Он взял земляничину за стебелёк и стал с подозрением разглядывать.
– Постой-ка… Уж не думаешь ли ты, что видение про меня?
– Про тебя, но без твоих магических способностей и без воспоминаний. Новый ты, которому выпал шанс начать всё сначала.
Мракокрад возмущённо фыркнул, испуская из носа язычки дымного пламени.
– С какой стати мне расставаться со своими способностями? Я самый могущественный дракон за всю историю Пиррии. Каждый мечтает быть похожим на меня!
– Только не я, – усмехнулся Вихрь.
– И не я! – присоединилась Кинкажу. – Злой, самодовольный и надутый – нет уж, спасибо!
– Я не… – начал Мракокрад и вдруг осёкся.
Мать обвила его хвост своим и с жалостью погладила по плечу.
– Ты ещё можешь стать счастливым, сынок, – шепнула она, – счастливым и всеми любимым!
– Только выбрать ты должен сам, – серьёзно добавила Луна. – Больше никому не дано превратить твоё будущее в настоящее. А если ты станешь другим драконом, то и мир сделаешь лучше.
Он яростно тряхнул головой.
– Без власти дракоманта? Не смеши меня! Что я буду делать, пироги печь? Сама подумай, насколько больше пользы я принесу, имея власть! Приведу к славному будущему всю Пиррию! Я видел его!
– Я бы предпочла пироги, – хмыкнула Кинкажу.
– Будущее Пиррии не твой свиток, в котором можно писать что угодно, – покачала головой Луна. – Управлять тебе дано только своей судьбой. Ты не принёс счастья драконьим племенам, Мракокрад, и мы не хотим твоего славного будущего для всех, если к нему надо идти тёмными путями!
– Решайся, – шепнула Люта. – Стань снова дракончиком, а я буду о тебе заботиться. На этот раз мы будем счастливы, обещаю!
– Я вижу впереди одну тьму, – простонал он, болезненно потирая лоб.
– А мы её видим впереди, если ты останешься королём, – вздохнула Луна. – Но если…
– Нет! – рявкнул он. – Никогда! Я не могу! Не хочу!
Луна растерянно моргнула.
– Но как же моё видение? Я уверена, что ты выберешь этот путь.
Чёрный великан свирепо хлестнул хвостом, отбрасывая хвост матери.
– Я не желаю терять свою память! Тогда исчезнет и Ясновидица – совсем, навсегда! – Он величественно выпрямился, поднимаясь на лапы. – Нет, я останусь королём и буду править всеми драконьими племенами, всей Пиррией! Вот моё будущее – я видел его тысячи раз!
– Мракокрад, ну пожалуйста! – взмолилась Луна. – Я знаю, в тебе осталась ещё крупинка добра. Прислушайся к ней, сделай правильный выбор! Я верю в тебя!
– Вы все – кучка узколобых ящериц! – проревел он, раскинув крылья во всю ширь и надменно выгибая шею. – Неужели вы всерьёз надеялись, что я попробую вашу жалкую землянику и решу: «Ой, какая прелесть, за неё стоит отдать всю магию»?
Он глянул на ягоду и вновь подозрительно прищурился, очищая её от зелёных листочков.
– А может, вы попросили Карапакса зачаровать её? Или другого тайного дракоманта, о котором я ещё не знаю? Да какая мне разница, скучные вы черви! Теперь я стал умнее, на меня не подействует никакое заклятие – ничьё вообще, понятно? Никто и никогда не сможет остановить меня!
Мракокрад широко разинул пасть, широким жестом закинул туда земляничину и проглотил, бросив на Люту торжествующий взгляд.
– Вообще-то, – заметила Кинкажу, – пока ещё осталась магия, которая на тебя действует.
– Ошибаешься, – насмешливо оскалился он.
– Нет, не ошибаюсь!
– Чья же это магия, позволь узнать?
Радужная смело встретила его горящий взгляд, окрасившись от мордочки до хвоста в цвет спелой земляники.
– Твоя собственная!
Глава 31
Кинкажу перевернула свой нашейный мешочек, и на землю посыпались клочки пергамента.
Песчаный дракончик разинул пасть от изумления. Последние остатки Мракокрадова свитка! Те самые, которые превращали Хамелеона в драконов разных племён.
Клочки были исписаны угловатым почерком отца Беды, но когда Кинкажу перевернула пергамент, Вихрь узнал неуклюже выведенные буквы и вспомнил, как она проводила долгие часы над свитками, мечтая стать первой радужной за столетия, овладевшей письмом.
Она использовала против Мракокрада его собственную магию!
– Что? – задохнулся чёрный великан, тараща глаза. – Но как… Я не видел…
– Ещё бы, – гордо ухмыльнулась Кинкажу. – Меня никто не видит! Болтушка, говоришь? Ха! Кто из нас теперь незначительный, узколобая ящерица?
Мракокрад пошатнулся и стал оседать на землю. Нет, он стал уменьшаться, понял Вихрь.
– Ты знала! – прохрипел дракон, обернувшись к матери. – Ты ей помогла!
– Ну конечно, – спокойно кивнула Люта. – А что оставалось делать? Запереть тебя в комнате, заставить мыть полы? Время для подобных наказаний давно упущено. – Дракониха погладила его по крылу – сын уже сравнялся с ней ростом. – Оставалось либо помочь, либо уйти и никогда больше тебя не видеть. Вот я и решила, что так для нас обоих будет лучше.
