– Представляете, просыпаюсь утром, а меня Цербер блинами потчует, и приговаривает: «А не тошнит ли тебя девица, а головушка ли не кружится?» – Я уж думала, она намекает на Реми, с которым мы под окнами добрый час сплетничали.
– Только сплетничали? – Танита рассмеялась колокольчиком, и я слегка смутилась. – Ой, да ладно тебе, все знают, что он в тебя влюблён. Он же носится за тобой, как привязанный.
Я почувствовала, что уши мои начали гореть, подуй – и дым пойдёт.
А плюнь – так вовсе зашипят.
– Да перестань, – отмахнулась я, возвращаясь к балконам, розам и удобрениям: – В общем, сижу я, мисс Зерби о тошноте меня расспрашивает, а потом говорит: «повезло тебе, глупая» – она, конечно, иначе выразилась, ага, – «что не на розу мою упала. Там бы я тебя и закопала на удобрение». – И тут я начинаю понимать, что мне полёт мой из окна ни заррха не приснился. Но в упор не помню, как я комнате оказалась!
– Птичья болезнь?
– Что? – я приподняла бровь.
– Птичья болезнь. Перепел, называется, – Тани уже откровенно ржала надо мной. – Признавайся, сколько выпила вчера?
– Да не пила я, – замахала я на неё руками. – Почти. Я головой, видно, хорошо приложилась, раз память отшибло.
– Синяки есть?
– Не-а.
– Везу-учая, – Танита, посмеиваясь, достала из кармашка монетку и со щелчком подбросила в воздух. – Орёл или решка?
– Ребро, – хмыкнула я, наблюдая, как серебристой рыбкой вертится монетка, а вот рука подруги дрогнула от неожиданности, монетка проскользнула мимо ладони и со звоном покатилась по полу.
Нарника прыснула смехом, Тани озадаченно заглянула под столик, под диванчик, но потеряшку не нашла.
– Уверена, там ребро, – смеялась Ника, а Тани согласно кивала, разводя руками:
– Я же говорю, везучая. Ты же что вчера, что сегодня, ха-ха, так и норовишь убиться, но при этом как-то выживаешь.
– Ничто не вечно. Особенно везение, – я повторила её жест руками и потянулась к синей чашечке с чаем.
Настроение слегка подпортилось. Взамен меня развеселилась Нарника и, улыбаясь до ушей, поинтересовалась:
– А ты знаешь, что Корвин может исцелять раны?
– Да ну. Он лекарь?
– О! Он – много чего. На самом деле, он весьма одарённый, даже по драконьим меркам. И очень умный.
Я скептически хмыкнула.
– Да-да, – поймала меня за руку Ника, заглядывая в глаза. – Правитель возлагает на него большие надежды.
– Да мне-то что? – я поморщилась, понимая, что это второй заход кампании «дыши Корвином», но Тани (спасительница моя!) – перебила хвалебную песнь моему нежениху:
– Слушай, Ник, я вот чего не могу понять: почему Дальсаррхи и вообще Североморийские драконы до сих пор на наших не женились?
– Чистота крови, видимо, – Нарника не обрадовалась смене темы, но что знала, ответила: – Драконы ведь всё ещё надеются возродить могущество своей расы.
Вернуть драконью ипостась.
– И что? Теперь сдались?
Драконья невеста пожала плечами:
– Не знаю. Наверно, всё-таки дефицит драконесс.
– И вот никакой вообще логики в этом всём нет, – Тани стукнула ладонью по столу. Легонько. Но соседняя чашечка всё же подпрыгнула. Мы с Никой вздрогнули.
– А что тебя смущает? – драконья невеста закусила губу.
– Ну, смотри, – тонкие, почти детские пальчики Тани подхватили небольшую слоёную трубочку медовой пахлавы с сиреневой начинкой и водрузили на пустом блюде. – Это Аррмирр. Он прекрасный, чудесный, умный и вообще роскошный.
Нарника опять не уловила сарказма, блаженно улыбнулась, но Танита закончила неожиданно:
– Но, согласись, для Дальсаррхов он – мелкая сошка. Вассал. Даже к основному роду не относится, хотя он пятиюродный племянник брата Правителя. И дар у Аррмира не самый сильный. Как для дракона.
Нарника яростно уставилась на миниатюрную подружку, но та ничуть не смутилась. Она подхватила маленький миндальный орешек из пары одинаковых, лежавших на краю стола, и уложила сверху на трубочку пахлавы с сиреневой начинкой.
– Смотрится органично, правда? Как и то, что Аррмирру, простому драконьему плебею, в качестве невесты передали тебя. Это нормально. Драконессы не хватило, вот и выдали человека.
Нарника обиженно поджала губки.
Я тоже напряглась, но не из-за Нарники. Просто уже чуяла, в чей огород сейчас прилетит камень.
– А Корвин, по твоим словам – надежда Правителя, – Тани подхватила из моей тарелки пирожное «чёрный лотос».
Это был большой, покрытый тёмной глазурью цветок с цельным блестящим от мёда грецким орехом внутри, владыка местной пахлавы. Девчонки свои «лотосы» съели сразу, а меня чёрный цветок отчего-то не привлёк, он так и остался лежать на моём блюде среди крошек и кусочков орешков. И теперь я поняла почему – он действительно напомнил мне чёрного принца Корвина.
Тани бесцеремонно выковыряла из лотоса крупный орех и бросила на другую тарелку. А взамен взяла второй миндаль.
И она была совершенно права. Это всё действительно нелогично.
