причиняло боль им обоим. Пока она не подозревала, что произошло между ним и Джерд, они оставались друзьями. И изменилось лишь то, что она узнала об этом.
— Но забыть-то я не могу, — прошептала Тимара себе под нос. — И если он однажды так поступил, значит, он вовсе не такой человек, каким я его считала.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Элис. — Ты что-то сказала?
— Нет, просто думаю вслух.
Тимара закрыла глаза ладонями. Она в безопасности, одежда начинает подсыхать. Хочется есть, но голод заслоняют собой боль и усталость, так что он может и подождать.
— Попробую найти местечко, чтобы немного поспать.
— О, — разочарованно протянула Элис. — Я надеялась, мы пойдем и поговорим с остальными. Узнаем, что они видели и что с ними случилось.
— Так иди. Я не против одиночества.
— Но… — начала Элис, и Тимара вдруг поняла, в чем состоит ее затруднение.
Должно быть, она никогда раньше не лазала по деревьям, не говоря уже о том, чтобы перебираться по ветвям с одного на другое. Элис нужна была помощь Тимары, но просить она не хотела. Девушка внезапно отчаянно затосковала по сну и уединению. Голова гудела; ей хотелось найти какое-нибудь тихое местечко, где можно поплакать, пока не заснешь. Ее мысли не покидал Рапскаль с его беззаботной улыбкой и добрыми шутками. Ушел. Ушел от нее дважды за один вечер. Ушел, скорее всего, навсегда.
Ее губы вдруг задрожали, и Тимара, наверное, расплакалась бы прямо при Элис, если бы ее не спасла Сильве. Девочка взлетела по стволу, словно белка. Следом за ней поднялся Харрикин, напоминающий, скорее, ящерицу — он прижимался к стволу животом, как Тимара. Выбравшись на ветку, он сел, как будто сложившись вдвое, и прислонился спиной к стволу. Сильве вытерла руки о грязные штаны.
— Синтара отдыхает на плаву, — сообщила она. — Харрикин помог мне, и мы подсунули ей под грудь пару бревен, а потом подогнали их к деревьям. Там их должно бы удержать течение, но мы еще и привязали лозой, просто на всякий случай. Синтаре не слишком удобно, но она хотя бы не утонет. А вода уже понемногу спадает. Это заметно по мокрым следам на деревьях.
— Спасибо.
Слов казалось мало, но Тимаре было нечего ей предложить в благодарность.
— Да не за что, — ответила девочка. — Мы с Харрикином здорово поднаторели в этом деле. Вот уж не ожидала, что научусь делать плоты для драконов.
Сильве улыбнулась одними губами, подняла на Тимару покрасневшие глаза и отвела взгляд.
— Как Меркор и Ранкулос? — спросила Тимара.
Она не хотела упоминать Рапскаля. Боль не станет меньше, если ее разделить.
— Меркор сильно устал, но цел. Я спросила, не помнит ли он чего-нибудь похожего с прежних времен. Он сказал, как-то один из его предков имел глупость полетать вокруг вулкана перед самым извержением. Гора была высокой, с заснеженной вершиной, и ему хотелось посмотреть, что будет, когда огонь встретится со льдом. Вулкан проснулся, лед и снег мигом растаяли и хлынули по склонам, унося с собой почву и камни, словно в густой похлебке. Меркор сказал, потоки разлились быстро и далеко, насколько хватало взгляда. Он гадает, не произошло ли и в этот раз примерно то же самое, где-то очень далеко, так что вода дошла до нас только сейчас.
Тимара помолчала, пытаясь вообразить описанное зрелище. Затем покачала головой. Ее фантазии на это не хватало. Целая гора, которая тает и утекает прочь, неизвестно куда? Разве такое возможно?
— А твой дракон, Ранкулос? — спросила она Харрикина.
— Его ударило бревном в первую волну. Он сильно расшибся, но шкура не прорвалась, так что вода не разъела тело, — ответила за юношу Сильве.
Харрикин только неспешно кивнул, подтверждая ее слова. Он сидел совершенно неподвижно и, отдыхая, еще сильнее походил на ящерицу, вплоть до блестящих немигающих глаз.
— Ты нашла лодку и спасла Татса?
— Просто повезло. Я забыла миску в лодке и, когда рыба почти изжарилась, пошла за ней. Как раз рылась в вещах, когда ударила волна. Я крепко вцепилась в борт, и, в конце концов, лодка всплыла и даже дном вниз. Мне осталось только вычерпать воду. Но все мое снаряжение смыло. Осталось только то, что было на мне.
Тимара наконец-то осознала, что и сама находится в том же положении. А она и не предполагала, что может еще сильнее пасть духом.
— А у кого-нибудь хоть что-то осталось? — спросила она, с тоской вспоминая об утраченном охотничьем снаряжении, одеяле и даже паре сухих носков.
— Мы нашли три лодки, но сомневаюсь, что в них что-нибудь уцелело. Даже весел нет. Надо будет что-то придумать. У Грефта при себе кисет с трутом и огнивом, но сейчас большой пользы они не принесут. Где нам разложить костер? Я страшусь следующей ночи, когда налетят комары. Пока вода не спадет, нам придется тяжко. И даже тогда… в общем, друзья мои, нас ждут суровые испытания.
