– Я должен вернуться домой! Сейчас же! – Митины глаза перестали светиться и вернули себе человеческий вид.
– Вам необходимо к целителю… – тут же возразила Черная Курица, приблизившись.
– Хорошо, разыщите Овражкина! И узнайте, как попасть в туннель до Росеника!
– Но…
– Прямо сейчас! Иначе будет поздно!
Колдунья на долю секунды оробела от его тона.
– Но Даниила Георгиевича здесь нет. Вас осмотрит целительница из Небыли.
– Мне не нужен Даниил Георгиевич. Нужен его сын! И пространственно-временной туннель! Бегите, предупредите Велес! Мне срочно надо попасть домой, дело не может ждать.
Сева появился в ту же секунду, притянутый к месту происшествия какими-то неведомыми силами.
– Муромец! – произнес он. – Этот твой информационный ком просто спас меня. Представляешь, меня разом подкараулили Мила, Алена и наша француженка, Стефани… Что им всем нужно от меня, а?
Тут только он огляделся и заметил Маргариту.
– Постойте, что у вас произошло? – Он помог ей встать на ноги.
– Много всего интересного! – огрызнулся Митя, сильнее сжимая свое плечо. – Кто-то только что чуть не прикончил Водяную колдунью. Где ты был, Овражкин? Скорее! Мы, можно сказать, опаздываем! – поторопил он, протянув свою распоротую руку.
– Тебя ранили Рассечением. – Сева подошел к другу и с неподдельным изумлением уставился на его кровоточащую рану. – Кто это сделал? Это очень серьезно. Перестань трястись. Не волнуйся.
– Я не волнуюсь! Но время не жд…
– Тихо! – Митя послушно замолчал под гипнотизирующим взглядом Сирены, Сева наклонился над его раной, что-то прошептав, его лицо вмиг стало сосредоточенным. – А вы, – он обратился к Черной Курице, все еще мешкавшей, – скорее передайте кому-нибудь из целителей, что необходимо снадобье из донника для тяжелых ран.
Черная Курица возмущенно глянула на них обоих:
– Да кто я по-вашему?! Вы и дальше будете мне приказывать?
– Быстро! Иначе Муромец умрет от потери крови. И когда его родители решат, что это из-за вашего промедления, будет поздно что-то исправлять.
Колдунья рассерженно открыла рот, словно собиралась что-то ответить, затем передумала и исчезла.
– И предупредите Велес о туннеле! – крикнул ей вслед Митя.
Маргарита все так же через какую-то пелену поглядела на то место, откуда совсем недавно исчезли Полина и Странник. Где они сейчас?
Ее мысли прервало появление Густава Вениаминовича.
– Что происходит? – выпалил он. – Екатерина Юрьевна передала мне, что меня звали. Якобы кого-то ранили Рассечением. О, ну конечно, Заиграй-Овражкин, вы уже здесь! Весь в отца.
– Муромца ранили. Нужен донник.
– Донник есть. – Густав Вениаминович извлек из кармана стеклянную баночку, наполненную темным раствором. – О боги, ранили Муромца! Кто этот человек, который окончательно потерял страх? Ничего, что я так шучу, Дмитрий? Это я вас отвлекаю.
Густав Вениаминович повернул его руку, и Маргарите показалось, что Митя еле слышно застонал.
– Ничего, ничего, – подбодрил его Жаба. – Сейчас мы наложим лекарство на рану. Боль немного усилится, придется потерпеть, – и тут же добавил, обратившись к Севе: – Берите донник, а я подержу Муромца.
– Быстрее, мне надо как можно скорее попасть домой, – сказал Митя. – К отцу. Это очень важно. И зачем меня держать?
– Может, лучше я подержу? – спросил Сева целителя.
– Нет, ну что вы. Вы разве справитесь с Земляным?
– Не надо меня держать! – Митя попытался отмахнуться от рук Жабы, сжавших сзади его локти. – Я же никуда не убега… А-А-А!
Сева в это время капнул на рану густую темную смесь из банки, которую принес целитель. Митя извернулся, Маргарита видела, как от его лица отлила вся кровь. Он дернулся, словно у него ослабели колени.
– Терпи, Муромец!
Митя сжал зубы, но через пару секунд снова вскрикнул.
– Что такое донник? Он убьет меня!
– Так нужно. Магическое рассечение исправляется только этим способом. Все вспорото до самой кости.
Муромец снова дернулся, но Густав Вениаминович старался не дать ему упасть.
– Сева, поторопитесь. Он теряет сознание.
Анисья осторожно приоткрыла дверь и вошла. Жаркий летний день был в самом разгаре, солнце поселилось в этой комнате. Она сняла тяжелый бархатный халат и бросила его на ближайшее кресло, оставшись в легком домашнем платье. Быстро подошла к окнам и открыла их одно за другим. Спальня тут же наполнилась свежим воздухом.
На постели неподвижно лежал Митя. Его глаза оставались закрытыми, влажные волосы слиплись от жары. Анисья взяла с прикроватной тумбочки полотенце и принялась осторожно вытирать брату лоб, вспоминая самую странную Купальскую ночь в жизни… Русалий круг, что пришлось так внезапно покинуть, сорванное Посвящение велия, ради которого все это устраивалось, таинственное нападение на Водяную колдунью, ужасную рану на руке брата…
– Ты молодец, – сказала она, словно Митя не спал, а просто лежал не шевелясь и внимательно ее слушал. – Конечно, кто же еще, кроме тебя, мог спасти Полину? Ты ведь из рода Муромцев, а значит, должен быть героем. Представляешь, даже Дружинники, и те проворонили этого неизвестного Темного мага. Куда они смотрели? Да, я уверена, что это был именно Темный. Но, Митя, как же ты там оказался, в этом лесу? Вот что непонятно.
