– Я принесу, – ответил Митя и через полминуты, отметив некоторую слабость в ногах, принес из комнаты свой богато украшенный клинок.
Полина взяла его в руки, закрыла глаза и долго водила пальцами по холодной поверхности, пытаясь запомнить каждый изгиб. Затем вернула нож Муромцу, а сама, поглядев на недоеденный черничный пирог, провела над ним рукой, держа пальцы так, будто в них все еще зажат нож. Пирог тут же развалился на две ровные половинки.
– Молодчина! – воскликнул Митя.
– Просто здорово! – Мила с Айсулу захлопали.
– Ну, я же говорила, что она это умеет, – довольно отозвалась Анисья, как будто это была всецело ее заслуга.
Еще через некоторое время, когда за окнами опустилась ночь и только где-то вдали были слышны затухающие голоса огромной ярмарки, Митя принялся развлекать всех и рисовать шаржи. Медовуха то ли закончилась, то ли просто никому не хотелось идти за ней в соседнюю комнату, и ребята сначала опустошили корзину с пирогами, а затем выпили весь чай, который принес домовой. Мила положила голову Севе на плечо и сидела в такой позе весь последний час, действуя на нервы Анисье. Та то и дело посылала Заиграй-Овражкину многозначительный взгляд, словно говоря: «Почему бы тебе от нее не отодвинуться?». Но Сева оставался слеп к ее взглядам и одновременно глух к ее невысказанным просьбам. Его лицо снова приобрело нечитаемое выражение, и невозможно было определить, нравится ли ему Мила или он просто по доброте душевной позволяет ей лежать на своем плече.
– У меня действительно такие брови? – засмеялась Айсулу, получив в руки карикатуру. – Нет, серьезно?
– Похожа! – закричали Полина с Василисой, увидев рисунок. – Очень похожа! А нас, Митя? Нас нарисуй.
– Вас? – Муромец вдруг сконфузился и уставился на Василису. – Не знаю даже…
– Боится вас обидеть, – немного сонно отозвался Сева. – Знаете, как он однажды меня нарисовал? Он сделал мне такие свирепые глаза, как будто я какой-то злодей.
– Но у тебя правда злые глаза, – ответила Полина, почему-то тут же пожалев о сказанном.
– Ты считаешь?
– Видишь, Овражкин, не я один так думаю! – подхватил Митя.
– Нет, не то чтобы злые. – Полина пошла на попятную: ей показалось, что Севу задели ее слова. – Но ты иногда так смотришь… будто считаешь своего собеседника последним… тупицей.
– Да! Точнее и не скажешь!
– Серьезно? – Сева улыбнулся и выпрямился, из-за чего Миле пришлось убрать свою голову с его плеча. – Я никого не считаю тупицами. По крайней мере вас – точно нет, – добавил он.
Полина отвернулась. Интересно, под словом «вас» Сева имел в виду ее и Митю? Значит, он не считает ее дурочкой? Странно… Трудно в это поверить.
– Полина однажды нарисовала Жабу, – вспомнила Маргарита. – Мы с девочками чуть не умерли от смеха!
– Да, мы с Овражкиным тоже посмеялись! – сказал Митя и, заметив вытянувшееся лицо Полины, которая просто не смогла бы вспомнить, когда именно они нашли ее рисунок, быстро добавил: – Так ты тоже рисуешь?
– Нет. – Полина замотала головой. – Жаба – это мой единственный шедевр. Не уверена, что будут еще.
– Тогда попробуй создать их сейчас. Нарисуй Овражкина. Схлестнемся в рисовальном поединке.
Полина взяла со стола блокнот и села на Маргаритин диван. Анисья тут же присоединилась к ней и стала наблюдать. Не прошло и пары минут, как раздался взрыв хохота. Маргарита с Василисой вдруг покатились со смеху, Полина подняла голову и тут же вскочила с дивана: Сева вылез из-за стола, собравшись взглянуть на свой портрет, но не смог сделать и двух шагов. Он просто упал на Маргаритин диван, едва не придавив Анисью, которая не успела вовремя отойти.
– Что с ним? – тут же вскрикнул Антон, перепугавшись, но Сева в ответ лишь издал смешок, а наперсницы пуще захохотали.
– Извини, я случайно, – выговорил Сева, едва не столкнувшись с Анисьей носом. – Вы, ведьмы, знали, что так будет, да?
Анисья не могла говорить. Она пялилась в его черные глаза и, приоткрыв рот, молчала. Полина подошла и потянула ее за руку. Как только диван освободился, Сева улегся на него.
– Кажется, дело в том, что мы пили, – сказал он.
– Конечно, в медовухе, – ответила Маргарита.
– Что? Что с медовухой? – всполошилась Майя и тоже попыталась встать, но ее попытка не увенчалась успехом, золотой лисенок на груди дернулся и ударился об стол. – Ой, мамочки! Я совсем не могу ходить.
– Медовуха обладает таким действием, что…
– Ты ведьма, Маргарита! – весело перебил ее Сева. – Ты знала? Самая настоящая!
– Полагаю, это комплимент, – кокетливо заметила она.
Полина ждала, что он ответит что-нибудь, но он промолчал. Тогда она подошла и увидела, что глаза его закрыты. Очевидно, это был как раз тот самый случай, о котором упоминал Митя: Сева неожиданно заснул, и где-то под ним покоился блокнот с незаконченным шаржем.
– Эй, – сказала Полина. – Это Маргаритина кровать. Тебе надо идти к себе в комнату.