— Капитан Лефтрин обязательно нас найдет, — заговорила Элис. — И тогда, как только спадет вода, мы двинемся дальше.
— Двинемся дальше? — негромко переспросил Харрикин, медленно, словно не веря собственным ушам.
Женщина из Удачного окинула взглядом тесный кружок своих изумленных слушателей и коротко рассмеялась.
— Вы что, не знаете собственной истории? Торговцы всегда так поступают. Мы движемся дальше. Кроме того, — пожала она плечами, — ничего больше нам не остается.
Девятнадцатый день месяца Молитв, шестой год Вольного союза торговцев
От Детози, смотрительницы голубятни в Трехоге, — Эреку, смотрителю голубятни в Удачном
Послание от Совета торговцев Кассарика к Совету торговцев Трехога, касательно землетрясения в Дождевых чащобах, черного дождя и белого паводка, а также вероятной гибели участников похода в Кельсингру, команды «Смоляного» и всех драконов.
Эрек, мы никогда еще не видели внезапного наводнения, сравнимого с нынешним. На раскопках погибли люди, новые пристани, недавно достроенные в Кассарике, разрушены, множество деревьев по берегам реки вырвано с корнем. Только по счастливой случайности уничтожено так мало домов. Сильно пострадали мосты и Зал торговцев. Сомневаюсь, что мы когда-нибудь узнаем об участи драконов и их хранителей. Я только вчера получила твое письмо, где ты сообщил, что собираешься посетить Дождевые чащобы. Надеюсь, выехать ты не успел. Если с тобой все благополучно, пожалуйста, извести меня сразу, как только прочтешь эти строки.
Глава 6СОЮЗНИКИ
Вода плеснула ему на лицо, пробудив от кошмара. Он закашлялся и сплюнул.
— Прекрати! — придушенно выговорил он, надеясь, что голос прозвучит грозно. — Вон из моей комнаты. Я уже встаю. Я не опоздаю.
Несмотря на его просьбу, вода снова облила ему лицо. Ну, сейчас он задаст своей глупой сестрице!
Седрик открыл глаза и очутился в новом кошмаре. Он висел лицом вниз в пасти дракона, плывущего по белой реке. В небе брезжил неверный свет зари. Голова его болталась над самой водой. Драконьи зубы легонько сдавливали ему спину и грудь. Руки и ноги свисали из пасти, взрезая поверхность воды. Река толкала плывущую драконицу, неуклонно снося ее ниже по течению. Она явно устала, но упорно и размеренно гребла передними лапами. Седрик повернул голову и увидел, что только ее плечи и голова еще выглядывают из воды. Медная тонет. И когда силы оставят ее, она пойдет ко дну. И сам он вместе с нею.
— Что случилось? — спросил он сипло.
«Большая вода».
Она вроде бы и промычала ответ, но слова прозвучали прямо у него в голове. Драконица передала ему образ: рушится белая волна, несущая с собой камни, бревна и трупы животных. Даже теперь текучую поверхность реки усеивал разнообразный мусор. Мимо них по течению проплыл спутанный клубок из растений и щепок плавника. В глубине мелькнули копыта какого-то мертвого животного. Река закружила клубок, и он рассыпался.
— Что случилось с остальными?
Драконица не ответила. Седрик болтался так близко к поверхности, что не мог толком оглядеться — повсюду была только вода. Могло ли это быть правдой? Он медленно повертел головой из стороны в сторону. Ни «Смоляного», ни лодок. Ни хранителей, ни других драконов. Только он сам, Медная, широкая белая река и лес вдали.
Он попытался вспомнить, что случилось до того. Он сошел с баркаса. Поговорил с Тимарой. Отправился искать драконицу. Он твердо решил покончить со сложившейся ситуацией. Как-нибудь. И на этом его воспоминания обрывались. Он поерзал в драконьей пасти. Это пробудило боль там, где зубы впивались в плоть. Свисающие ноги замерзли и почти онемели. Кожа на лице горела. Седрик пошевелил на пробу руками и обнаружил, что они его слушаются, но даже от этого легкого движения голова драконицы покачнулась. Она кое-как выправилась и поплыла дальше, но теперь Седрик почти окунался в реку. Вода едва не захлестывала драконью пасть.
Он огляделся, пытаясь определить, далеко ли до берега, но не нашел никакого берега вовсе. Сбоку из воды торчали какие-то деревья. Когда он развернул голову в другую сторону, то увидел только воду. Когда это река стала такой широкой? Седрик заморгал, пытаясь сосредоточить взгляд. День постепенно разгорался, свет отражался от белой поверхности воды. Под деревьями не было суши — река затопила берег.
А драконица плыла вниз по реке, увлекаемая течением.
— Медная, — окликнул Седрик, пытаясь привлечь ее внимание.
Она сосредоточенно гребла дальше. Юноша порылся в памяти и вспомнил ее имя.
— Релпда, плыви к берегу. Не по течению. Плыви к деревьям. Вон туда.
Он попытался поднять руку и указать направление, но шевелиться оказалось больно, а драконица в ответ на его движение повернула голову, едва не окунув его лицом в белый поток. И продолжила размеренно грести вниз по течению.
— Проклятье, да слушай же меня! Поворачивай к берегу! Больше нам рассчитывать не на что. Отнеси меня туда, к деревьям, а потом делай, что тебе угодно. Я не хочу сдохнуть в этой реке!