– Потому что я богатый наследник.
– Потому что девчонки любят смазливых блондинов.
– Смазливый блондин – звучит отвратительно, – рассмеялся Митя из-под капюшона. – Не хотелось бы думать о себе в таком ключе.
– Тогда все, что нам с тобой остается, – это пить всякую гадость и убеждать друг друга в нашей неотразимости, чтобы компенсировать отсутствие личной жизни.
– Но мне правда интересно, как можно быть таким, как ты, – ответил Митя. – С черной кровью Сирены.
– Ничего интересного. Смотри на это яблоко. – На столе всего секунду назад появилась тарелка с фруктами. – Ты хочешь яблоко? Допустим, да. Вот ты хочешь яблоко, берешь его и ешь. Ты при этом что-нибудь испытываешь?
– Ну…
– Да, ты удовлетворил свое желание. Но разве ты при этом очень любишь это яблоко?
– Я вообще люблю яблоки, – сказал Митя.
– Нет, это конкретное яблоко!
– Не знаю, нет, наверное.
– Вот видишь, тебе все равно, что это за яблоко. Главное, чтобы оно не оказалось испорченным, ну, или было, допустим, желтым или большим, тогда ты его съешь.
– Да.
– А теперь подумай, что яблоко может не хотеть, чтобы ты его съел, но при виде тебя оно впадает в ступор и не может сказать, чтобы ты его не ел.
– Очень забавно, – сказал Митя.
– Слушай дальше. Допустим, ты знаешь, что яблоко не хочет оказаться в твоем желудке, и ты решаешь не есть яблоки из жалости к ним. Все-таки они ничего плохого тебе не сделали, правда? Но потом вдруг твоя потребность в яблоках дает о себе знать, и ты не выдерживаешь и съедаешь одно. Ты знаешь, что яблоку очень обидно от этого, и к тому же все тебе говорят: «Какой ужас, Муромец, как ты мог, ты съел яблоко!». Как неприятно, да? Но ничего не поделаешь. Ты по-прежнему любишь яблоки и знаешь, что рано или поздно все равно съешь еще одно. А теперь самое сложное! Представь, что при всей твоей решимости даже не смотреть на яблоки они сами тянутся к тебе!
– Так ты девушек с яблоками сравниваешь? – Митя расхохотался.
– Подумай, Муромец, может ли в этой ситуации появиться яблоко, взглянув на которое, ты забудешь обо всех остальных яблоках?
– Овражкин, тебе надо написать об этом книгу. Может быть, тогда остальные научатся понимать Сирен? Ничего веселее в жизни не слышал. Но очень наглядно, признаюсь. Могу разве что предложить лимон в качестве того единственного фрукта, который заменит для тебя все яблоки. – Митя указал пальцем на сочную дольку лимона.
– Лимон? Нет, с какой стати? Мы же о яблоках! Это как если б я влюбился в…
– Ну это что-то наподобие необычного яблока… Это как если б ты влюбился в эльфийку.
– Pardon[6].
Митя и Сева обернулись на голос. На этот раз возле их столика вместо тощего лысого бармена стояла Стефани. На лицах друзей застыло удивление: уж кого-кого, а Стефани Монье они никак не ожидали увидеть в этом месте. Митя, однако, первым пришел в себя и, высунув лицо из-под капюшона, приветливо ей улыбнулся.
– Пгошу пгощени-а, – добавила она уже по-русски. – Можно мне к вам пгисоединиться? Паулин легла спать, а я захотела повеселиться, – проговорила Стефани и грациозно присела на предложенный стул. – Какой-то симпатичный колдун пговодил меня сюда от Белой усадьбы. Он сказал, что здесь готовят лучший алкоголь в Госенике. – Стефани хихикнула. Было заметно, что она уже отведала один из коктейлей, а может быть, даже и не один. – И тут я увидела вас!
– Мы рады, – отозвался Митя.
Стефани улыбнулась и опять поглядела на Севу.
– Хотите после пгогуляться?
– Мы бы пошли, но нам через час нужно возвращаться, – ответил Митя. – У нас уже и так полно проблем.
– А ты, Сева? Тоже такой пгавильный?
Митя вдруг заметил, что Сева продолжает молча таращиться на свой недопитый «Омут», как будто увидел там что-то необычное.
– Что? – переспросил Сева, на самом деле выглядевший так, будто бежавшая по его напитку волшебная рябь была ему интереснее общения со Стефани.
– Яблоко или лимон? – сказал Митя, но его собеседник только пожал плечами.
Для Полины последние дни прошли непросто. Ей пришлось прямо-таки разрываться между Светославом и одержимой новым колдовством Маргаритой.
Ей, уже успевшей в свои годы почувствовать весь ужас одиночества, ужас отсутствия родительского внимания и любви, показалось таким замечательным найти человека, который беспрестанно обнимал ее, держал за руку. И как часто случается, увлечение голубоглазым Светиком представлялось ей настоящим глубоким чувством, вечным и нерушимым.
Ей думалось, что у него нет недостатков. Мерещилось, что все девчонки поворачиваются и глядят им вслед, когда они рука об руку появляются в столовой или в парке: еще бы, ведь Светослав был таким красивым! Погружаясь в эти сладкие мысли, Полина испытывала приятное волнение, ей хотелось смеяться, дурачиться, целоваться и разговаривать только с ним.
