– Перво-наперво, если в наши планы не входит скорая встреча с покойным сэром Роландом в чертогах хаоса – последовать доброму примеру старого рыцаря и сохранить наши подозрения в тайне. Тем более что пока это не более чем подозрения, – на этот раз Алексино «пока» почему-то показалось Эду куда как более обнадеживающим. – После турнира я встречусь кое с кем… ну… – она чуть заметно замялась, – из старых знакомых, скажем так, прощупаю почву. Думаю, мне удастся организовать квалифицированную экспертизу и при этом не подставиться. Но, повторяю: после турнира, а сейчас никому ни полнамека! Это ясно?
– Куда уж яснее, – буркнул юноша.
– Ну вот и отлично! – заключила оруженосец. – А сейчас предлагаю воздать, наконец, должное этому жарко́му, – указала она на возвышающийся в центре стола глиняный горшочек. – Пока оно еще окончательно не остыло!
– Что-то народа на станции совсем не видно, – с ноткой обеспокоенности в голосе проговорила Алекса, вглядываясь вдаль.
– Ну и Дракон с ними, – буркнул Эд. Количество ожидающих дилижанс пассажиров было последним, что его в этот момент волновало. Еще на выходе из трактира юноша поймал себя на том, что безотрывно держит левую ладонь на эфесе кортика, словно пытаясь хоть как-то прикрыть его от жадных посторонних глаз. Раньше за ним такого не замечалось – а ну как кто заподозрит неладное? Хмыкнув, Эд выпустил оружие из руки, но стоило ему отвлечься, как та сама собой вновь стиснула шершавую рукоять. Рассердившись на себя, рыцарь скрестил руки на груди, но через минуту обнаружил, что те каким-то образом исхитрились расцепиться, и левая вновь легла на эфес. Так, в непрестанной борьбе с собственной шуйцей Эд и проделал весь путь от музея до станции.
– До рейса пятнадцать минут, все-таки странно, что никого нет, – вновь проговорила Алекса, окидывая взглядом пустой перрон. – Да и дилижанс обычно подается заранее. Зайду, узнаю, – кивнула она на помещение смотрителя.
– Зайди, – согласился погруженный в собственные мысли юноша.
Вернулась Алекса минуты через три. Вид у оруженосца был непривычно растерянный.
– Слушай, тут такое дело… – запинаясь, проговорила она. – Сегодня рейса не будет.
– Ну, не будет – так не будет… – услышанное не сразу дошло до сознания Эда. – Как не будет?! – опомнился он через мгновение. – Почему?
– Говорят, на маршруте грозовой фронт. Дилижанс через него лететь не может.
– Грозовой фронт? – юноша поднял глаза к начавшему уже темнеть небу, на том не было ни облачка. – Что за чушь?
– Не здесь, на маршруте, – с виноватым видом пояснила Алекса. – В паре сотен миль отсюда.
– Но… – внезапно Эду не хватило воздуха, пришлось сделать глубокий вдох. – Но нам же нужно вернуться в лагерь!
– Они обещают, что к утру гроза пройдет, и мы сможем улететь первым рейсом. Я посмотрела: успеваем, даже с небольшим запасом.
– С запасом?! А если гроза не пройдет?
– Смотритель заверил меня, что пройдет.
– Смотритель?! – взорвался Эд. – Ему-то что?! А у меня утром бой!
– О, космос, я-то что могу сделать?! – в свою очередь повысила голос Алекса, может, в половину от Эдова крика, не более, но словно бичом стегнула, и юноша тут же сник. – Тучи руками развести? Можно подумать, я не знаю, что нам в лагерь нужно. Дилижанс будет утром. Другого транспорта нет, я спросила. Так что ждем до утра, больше делать нечего.
– Точно нечего? – уже гораздо спокойнее спросил рыцарь. Его левая рука вновь обнаружилась стискивающей рукоять кортика, но на этот раз Эд решил позволить ей пребывать там и далее.
– Увы, – развела руками Алекса.
– Из-за какого-то идиотского грозового фронта, Дракон его попали… – опустошенно пробормотал юноша. – Эх, будь здесь мое «седло»… А что будет, если мы опоздаем ко времени поединка? – задал он вопрос.
– Мы не опоздаем, – отрезала оруженосец. – Не имеем права опоздать, – одними губами добавила она в сторону, но Эд расслышал.
– Будем сидеть на станции? – спросил он, окончательно сдавшись.
– Да нет, зачем же, – покачала головой Алекса. – Я говорила, нет? Тут есть постоялый двор. Заночуем там. Я оставила смотрителю заявку, без нас дилижанс не улетит.
– Как скажешь, – вздохнул юноша.
25
Эдуард
Стилизованная под «седло» тележка – разумеется, гораздо меньшего размера, лишенная бронеколпака и с двумя расположенными рядом сиденьями – неспешно катилась через разоренный полевой лагерь Ордена. Точнее, как подозревал Эд, сама она стояла на месте, а если и двигалась – то едва-едва: плыла навстречу искусно смоделированная музейным компьютером панорама: разодранные в клочья шатры и палатки, разбитая техника, распростертые на земле обугленные человеческие тела и деловито копошащиеся среди них Чужие – отвратительно-уродливые, кажется, сплошь состоящие из поросших редкой щетиной перепонок, сочленений, гнилой плоти и сочащейся вонючей слизи.