– Но как же моё могущество? – крикнул он срывающимся высоким голосом, уже ничуть не похожим на прежнее громыхание. – Моя магия… почему нельзя оставить от неё хоть чуточку? Хотя бы чтение мыслей, а? Погодите, не надо… – Он с ужасом поднёс к глазам свои когти, которые становились всё короче.
– Извини, Мракокрад, – вздохнул Вихрь. – У тебя были все возможности употребить свою магию разумно и с толком, но ты ими не воспользовался.
Луна огорчённо покачала головой, глядя на бывшего великана.
– Я и в самом деле надеялась, что он выберет это сам.
– А я нисколько не надеялась, – фыркнула радужная, – но поделиться своим грандиозным планом с тобой не могла, сама понимаешь.
– Зато рассказала ей… – Луна повернулась к драконихе. – Как же он не увидел ничего у тебя в голове?
– Когда растишь сына, который читает мысли, – спокойно пожала крыльями Люта, – поневоле овладеешь парой-тройкой защитных приёмов.
Маленький дракончик задрал голову, с надеждой глядя на Луну.
– Я ведь помогал тебе, правда? Тоже спасал драконов! Я не злой, не думай. Я не…
– Теперь уж точно, – улыбнулась радужная, приветливо мерцая чешуёй.
Мракокрад был уже младше Анемоны, а спустя миг превратился в годовалого дракончика. Он неумело взмахнул крылышками, и Вихрь заметил, что полоска белой ледяной чешуи в их основании исчезла. Однако и ночная чернота была неполной: на внутренней стороне крыльев вместо привычной звёздной россыпи серебристых чешуек появились изумрудно-зелёные, синие, золотистые и оранжевые. Казалось, по чёрному бархату ползают разноцветные блестящие жучки.
– Что за чудеса? – удивилась Луна.
– Ах да, забыла сказать, – хихикнула Кинкажу. – Так ведь красивее, правда? Он теперь наполовину радужный!
Чёрная дракониха вежливо приподняла брови.
– Придётся мне внести изменения в свою биографию, когда явлюсь с ним к ночным.
– Ты собираешься вернуться в племя? – оживился Вихрь. – Будешь жить с ними?
– К тем, что в дождевом лесу, – кивнула Люта. – Там красиво, и новая королева на хорошем счету. – Она улыбнулась Луне. – Не знаю, что собираются делать остальные, но я в старом Ночном королевстве жить не хочу – слишком много воспоминаний.
Малыш у её лап с любопытством рассматривал свои коготки. Затем вздёрнул головку и боднул ею мать.
– Кушать! – пропищал он.
– А как вас теперь будут звать? – продолжал интересоваться песчаный.
– М-м… пока не решила.
– Назовись Грандиозой! – предложила Кинкажу.
Луна поморщилась.
– Лучше Спасительницей.
– Слишком уж всё высокопарно для меня, – рассмеялась Люта, подхватывая на лапы малыша, бывшего когда-то Мракокрадом, но совсем на него не похожего – с округлой мордочкой и широко поставленными глазами, а главное, с удивительно спокойным и умиротворённым взглядом.
Когда с самого яйца тебя осаждают чужие мысли, поневоле лишишься покоя, подумал Вихрь.
Малютка обнял материнскую шею всеми четырьмя лапами и снова ткнулся головой.
– Кушать! – повторил он настойчивым шёпотом.
– Сейчас, золотко. – Люта ещё пошарила в траве. – Вот тебе земляника!
Просияв, малютка схватил ягоды и стал запихивать в пасть сразу по две, заливая соком чешую.
– А пусть будет Миротворец, – задумчиво произнесла Люта. – Кто знает, как сложилась бы история, назови я его так сразу?
Песчаный дракончик не мог не ощутить в новом имени лёгкую иронию, однако перед ним был уже не Мракокрад, а совсем другой дракон. Заклятие вошло в него вместе с первой зачарованной ягодой и уже не могло потеряться вместе с какой-нибудь серьгой или браслетом. Теперь он Миротворец, отныне и навсегда, и уже не вспомнит, что когда-то был Мракокрадом.
– Придумал имя! – повернулся Вихрь к драконихе. – Если, конечно, тебе интересно.
– Да?
Он улыбнулся малышу, перемазанному земляничным соком.
– Может… Надежда?
Дракониха задумчиво глянула на сына.
– А что, мне нравится.
Эпилог
Луна парила среди верхушек деревьев, осыпая дождевые капли с мокрой листвы и распугивая стаи жёлто-зелёных попугаев. Внизу вдоль речного берега растянулась деревня ночных драконов.
Почти все, кто улетел с Мракокрадом, после его исчезновения вернулись. Руины старого Ночного королевства на полуострове Когтя хранили ещё немало интересного, и королева Ореола даже назначила особую группу для их исследования, но жить в тех местах мало кто хотел, особенно те, кто успел привыкнуть к щедрому изобилию тропического леса. Радужная королева, конечно, разрешила бы им остаться и выбрать себе новую правительницу, однако, несмотря на все усилия Зубасты, большинство решило, что от добра добра не ищут и Ореола не так уж плоха. Особенно по сравнению с королём, промывавшим мозги и заставлявшим воевать. Ночные до сих пор ещё не отошли от пережитых ужасов и потрясений, а то, что они увидели в мыслях и сердцах ледяных, которых так хотели убить, заставило многих задуматься.
– Ты опять здесь? – усмехнулась Тайна, когда дочь, описав круг, опустилась на прогалине посреди деревни. – А как же твоя школа, уроки?