Зато мои слова Касс насторожили.
– Почему не сможет подчинить? – прищурившись, она посмотрела на меня.
– Потому же, – я улыбнулся, – почему не смогла сделать этого раньше. Ты обладаешь сильной защитой от ментальной магии.
– Отчего ты так решил?
– А ты считаешь, что папочка мой настолько слабый менталист, что его внушение в первую же ночь начинает облезать, как старая шкурка ящерицы?
– Но… ты говорил, что защитой обладают… менталисты.
– Не обязательно. Я не менталист, но защита у меня сильная. В принципе все драконы обладают защитой от ментала…
– Но я-то тут причем?..
У меня запершило в горле.
– Ты… – я прокашлялся, подбирая слова. – В твоей крови тоже бродит кровь драконов. Как у любого патриция.
Как минимум.
– Все патриции…
– Потомки драконов, да.
Для легенды о незабудках не время. Не сейчас. Может быть даже, мне не придется её рассказывать. Лучше, если ты догадаешься сама.
– В общем, посторожи её, – я кивнул на притихшую, но продолжавшую что-то шептать Тинати.
По-хорошему, стоило её связать. И не оставлять с ней Незабудку, но предлагать такое я даже не пытался, понимая, что вызову лишь шквал негодования. До сих пор во взгляде Касс на бредящую убийцу, читалось больше сочувствия, чем опаски. Складывалось впечатление, что Кассандра видит в Тинати одураченного ребенка. Видимо, это женское. Некий материнский инстинкт…
Я оставил девушек в беседке, а сам оправился заправлять нэксу устаревшей ещё пару лет назад модели и разбирать припасы. Не всё из заначки для побега в подземный город пригодится на Архипелаге. Но многое точно. Заехать в маркет я не успел, слишком рано мне на голову свалилась Незабудка, но в Галлроке, маленьком приморском городишке тоже неплохой базар. Очень оживленный и во многом подпольный. Сказывалась близость бухты контрабандистов.
Перевалочный пункт ближе всего к Аррганнской пустоши, к тому же… я прислушался – да, мои ребята, получив послание автолеттой, уже направились на старшей сестричке Нуар к Старлайну. В последнем разговоре с Орсом, я сообщил, что собираюсь именно туда. Надеюсь, отец удовлетворится последней информацией и не станет копать глубже, а слухи о черной быстрой нэксе на дороге туда собьют с толку его ищеек.
Ну, а мы пересядем на Шэру, серую и неприметную малышку. С десятком скромных секретов под обшивкой. И с парой-тройкой нескромных.
Я улыбнулся, ощущая какую-то хищную радость. Опасность, близость нужной девушки, предвкушение приключения, этот бурлящий коктейль кипятил мою кровь.
Корвин скрылся за густой ещё, но уже начавшей желтеть, лозой винограда, оставив мне Тани, опоенную, безвольную, ещё более хрупкую и юную сейчас. Под глазами малышки залегли глубокие тени, носик заострился, пухлые детские губы обветрились…
Смотреть на неё было больно. Так же, как и слушать.
– Почему ты хотела убить именно меня, – зажмурившись, я всё-таки задала режущий вопрос. Уверенности, что Тани меня услышит и ответит, не было, но девочка встрепенулась – в её безвольном состоянии это выглядело судорогой, – открыла глаза и, глядя прямо на меня, произнесла. Четко, практически по слогам:
– Я. Не. Хотела… – тут чёрные глаза закатились, она задергалась мелко-мелко, но затихла – не успела я позвать Корвина. – Мать драконов… дщерь драконов… даст им, богомерзким, крылья. И миру придет конееецссс…
Она снова задрожала, потом утихла. Лишь сухие губы едва слышно шептали старую сказку о том, что когда-то незабудки отражали синее небо мира.
– …Но чёрный дракон затмил собой небо и выжег землю, упав на неё чёрной тенью. Деву в огне он нашел и вынес её из огня, не спасения ради, а поругания и боли. И проклято стало чрево её и её кошмарно дитя, и страшная смерть ждала от разрешения, – шепот похожий на шуршание Шелеста вызывал строй нервных мурашек. – А когда умерла она, всё вокруг лишились жизни и душ, и только маленький монстр прикинулся человеком…
Крылатые. Я ведь слышала раньше эту сказку. Легенда о смерти Заррха, полюбившего княжескую дочь, и убившего её за нелюбовь. Мол, люди тогда собрались с силами и отомстили, убив его. Великой ценой – почти все погибли. Но версия с бунтующим городом и прилетевшим его покарать Заррхом была, на мой взгляд, более реальной. Или на взгляд няни? Да, точно! Это именно она сказала, что сказка на то и сказка, чтобы придумывать всякую романтику, а драконы любить не умеют. Вообще. Не людей по крайней мере. И сказка о сжигающей разум любви дракона к человеку – полная ерунда.
– …Земля и небо стали пламенем, а на выжженной земле проросли только незабудки, но не осталось в них боле неба синевы, да и небо утратило свою синь, напитавшись огненными языками…
Я посмотрела на тусклое, чуть сиреневое небо – вечером на закате оно выгорит до золотого. А вот на картине в комнате Корвина небо действительно было синим, как в легенде о незабудках.
– …Пламенные незабудки хранили обещание людей помнить о коварном монстре, таящемся среди нас. Лживом, злом существе, рожденном со смертью и нам на погибель…
– Тани, – я резко обернулась к девочке, схватила её за плечи. – Тани! – она дернулась и сбилась на полуслове, посмотрела на меня почти осмысленно. – Тани, ты понимаешь, что ты сама почти дракон?