Это был последний из залов музея, который накануне посетили они с Алексой, и оставалось лишь удивляться, что у кого-то еще сохранилось после него желание пойти в трактир. А ведь именно туда они отсюда и направились, это Эд помнил отчетливо. Вот только почему же тогда он снова здесь, среди всей этой мерзости? И куда подевалась его верный оруженосец – сиденье рядом пустует?
Один из Чужих, на которого едва не наехало «седло»-кабриолет, весь передернулся, словно кусок студня, приподнял – нет, не голову, гораздо больше эта часть его тела напоминала завядший цветок мака, – впился в Эда крохотными черными тычинками глазок и, внезапно скользнув вдоль борта, выпустил откуда-то из-под себя гибкий белесый хоботок с черной присоской на кончике и протянул его к висящему на поясе юноши кортику. В паническом ужасе Эд отшатнулся, переместившись на дальнее, свободное сиденье, но с противоположного борта его уже поджидал еще один Чужой. Закричав, рыцарь попытался вскочить, но ноги предательски отказались ему повиноваться. А тем временем «седло» со всех сторон окружали все новые и новые безобразные твари. Десятки хоботков змеями устремились в кабину, обвили руки Эда, бесцеремонно растянув их в стороны, ухватились за ножны и эфес, рванули…
Кричать юноша тоже уже не мог, лишь глухо захрипел в последней безнадежной попытке вырваться из тугих ледяных пут и… проснулся.
Рука его тут же метнулась под подушку и несколько секунд лихорадочно шарила там, пока, наконец, не стиснула пальцы на холодном серебре ножен. Только после этого Эд облегченно открыл глаза и позволил себе отдышаться.
Облаченный в любезно предоставленный постоялым двором шелковый ночной халат, он лежал ничком на широкой кровати поверх расправленного одеяла. Метрах в трех, у противоположной стены, точно на такой же кровати и точно в таком же одеянии с книгой на коленях сидела Алекса. Настольная лампа, выполненная в форме канделябра со свечами, бросала направленный луч света прямо на раскрытую страницу, оставляя остальную комнату погруженной в темноту.
Кое-как восстановив дыхание, Эд вновь сомкнул веки, но кошмарный сон, словно только того и ждал, немедленно вернулся во всей красе переплетения плеснево-белесых хоботков Чужих. Испуганно мотнув головой, отгоняя навязчивое видение, юноша рывком сел, несколько секунд бессмысленно таращился выпученными глазами на голую стену и затем, решив, что заснуть пока что вряд ли удастся, свесил ноги на пол, поднялся и в четыре шага пересек комнату.
– Что не спишь? – спросил он, усаживаясь рядом с девушкой.
– А ты что не спишь? – не отрываясь от книги, отозвалась она.
– Да так, не спится что-то… Сон неприятный приснился, – добавил он после короткой паузы. – Будто Чужие пытаются у меня кортик отобрать.
– А… – протянула Алекса. – Ну и мне вот тоже что-то не спится. Решила пока книгу почитать, утром ее отдавать.
– Что за книга-то хоть? – спросил Эд. Скосив глаза, он попытался вчитаться в текст, но шрифт был какой-то странный, и буквы никак не желали складываться в понятные слова – видать, со сна.
– «Чужой мир» доктора Робинсона, – прикрыв книгу, девушка продемонстрировала ему обложку, надпись на которой он, впрочем, также не смог толком разобрать. – Выпросила в местной библиотеке до утра. Довольно любопытно. Раньше я как-то Чужими мало интересовалась… Вот, например, они у нас обычно ассоциируются с насекомыми. А Робинсон пишет, что генетически они столь же далеки от насекомых, как и от людей. Из всех известных живых организмов Нового Мира – про Ветхий и говорить нечего – отдельные похожие гены у них есть только с какими-то моллюсками одной из дальних систем Руг. Да и те в целом стоят гораздо ближе к людям, чем к Чужим… Или еще вот… Робинсон высказывает мнение, что известные нам особи Чужих на самом деле являются личинками. Подробно это аргументирует – я, честно говоря, не все до конца поняла из его доводов. Правда, тогда получается, что взрослых Чужих никто никогда не видел.
– Да и упаси Дракон увидеть! – буркнул Эд.
– Наверное, ты прав. Хотя Робинсон предполагает, что внешность взрослых Чужих могла бы показаться нам столь же прекрасной, сколь безобразна она у личинок. Но это, как я поняла, у него уже просто догадки пошли… А ты что так теперь все время и будешь с ним таскаться? – спросила она внезапно, кивнув куда-то вниз.
– Что? – не понял Эд, но, проследив за взглядом девушки, обнаружил, что так и сжимает в кулаке извлеченный из-под подушки кортик. – А, это… Нет, конечно. Просто не проснулся еще толком… – мысль его охотно перекинулась с вызывающих оторопь Чужих на поразительное вчерашнее открытие. – А вот скажи, я тут думал… Получается, что если это и впрямь «драконий коготь», то от обладания им толку ровным счетом никакого? Одни проблемы?
Видно, поняв, что спокойно почитать не удастся, Алекса захлопнула книгу и повернулась лицом к юноше.
– Ну, начнем с того, что это огромная честь…
– Ничего себе честь, что о ней и рассказать никому нельзя! – перебил ее рыцарь.
– Я сказала «честь», а не «пища для тщеславия». Она внутри – в голове, в сердце, о ней незачем гово