– Да, – твёрдо кивнул морской. – Даже не одно. Сколько надо.
– Нет, – снова вмешалась принцесса, – лучше опять я. Мракокрад не видит меня в своём будущем и не сможет подготовиться заранее. – Она бросила взгляд на брата и хмуро потупилась. – И потом, для души Карапакса ещё не всё потеряно, надо её беречь.
Вихрь смёл хвостом опавшие листья и принялся писать на земле когтем, стирая и переправляя буквы.
Морской дракончик пихнул сестру плечом и изогнул шею, заглядывая в глаза.
– С твоей душой тоже не всё плохо! Ты же здесь, с нами, на правильной стороне. Ты не злая!
– Разве что совсем капельку, – буркнула Кинкажу.
– Я здесь, чтобы убить Мракокрада, – ухмыльнулась принцесса, – не такой уж и светлый героизм… Ну что, готов? – обернулась она к Вихрю. – Давай уже, шевелись, медуза!
– Вот, – повернулся песчаный, – думаю, должно сработать.
Кинкажу хмуро покосилась на Анемону.
– А можно ли ей доверять? Добавит ещё что-нибудь от себя, и все ледяные воспылают страстью к нашему Холоду.
Морская принцесса фыркнула.
– Лучше бы спасибо сказала! Я брату помочь хотела, потому что он втюрился в тебя по самые рога, подарить вам обоим капельку счастья, а ты… одно сплошное нытьё!
– А какое у тебя право решать, в кого мне влюбляться? – По лавандовой чешуе радужной побежали сердитые алые полосы.
– Хватит вам, – буркнул Вихрь. – Потом подерётесь, не до того.
– Вот-вот, остынь, – кивнула Анемона, разглядывая нацарапанные строчки. Радужная молча оскалилась. – Сегодня я спасаю мир… Намудрил ты что-то, песчаный.
Карапакс тоже взглянул.
– Ты уж постарайся, сестричка… или дай мне.
– Нужен предмет, чтобы зачаровать.
– Держи! – Вихрь полез в мешочек и достал дощечку – свою библиотечную печать.
Анемона сжала её в когтях и прочла заклятие вслух:
– «Пусть эта печать откроет всем драконам, дерущимся здесь, мысли и чувства друг друга на время ста ударов сердца, чтобы каждый ощутил другого, как себя самого. Затем пусть они все вернутся каждый к себе домой, целые и невредимые!»
Она бросила взгляд на брата и добавила:
– А заодно пускай снимет с Кинкажу любовное заклятие, чтобы она могла испытывать свои особые и неповторимые чувства к кому угодно и больше ко мне не приставала!
Карапакс взглянул на сестру с благодарной улыбкой. Радужная оторопело молчала.
Запрокинув голову, песчаный дракончик всмотрелся в мелькающую в небе окровавленную чешую. По толпе дерущихся будто пробежала рябь. Что-то изменилось. Атаки стали вялыми, когти и хвосты промахивались. Горячка боя пошла на спад, драконы смущённо оглядывались.
Луна подошла и стала рядом с песчаным, в глазах её светились мир и покой. Глубоко вдохнув, она заговорила. Слова лились будто сами по себе, подобно пророчеству, но быстрее и свободнее, трепеща на ветру лепестками невиданных цветов.
– Я вижу её драконят в Ночном королевстве, с тревогой ожидающих мать. Чувствую её страх больше не увидеться с ними. Она дерётся, чтобы защитить их. Думает, что я хочу их смерти, и старается убить меня.
– Я вижу его мать, умирающую от болезни, которую наслал Мракокрад. Любимую так же сильно, как я люблю свою. Он хочет остановить нас, пока не погибла остальная семья.
– Я вижу долгие годы голода и страха. Вижу кипящий жаром вулкан и бесконечную борьбу за выживание в страхе, что любимое племя вымрет навсегда. Вижу надежду, что проснувшийся древний дракон вернёт ему прежнюю славу и процветание в родных безопасных землях. Он сражается, чтобы защитить свою надежду, без которой не может жить.
– Я вижу её с другими драконятами в игровом зале у ледяных. Она в страхе слушает древние сказки о Мракокраде, а потом видит кошмарные сны об убийствах, которые тот совершал даже после смерти. Вижу, как она сама читает свитки и с ужасом думает, что когда-нибудь ночные, воспользовавшись краденой магией, прорвутся через Большой утёс и истребят всех ледяных, потому что всегда ненавидели их.
– Вы ненавидели нас ещё раньше!
– Нет, вы!
– Вы хотите нас всех перебить!
– Нет, это вы хотите перебить нас!
– Я боюсь вас.
– А я – вас.
– Я дерусь, потому что боюсь!
Наступила тишина. Драконьи сердца отбили сто ударов.
Ночные и ледяные взглянули друг на друга в упор.
А затем вдруг пропали с неба все до единого.
Глава 28
– Они исчезли! – вытаращила глаза радужная.
– Ну и ну! – Карапакс окинул взглядом небо. – Похоже, мы и Холода заодно со всеми отправили в Ледяной дворец.
– Навсегда? – спросила Кинкажу. – А вдруг они обратно прилетят? Покончили мы с войной или только её отложили?
– Если я правильно поняла их мысли, – ответила Луна, – этим драконам теперь будет очень непросто убивать друг друга.
– У нас получилось! – радостно выдохнул Вихрь.
– Точнее, у тебя, – поправила Луна, повернув к нему сияющие глаза.
