почти не выполняет своих обязанностей. Я слышала жалобы ее драконицы. На днях глаза Верас пришлось чистить Сильве. Я такого не хочу.
– Ты не хочешь детей? – спросил он едва ли не обвиняющим тоном.
– Что? – недоверчиво вскинулась Тимара. – Сейчас? Конечно нет! А ты?
Он дернул плечом:
– Было бы не так уж и плохо.
– Для тебя, возможно! Но даже если беременность пройдет легко, не представляю, как я буду выхаживать младенца, пока мы пытаемся найти Кельсингру. Ты хоть думал над тем, что сейчас сказал? Как нянчить ребенка, где найти для него пеленки и одеяло? Где собирается спать Джерд после родов? Грефт пока еще от нее не отказался, но проводит с ней все меньше и меньше времени с тех пор, как она выгнала его из своей постели. О, не смотри на меня так. Это не тайна! Джерд плохо спит, а ее желудок не принимает пищу. Как ее могут сейчас интересовать постельные утехи?
Татс отвел взгляд:
– У нас все будет иначе. Я хочу быть с тобой. Если ты понесешь, я тебя не брошу.
– Ты говоришь так лишь потому, что знаешь, как редко это бывает, – заявила Тимара с внезапной уверенностью. – Так что готов положиться на случай.
– Ну, все удивились, когда Джерд вдруг забеременела. Я только и слышал что разговоры о том, насколько это неожиданно.
– Что ж, если бы ты поговорил об этом с девушками, то понял бы, насколько это опасно, – съязвила Тимара, покачала головой и приняла решение. – Татс, я не стану с тобой спать. Во всяком случае, пока не закончится это путешествие. Я…
Она чуть не сказала, что по-прежнему хотела бы целоваться и обниматься с ним, но это показалось ей несправедливым. Пока не заговорил Татс:
– В таком случае я вообще не уверен, стоит ли нам продолжать.
В его голосе слышалась обида – и смутная тень угрозы. Тимара разозлилась.
– О, ясно! – огрызнулась она. – Если я соглашусь спать с тобой и вдруг понесу, то ты достаточно ко мне привязан, чтобы остаться рядом, несмотря ни на что. Но явно недостаточно привязан, чтобы быть со мной, если я не готова с тобой спать! По-твоему, это последовательно?
Еще мгновение он неловко молчал.
– Да! – не сдержавшись, выпалил затем Татс. – Потому что это докажет, что я тебе тоже небезразличен. А пока ты как будто дразнишь меня. Я чувствую себя дураком, когда ты неожиданно прерываешь меня и говоришь «нет», словно я ребенок и выпрашиваю у тебя конфету. Когда люди любят друг друга, один другому не отказывает.
От его слепой уверенности у Тимары перехватило дыхание.
– Женатые люди все время отказывают друг другу! – возразила она, вспомнив о частых ссорах родителей.
Но умолкла, засомневавшись, правда ли это. Отец с матерью часто не соглашались, но справедливо ли это по отношению к другим супружеским парам?
– Мне надоело, что ты постоянно выставляешь меня дураком, Тимара. – Татс отвернулся от нее.
– Я вовсе не пытаюсь выставить тебя дураком! – возмутилась она. – Я просто не хочу забеременеть! Как ты этого не понимаешь?
– Я понимаю, что безразличен тебе и поэтому ты не хочешь рисковать. Мы оба знаем, что ты вряд ли понесешь. Но ты недостаточно привязана ко мне, чтобы пойти даже на такой малый риск!
Тимара набрала воздуха в грудь, чтобы ответить, но потом задумалась, что же тут скажешь. Он прав. Ей нравится Татс, она даже немножко любит его, от его прикосновений сердце бьется чаще, а по всему телу разливается тепло. Но стоило сравнить эти радости с риском беременности, ее кровь стыла, а живот подводило от ужаса. Вот как сейчас. Она пыталась найти слова, объяснить ему, что она чувствует.
И тут ночь пронзил гневный рев дракона. Палуба содрогнулась под ногами Тимары, и послышались недовольные возгласы разбуженных людей.
За драконьим ревом последовал испуганный человеческий крик.
Хлопнула дверь капитанской каюты.
– Хеннесси! Сварг! Эйдер! – закричал Лефтрин. – Несите фонари! Что там происходит?
Снова взревел дракон. На этот раз Тимара узнала голос. Это был Кало. Пронзительный вопль разнесся далеко в ночи, а затем где-то неподалеку от корабля раздался громкий всплеск.
– Ты мне не хранитель, Грефт! – гневно объявил Кало, к ужасу Тимары. – Никогда больше я не заговорю с тобой, никогда больше ты меня не коснешься!
– Человек за бортом! – выкрикнула Скелли.
– Я его вытащу! – откликнулся Алум.
Оба голоса прозвучали откуда-то с середины палубы. Тимара покачала головой. Наверное, не она одна задалась сейчас вопросом, как эти двое оказались рядом среди ночи. С новым всплеском Алум прыгнул в воду. Мигом позже на этом борту баркаса сошлись лучи фонарей. Не перемолвившись ни словом, Тимара с Татсом присоединились к остальным.
Сварг высоко поднял фонарь. Они увидели в воде Алума, который стремительно приближался к плавающему на поверхности телу.
– Это Грефт! – изумленно крикнул юноша, перевернув его. – Спустите нам трап с борта.
К тому времени, как Алум отбуксировал обмякшего Грефта к баркасу, Сварг уже ждал на нижней перекладине трапа. Вдвоем они забросили тело на палубу.
– Тащите его на камбуз! – рявкнул Лефтрин.
Татс шагнул к Грефту, чтобы подхватить его ноги. Примерно на полпути Грефт начал вырываться. Его отпустили, и он кинулся к борту, кашляя и сплевывая воду. Сварг терпеливо ждал, высоко держа фонарь. Рубаха на Грефте была разорвана и висела лохмотьями. Тимара заметила две длинные царапины на груди и одну на спине.
– Я цел, – внезапно заявил Грефт. – Помощь мне не нужна. Я в порядке.
– У тебя кровь идет, – заметила Тимара.
– Я же сказал, что я в порядке! – яростно обернувшись, прокричал он ей прямо в лицо. – Оставьте меня в покое!
Лефтрин положил руку ему на плечо и резко развернул к себе. Затем отпустил, и Грефт едва не упал. Лефтрин не обратил на это внимания.
– Ты в порядке, а я капитан! – рявкнул он. – А значит, ты объяснишь мне, что сейчас произошло.
– Это тебя не касается. Дело было не у тебя на борту.
Лефтрин молча застыл. Тимара задумалась, не потрясен ли он, не впервые ли в жизни с ним заговорили таким тоном. Но капитан даже не моргнул, когда Эйдер взял Грефта за плечи, оторвал от палубы и понес к борту. Без видимых усилий матрос вытянул руки над водой. Грефт ревел в бессловесной ярости и цеплялся за толстые запястья великана. Тимара отметила, что он не пытался вырваться. Наверное, как и она, предполагал, что Эйдер просто разожмет руки и уронит его за борт. Или же просто не мог драться.
– Вот ты снова не у меня на борту, – вздохнув, задумчиво сообщил Лефтрин. – Пожалуй, то, что произойдет с тобой теперь, тоже меня не касается.
– Я пошел навестить своего дракона. Кало разозлился на меня, схватил и отбросил в воду. И больше я ему не хранитель! – с вызовом прокричал Грефт в темноту.
В ответ раздался злобный рев. Остальные драконы вторили ему эхом, а затем о чем-то ворчливо забормотали.