– Оставь его, Полина, – возразила Маргарита, снова поддавшись влиянию его чар. – Пусть спит где хочет.
– Но…
– Слышишь, она разрешила, – ответил шепотом Сева, так, что только Полина его слышала, и улыбнулся ей дурацкой расслабленной улыбкой, не открывая глаз.
– Ладно, мы, пожалуй, прогуляемся перед сном, – протянула Маргарита, поднимаясь со стула. – Говорят, здесь безумно красивые закаты.
– Слишком поздно! – воскликнула Айсулу. – Да и закат давно не видно. Сидите дома.
– Так вы попробуйте нас остановить.
– Анисья! – чуть ли не крикнул Митя, тщетно пытаясь встать. – Не смей уходить. Иначе получишь по шее от родителей! Там опасно! Полине нельзя выходить! Лиса убьет нас!
Анисья лишь засмеялась в ответ и исчезла за дверью вместе с подружками. Душная летняя ночь вмиг поглотила четырех девушек и понесла их по тропинке мимо домов, где обосновались другие команды.
– А если он и правда расскажет родителям? – спросила Маргарита.
– Не расскажет, – заверила Анисья. – Потому что ему влетит в первую очередь, если они узнают обо всем.
– Почему? – спросила Василиса.
– А ты сама представь, как отреагирует моя мама, если ее сыночек – с которым она и так излишне строга, – заявит, что даже не мог встать со стула, чтобы остановить Анисью, из-за того, что переусердствовал с медовухой, – отозвалась Анисья, и подруги покатились со смеху, завизжав и снова расхохотавшись, когда рядом с ними проскользнула какая-то черная тень.
– О Ярило! – захлебнулась от испуга и смеха Анисья. – Я думала, это был человек.
– Мне показалось, это Странник, – отозвалась Маргарита, облегченно выдохнув. – Он почти всегда носит куколь. Но нам померещилось. Смотрите, тут никого нет.
И действительно, никого не оказалось. Но Александра Владимировича девушки все же встретили, хотя значительно позже. Он своим появлением никого, кроме Маргариты, не напугал, потому что не выскочил неожиданно из-за дерева и не возник прямо посреди дороги, – его могучую фигуру было видно издалека. Правда, если Полина, Василиса и Анисья и узнали Странника, то Маргарита едва не прошла мимо него и остановилась только тогда, когда он произнес:
– Добрый вечер.
Огненная колдунья чуть не подскочила на месте, уставившись на Александра Владимировича. С его лицом было что-то не так.
«Как будто помолодел лет на пять, – подумала Маргарита и непроизвольно вспомнила сегодняшний разговор о Лисе и Страннике. – Ага! Он теперь без бороды!»
– Я вас не узнала! – нервно выпалила она, начиная трепетать от волнения: ну? Скажет он ей, что подслушивать нехорошо? Может, еще и откажется от ее помощи в сборе трав? Самое время общественного позора!
– Значит, буду богатым, как гласит поговорка, – ответил Странник.
– Для этого вам надо жениться на Анисье, – тут же, не подумав, проговорила Маргарита и получила от Анисьи болезненный щипок.
– Дарья Сергеевна передает, что вам пора вернуться домой, – сказал Александр Владимирович, проигнорировав Маргаритину колкость.
– Хорошо, мы пойдем назад, – расстроенно ответила Анисья, удивленная тем, что Лиса как-то прознала об их прогулке.
– Я провожу.
Когда девушки вошли в дом, Севы уже не было на Маргаритином диване. Блокнот одиноко белел своими листочками на темном покрывале, в нем не хватало одной страницы. Той самой, на которой Полина начала рисовать Заиграй-Овражкина. Полина тут же поняла, что Севе рисунок не понравился и он куда-то его дел.
«Выбросил, наверное», – с досадой подумала она.
Оказалось, Айсулу с Майей знали кое-что о втором испытании. Его придумал сам Август Адамович, и поэтому наставники Дивноморья позаботились о том, чтобы колдуны из Небыли не остались без подсказок.
– Я думаю, что «Валокордину» рассказали намного больше, чем нам, – поделилась своими мыслями Айсулу. – Точно знаю, что во втором испытании нужно будет иметь дело с магическими существами второго порядка. Наверное, с какими-нибудь чертями, мереками или анчутками.
– Что значит «иметь дело»? – спросила Маргарита.
– Не знаю, – пожала плечами Айсулу. – Но нам нужен тот, кто умеет обращаться с подобными существами. Антон, может, ты?
– Я? Я, конечно, умею обращаться с ними, но хочу поучаствовать в другом испытании. Мне кажется, чем дальше, тем сложнее.
– И ты хочешь что-то трудное? – подняла брови Анисья.
– Возможно.
– Не очень-то скромно!
– Так, вернемся ко второму испытанию. Кто хорошо ладит с подобными существами? – решительно спросила Мила.
– Любой Земляной маг ладит с ними лучше остальных, – отозвался Митя.
– Но ты уже участвовал…
– Да, тогда остаешься ты – ты же Земляная.
– Ну, хорошо, – кивнула Мила. – Я буду участвовать. Вот бы только узнать, что нужно делать! Нет ли способа это выяснить?
– Не уверена, – ответила Айсулу. – Велий команды «Валокордин» хоть и наставник в Дивноморье, но вряд ли станет мне что-то рассказывать, – он же теперь борется против Дарьи Сергеевны.