Все было хорошо. Потому что ни одна Сирена не появилась за эти два дня в поле ее зрения и не нарушила всеобъемлющего счастья.
Единственным, что немного омрачало эти волшебные часы, была необходимость периодически возвращаться в свою или Маргаритину комнату для тренировок. Колдовство Водяного тумана, которое Полина уже давно облюбовала в старой книжке, оказалось очень непростым. Оно требовало немалого мастерства. И, как прочитали девушки, сотворить его было намного легче, если Водяной колдун объединялся с Огненным.
– Думаю, мы немного погорячились, остановив свой выбор на Водяном тумане, – заметила Полина. – Это гораздо сложнее, чем я представляла.
– Но это все же лучше, чем сделать обычный щит или разноцветный огонь. Может быть, нас хоть за попытку похвалят?
– Возможно. Ладно, давай еще раз все повторим.
– Давай. – Маргарита поднялась на ноги. – Неплохо было бы все же испробовать этот Туман на ком-то. Что-то мне не верится, что мы добиваемся того самого результата, который нужен.
Посреди коридора одиноко стояла девушка. Маргарита не ожидала кого-нибудь встретить, поэтому замерла, глядя на незнакомку. Затем перевела взгляд на наручные часы, но время то и дело ускользало от нее, сосредоточиться на стрелках не удавалось. Тем не менее Маргарита чувствовала, что уже очень поздно. Да, была чуть ли не середина ночи. И эту девушку она раньше не встречала ни в Заречье, ни в Белой усадьбе, однако что-то в ней казалось неуловимо знакомым.
Колдунья выглядела крайне возбужденной и совершенно не замечала Маргариту: ее щеки горели румянцем, прическа из темных вьющихся волос растрепалась, из нее медленно, словно змеи, выползали косы – будто девушка только что встала с постели. При этом ее голубое платье совершенно не походило на ночную сорочку – наоборот, глядя на него, Маргарита вспомнила свой парадный наряд, который сшил господин Ламонов. Шелк с искусной вышивкой обтягивал лиф, серебристые цветы струились до самого подола, из-под которого выглядывали носки расшитых на восточный манер туфель.
Откуда-то снизу до Маргариты доносились приглушенные звуки праздника, как будто кто-то устроил грандиозный бал на первом этаже усадьбы. Или этот звук доносился с улицы? Маргарита выглянула в окно, но сквозь стекло почему-то ничего не удавалось рассмотреть.
Тем временем колдунья в светлом платье и нарядной длинной накидке с капюшоном и широкими рукавами пробежала в нескольких сантиметрах от нее, даже не повернув головы в ее сторону, и стала спускаться по лестнице. Маргарита успела лишь заметить, что рукав парчовой накидки испачкан кровью. Это вызвало страх. Огненная колдунья каждой клеточкой своего тела ощутила, будто все вокруг сопротивлялось ее присутствию, словно какая-то неведомая магия стала действовать на нее. «Я не должна находиться здесь, – твердило ей что-то. – Я не имею права сюда заходить. Я должна поплатиться кровью!»
Стоило незнакомке скрыться из виду, как одна из дверей в коридоре распахнулась и из нее вышел молодой человек. Маргарита застыла от ужаса. Он огляделся, но почему-то не заметил ее и, одернув парадный кафтан, не спеша направился к лестнице. Маргарита внимательно смотрела, как он застегивал кафтан, из-под которого виднелась вышитая рубашка без ворота. Его темные длинные волосы, бледное лицо и немного надменный взгляд кого-то ей напомнили. Вот только кого? И даже этот бордовый длинный кафтан словно что-то воскрешал в ее памяти, но она никак не могла поймать знакомый образ.
Новый день принес с собой холодный ветер, и всю ночь Маргарита сквозь сон слышала его завывания и скрежет старых оконных рам. Проснувшись, она села и опустила ноги на холодный пол, пошарив ими в поисках тапочек.
– Ну и сон, – еле слышно пробормотала Маргарита себе под нос.
Вчера она от души радовалась, что встреча с наставником по магии Огня назначена на столь ранний час: ей не терпелось увидеть, как сработались друг с другом остальные Огненные. Но теперь она чувствовала сильное волнение.
Маргарита оделась, прихватила теплые варежки и перед выходом из комнаты выглянула в окно. В глаза ей бросился узкий каменный выступ стены за стеклом, укрытый белой снежной подушкой, на которой уже успели оставить отпечатки лапок красногрудые снегири. Солнце нехотя вылезало из-за стены леса, освещая тусклыми лучами парк.
Оторвавшись от рассматривания не очень уютного зимнего пейзажа, она покинула комнату, подошла к соседней двери и постучала. Щелкнул замок, Полина просунула голову в образовавшуюся щель между створкой и косяком и шепнула: «Сейчас иду». Через пару мгновений она выпорхнула из-за двери и, повернув в скважине ключ, спрятала его в карман.
– Доброе утро, – немного подавленно поздоровалась Полина.
– Доброе. У тебя все в порядке?
– По-моему, Светослав на меня обиделся, – на одном дыхании произнесла Полина, решив не скрывать того, что ее на самом деле огорчало.
– За что? За то, что ты вчера так мало с ним виделась?
– Наверное. К тому же мы испробовали на нем колдовство, и не думаю, что ему польстило то, как мы над ним смеялись.