– Дракон изнасиловал маму… она умерла родами, а у людей не поднялась рука убить меня… но я отомщу-у…
Я задохнулась от ужаса, осознавая, что сделали эти люди.
– Тани! У драконов не бывает детей без взаимной любви.
– Они лгут, они все лгут… лгут…
***
Когда я вернулся к девчонкам, Касс задумчиво рассматривала небо, откинувшись на спинку лавки, а Тинати замкнуло на «лгут, лгут, лгут». Я даже успел испугаться за Незабудку, но она подняла голову и легонько улыбнулась мне, подняв в груди волну нежности, но через миг округлила глаза и вскочила навстречу.
– Твои волосы?! – она недоверчиво заглянула мне за спину, но хвоста не обнаружила.
– На Бурном они мне не пригодятся.
- Но ты же всё равно отличаешься от людей.
- Большую часть моих отличий скроет… - жестом фокусника я достал из кармана светлых холщовых брюк, которые натянул взамен своих брендовых, бороду и приложил её к лицу.
- Оу, бородатый дракон.
- Да. Практически оксюморон.
У нас, действительно, бороды растут плохо. К сотне лет, разве что, пробиваются - жидкие, с козлиными элементами, - большинство драконов даже в возрасте предпочитает их сбривать. Щеголяют убогими бороденками лишь старейшины, разменявшие пятую сотню, как Агнигор.
- Ужас, вообще-то, - со вздохом констатировала девушка, скептически изучив меня в бороде. – Она же будет отваливаться.
Я рассмеялся и поддул болтающийся над губой ус, а затем активировал встроенный в браслет амулет. Волосяное изделие, шедевр техномагического симбиоза, с тихим шелестом рассредоточилось по подбородку и верхней губе, микролипучками приклеиваясь к коже.
- З-з-зы-ы, - не нашлась со словами Незабудка. – А это как-то снимается?
- Ты предпочитаешь целоваться без неё? – я поиграл бровью, наблюдая, как мило розовеют щёчки Касс, как она стреляет взглядом в третью лишнюю и вздыхает.
Слегка скрипнув зубами, я скинул с плеча рюкзак.
- Для тебя я тоже кое-что приготовил. Примерь-ка.
Блондинка из Кассандры получилась более естественная, чем из черноглазой брюнетки Тэрри, для которой парик был приготовлен. А вот красный плащ оказался великоват, всё же Тэрри выше, и если бы Касс не потеряла платье, я бы его ей не давал. А так, повезло ещё, что плащ был новый, к тому же хорошо вылежанный, - и никем не пах, потому как, принюхавшись, Незабудка будничным тоном, который меня ничуть не обманул, уточнила:
– Чьи вещички?
Пришлось рассказывать, как полтора года назад я готовил побег своей команде в Старлайн. Или ещё дальше.
– Почему же не сбежали?
Потому что девчонка-сорванец с украдкой сделанного снимка поразила моё воображение, – подумал я.
– Отец пошел на компромисс, предложив более разумный вариант.
Пока Кассандра собирала в дорогу Тинати, снимая робу узницы, причесывая и умывая из её из фляжки с водой, я помогал: придерживал и поворачивал девочку, – зажмуривая глаза, когда Незабудка достаточно ревниво требовала: «Не подглядывай!», – и переваривал недавно осознанную мысль.
Именно с того снимка, подброшенного отцом в досье на невесту, и начался мой интерес, вылившийся под действием стигмы в нашу одержимость. В том, что в неё вылился именно мой интерес, – сомневаться не приходилось. Дракон плохо поддается человеческой любви, даже искренней и большой, потому-то и развиваются отношения под меткой по два-три года. А здесь случился взрыв, и пламя горит, не угасая. Девчонка сопротивлялась что есть сил, но шансов у неё просто не было.
– …Можешь открывать глаза, – разогнала мои мрачные мысли Касс.
С парой хвостиков и заколотой чёлкой, в платьице со смешным принтом, в котором я с трудом опознал тунику, припасенную для Тэрри, бормотушка-Тинати выглядела даже не на тринадцать, а на все десять.
– Девочка-девочка, а где твоя мама? – невольно примерил на себя образ «незнакомого дяди».
– Мою маму убил дракон, – вылила на меня ведерко ледяной воды «девочка».
– Опосредованно, – уточнила Незабудка, и посмотрела на меня.
– Это как? – только и выдавил я, пытаясь представить, насколько откатит такая информация наши отношения при снятии метки. Сородичей белыми и пушистыми я не считал, и отморозки встречались в любой популяции, но понимание этого хорошо выглядит в статистике и никак не трогает кровоточащее сердце.
– Сначала он её изнасиловал, – добила меня Касс, – и она умерла родами. А… его дочь… воспитали вот. Как могли.
Я совершенно ошарашенно посмотрел на Тинати и вскинул тревожный взгляд к лицу Кассандры. Та смотрела на меня, насуплено прищурившись. Испытующе.
Мимо пролетел, кружась, желтый лист.
– Это – невозможно, – произнес я, не отводя глаз.
Хотя как раз в то, что Тинати дочь дракона, вполне могло быть правдой. Дочь, внучка, правнучка… Кровь драконов, несомненно, текла по её венам, а уж в каком поколен