Анисья откинулась на спинку стула.
Ну и паника вчера поднялась! Едва не сорвался фестиваль, но несколько боевых магов из Дружины и Старейшин вовремя смогли остановить поднявшееся волнение, и вскоре группы вернулись к выступлениям, хотя у большей части гостей пропало все настроение их слушать.
Весть о неизвестном колдуне, пытавшемся причинить вред Полине Феншо, молниеносно разнеслась по округе. И пока Анубис силился приковать внимание толпы к своей песне, повсюду только и слышались взволнованные разговоры:
– Водяную колдунью похитили!
– Нет, ее только пытались похитить!
– Похитили!
– Да нет же, ее ранили!
– Ранили не ее, а наследника Муромцев!
– О Ярило! Наследник мертв! Дмитрий Муромец мертв!
– Мертвого Дмитрия Муромца похитили вместе с Водяной колдуньей!
– Посвящение велия сорвано! Морянки нас всех убьют!
– Вы слышали? Вся дорога в крови! Но кто-нибудь видел этого таинственного нападавшего?
– Да, одна дама говорит, будто видела, как он покупал чудо-квас. Она сказала, он был мрачный и огромный, и через всю левую половину его лица шел уродливый шрам.
– Дурак и ты, и эта дама! Это наш зареченский наставник!
– Ну, что ты думаешь обо всем этом? – с улыбкой поинтересовалась Анисья у спящего брата.
Ночью его принесли домой на руках: он не приходил в сознание, был ужасно бледен и перепачкан кровью с ног до головы – с трудом верилось, что он был, по словам Севы, «в порядке».
Анисья замерла, вспомнив о Севе. Когда он покинул поместье Муромцев? Она помнила, как он приобнял ее за плечо; как он странно, чуть-чуть рассеянно заглянул в глаза, а потом шагнул вместе с ней в пространственно-временной туннель и оказался в холле поместья. Потом спросил еще, не знает ли она, что на самом деле случилось с Водяной колдуньей. Так когда же он ушел? Его ведь ждали там, на Русальем круге. Он должен был проводить обряд животворения воды… В доме стоял переполох. Сбежались слуги. Папа стремительно слетел с лестницы, едва целитель и боевой маг из Дружины появились вместе с неподвижным Митей посреди неосвещенного вестибюля.
– Туда, туда! – скомандовал Муромец. – В его комнату! Анисья… Сева, когда здесь будет твой отец? Расскажите же, что там произошло!
– Я ничего не видел, – прозвучал издалека голос Воздушного мага. Анисья приостановилась и поглядела наверх: на лестнице возвышалась очерченная светом луны фигура матери. Колдунья теребила платок, белеющий в темноте, Анисья никак не могла разглядеть выражения ее лица. Когда вся процессия скрылась в коридоре левого крыла, Евдокия Рюриковна двинулась с места, но направилась не к сыну, а обратно, в сторону своей спальни.
– Мама? – беззвучным шепотом произнесла Анисья.
Странно! Мама, конечно, до смерти напугана. Наверное, ей невыносима сама мысль, что ее сын может быть тяжело ранен. Но все же…
Страх внезапно подкрался со спины, и Анисье показалось, что в темном углу за статуей шевельнулось какое-то прегадкое существо. Она тут же сорвалась и бросилась бежать вслед за отцом. Комната Мити располагалась на втором этаже, тогда как спальни остальных членов семьи – на третьем. Эта особенность тоже вдруг показалась ей удивительной. Да и образ матери, даже не взглянувшей на сына, все стоял перед глазами.
В детстве она не раз отмечала необычное отношение к Мите в семье, но ей не приходило в голову серьезно задуматься об этом. Он рос единственным наследником, ему прочили великое будущее, его обожали тетушки, бабушки и подруги матери: на каждом званом ужине его целовали и обнимали, трепали за кудри и щеки, подсовывали конфеты и подарки. И только мама словно не замечала его.
Нет, Анисья вдруг вспомнила, как часто Евдокия Рюриковна молча наблюдала за ним, когда он был чем-то занят. Однако единственным ласковым жестом, который предназначался для него, был скупой поцелуй в макушку, и то по праздникам. Анисья знала, как сильно расстроилась мать, когда обнаружилось, что ее старший сын не унаследовал знаменитого дара Муромцев – Каменной магии. Но даже папа не уделял этому столько внимания, сколько она. По слухам, что-то неприятное было связано с Митиным рождением, и именно отсутствие Каменного дара Анисья всегда считала этой неприятностью. Но что, если что-то иное? Не могла же мать любить Митю меньше только из-за того, что он родился Друидом и перевертышем?
Теперь же вдруг под ее рукой, державшей полотенце, что-то дрогнуло. Анисья отняла полотенце от лица брата и увидела, как он открыл глаза.
– Где, – хрипло произнес он, попытался сесть, опершись на руки, но тут же обмяк и уставился на свое крепко забинтованное левое плечо.