– Кто бы сомневался, – прошипел Мракокрад, обрушиваясь на драконят с неба. – Сжал песчаного в когтях и устремился прочь, махая гигантскими крыльями.
– Вихрь! – крикнула Луна.
Дракончик даже не понял сразу, что происходит. Чужие когти впились в тело с такой невероятной силой, что казалось, если нажмут ещё хоть чуточку, то раздавят. Вывернутыми назад крыльями, больно прижатыми к бокам, и не пошевелить. Один лишь хвост свободно болтается в воздухе, но что такое жалкий шип, пусть и ядовитый, против неуязвимой бронированной чешуи?
Далеко внизу проносились горы, а над головой, если выгнуть шею, виднелась полоска серебристых чешуек у основания машущих чёрных крыльев.
«Куда он меня тащит? – удивился Вихрь. – Почему не убьёт сразу?»
Во всяком случае, далеко не улетит, подумал он. Как ни огромен чёрный дракон, даже ему должно быть нелегко с такой ношей.
В самом деле, Мракокрад вскоре наклонил крылья и нырнул к земле, устремляясь с высоты к горным ущельям. Встречный ветер резал дракончику глаза, горы стремительно надвигались, и он уже решил было, что смерть близка. Мстительное чудище из далёкого прошлого разобьёт его вдребезги о камни.
Однако впереди вдруг разверзлась зияющая пропасть, утыканная по краям острыми скалами и расщеплёнными стволами деревьев. Склон горы перечёркивала широкая бездонная трещина – по крайней мере, разглядеть дно, болтаясь в когтях на такой головокружительной скорости, дракончик не мог. Так или иначе, полёт должен был где-то закончиться.
Мракокрад с ходу ввинтился прямо во тьму расселины и стал быстро опускаться кругами. Отвесные стены неумолимо сближались, и дракончика вновь охватил ужас. Медленная смерть в тесной подземной щели без единого лучика солнца и дуновения ветерка была худшим из его кошмаров. А может, Мракокрад просто решил убить его здесь, подальше от любопытных взглядов? Чтобы не огорчать лишний раз Луну?
Уже почти в полной темноте, когда устье пропасти высоко наверху превратилось в тонкую ниточку света, чёрный великан замедлил полёт и разжал когти. Вихрь шлёпнулся на твёрдое дно и поднялся, шатаясь. Ослабевшие вдруг лапы разъезжались на гладкой и холодной каменной поверхности.
Чёрный дракон сложил крылья и устроился у него над головой на высоком уступе скалы, загораживая выход наверх. Выковырнул из стены камушек, превратил в огненный шарик и пустил вращаться в воздухе возле себя зловещим подобием солнца. В тусклом сиянии проступили стены тесной ямы, где оказался дракончик, а гигант, подобный Мракокраду, мог бы повернуться, лишь поджав крылья и наступая себе на хвост.
Каменную поверхность по сторонам сплошь покрывали сотни насечек, одни крупные и прямые, другие, между ними, косые и мелкие. Неподалёку на полу виднелись три белых дымчатых камня в металлической оправе, истлевшей и распавшейся на куски.
Что-то зацепилось за хвост и со стуком покатилось по камням. Вихрь нагнулся и поднял крошечный мышиный череп, отполированный до блеска.
– Вот что мне нравится в тебе, – непринуждённо заметил Мракокрад, – не приходится тратить время на скучные объяснения. Только попал куда-то, и твои мозги тут же начинают щёлкать – и через мгновение сам уже знаешь, что к чему. Можно сразу переходить к самому интересному.
– Здесь тебя оставила Ясновидица, – кивнул дракончик, – и ты пролежал под землёй две тысячи лет. А вот и тот самый разорванный браслет… – Он тронул хвостом остатки металла – слишком хрупкие оковы для столь опасного зла! – и провёл когтем по насечкам на стене. – Так ты отмечал дни, проведённые в заточении, после того как проснулся… А потом Беда освободила тебя.
– А это остатки моего единственного обеда, – показал дракон кончиком хвоста на мышиный череп в когтях у Вихря, – и единственный мой друг до тех пор, пока я не услышал Луну и не понял, что она меня тоже слышит.
– Так ты посадил меня сюда, чтобы я тебя пожалел? – недоверчиво прищурился дракончик.
Мракокрад слегка улыбнулся.
– Да как сказать… Твоё заклятие сочувствия очень неплохо сработало на моих подданных, вот я и подумал, что нам с тобой не мешает узнать друг друга чуть лучше.
– Твоё заклятие, ты хочешь сказать? – Вихрь задумчиво обводил когтем крошечные глазницы мышиного черепа.
– Ну, если серьёзно, всё-таки твоё. – Дракон придвинул миниатюрное солнце чуть ближе. – Ты его придумал. У тебя нет магии, зато приходят в голову ценные мысли.
Дракончик слушал, не отвечая.
– Ты просто создан, чтобы стать великим дракомантом, – продолжал Мракокрад, – но колдовские способности получил Карапакс. Я хорошо понимаю, как это обидно… – Он помолчал. – Знаешь, Вихрь, я заметил, что мы с тобой очень похожи. Ты куда умнее других и всегда полон идей, тогда как иной дракон хорошо если задумается раз-другой за всю жизнь. Тебе хочется менять мир, исправлять его, и ты знаешь, что смог бы, появись у тебя возможность…
– Я не такой, как ты, – перебил Вихрь, – не убийца.
– Ты стал бы им, сложись обстоятельства по-другому, – отмахнулся дракон. – Разве не стоит убить, чтобы защитить свою королеву, спасти родное племя… или заслужить любовь Луны?