– Зачем ему дали меня?.. – пробормотала я, заворожённо наблюдая, как вертится в тонких пальцах мелкий, где-то даже надколотый – примитивный – орешек.
– Зачем ему тебя навязали, – уточнила Танита, роняя мелкий миндаль в сердцевину лотоса, где он занял до смешного мало места.
Ну да. Всучили.
Я сглотнула, а Тани, склонив голову, смерила меня цепким взглядом:
– Что в тебе особенного, Кассандра Фалькони?
– Не представляю, о чём ты, – проворчала я, и Тани так просто сменила тему, что я ещё долго хлопала глазами, пытаясь осознать, что это только что было. Затем плюнула и немного расслабилась, но слушать очередной анекдот о студентах не смогла, сбежала в уборную.
Во мне ведь нет ничего особенного.
Примитивный дар. Внешность – прямо скажем, не Нарника. Есть, конечно, ум и сообразительность – но зачем они инкубатору на ножках? Я –идеальный вариант для младшего наследника, бездельника, который никогда не станет первым в очереди наследования. Меня, такую «примитивную», можно спокойно всучить лишнему мальчику. В наказание.
Но – не «надежде Правителя» в жёны.
Будь я обычной девчонкой, несомненно уверовала бы в свою феноменальность и расчудесность. Но, к счастью, я понимала, что дело совсем в другом.
Всё до тошноты просто. Я – расходный материал, подарок для первого опыта. Девочка, которая когда-то должна исчезнуть. Два-три года – и мне крышка, а Корвин вернётся в тусовку. И моё счастье, что он не хочет из неё уходить ни на месяц. Но и освобождать он меня не намерен.
Ох, Крылатые хранители. Как мне выбраться из этой паутины живьём?
Поплескав холодной водички в лицо, я уставилась в зеркало.
Чуть дрожащие губы, горящие пятнами бледные щёки. Дикий блеск в синих глазах с жёлтыми искрами отражения шафрановых светильников. Без боевой раскраски я выглядела какой-то особенно беззащитной, и даже пожалела себя немного, прежде чем зло рассмеяться отражению в лицо:
– Посмотрим ещё, кто тут расходный материал!
"Надо бы накраситься снова. Вряд ли Корвин сюда заявится. У него другие планы на вечер. – Я со вздохом подавила неуместное сожаление. – З-заррхова метка! Но с косметикой было бы надёжнее. Вот!"
Только сумочку я оставила на диванчике рядом с девчонками.
Ладно уж.
Я взбила попышнее волосы, поправила блузочку цыплячьего цвета, одёрнула голубую юбку и вышла из уборной в коридор, ведущий в зал. Но к девчонкам не дошла.
Меня бросило в озноб, затем опалило жаром, начинавшимся из запястья. Жар не был испепеляющим, мне даже больно не было, но в глазах всё поплыло и замерцало, а ноги стали совсем ватными, и мне пришлось опереться спиной о стену.
И от прикосновения этого случился взрыв.
Эмоций.
Ощущений.
И мозга.
Вдруг оказалось, что со спины ко мне прижимается жаркое тело, сильные уверенные руки свободно гуляют по моему животу, забравшись под тонкую блузку, шея и щёки мои сгорают в чужом дыхании, а остатки разума исходят паром от невыносимо интимного «Ка-а-а-ссс», проникающего в уши змеиным соблазном, поднимающего дыбом волосы на затылке, бегущего сеточкой молний по коже, заставляя дрожать пальцы рук.
Дразня язык желанием прорычать в ответ:
– Корррр-рвин…
И простонать:
– Ну, ты и сво-о-олочь.
И только Крылатым ведомо, где взяла я силы, чтобы вынырнуть из этого наваждения.
Зажмурившись до искорок под веками, побилась затылком о стену. Хвала хранителям, никого за спиной не было. Просто стена. Дрожащими руками ощупала холодный шероховатый камень. Видно, благодаря этой шероховатости я и осталась на ногах, иначе точно сползла бы на пол по стеночке, оставляя после себя влажный след, – я взмокла, будто под дождём побывала.
Зачем? За что?
Что это было вообще?!
Сердце колотилось как сумасшедшее, глуша все звуки вокруг. Ноги подрагивали, норовя подкоситься, и шмякнуть меня наконец о каменный пол, милосердно добив.
– О-о, моя фатии… – громом среди ясного неба раздался рядом рокочущий голос и что-то холодное коснулось плеча.
Я отпрыгнула в сторону – вдоль стеночки, конечно, иначе свалилась бы. Не закричала я, переполошив всё кафе, лишь потому, что от ужаса горло перехватило спазмом. Зато глаза я наконец-то открыла.
И волосы встали дыбом. Снова. Все.
На меня, чуть склонив голову, смотрел не мигая дракон. Что такой мог бы перевоплотиться в здоровенную зелёную рептилию – даже сомневаться было бы стыдно.
Одетый в восточный, шитый золотом халат, с зелёным камнем в броши под подбородком.
Незнакомый. Чужой.
Высокий и мощный.
И – беспредельно опасный.
Крылья хищного носа едва заметно дрожали, красные глаза наливались тьмой, а из-за острых белых зубов, обнажённых в победной улыбке, казалось, вот-вот высунется змеиный язык, чтобы ощупать жертву, прежде чем проглотить одним махом.
Всё возбуждение, в котором купалась я секундами ранее, схлынуло, оставив по себе холодок ужаса перед кошмарным хищником. Хищником, которого я только что сама раздразнила.