Я задремала. Сквозь дремоту слышала лай собак и какие-то звуки на нижнем этаже, – я знала, что там расположены палаты пациентов доктора Сьюарда. Словно заиграла музыка – и вдруг резко оборвалась. Я открыла глаза; тишина стояла настолько гнетущая, что я встала, подошла к окну и выглянула. Было темно и глухо, черные причудливые тени, отбрасываемые деревьями, в свете луны казались таинственными. По траве стелилась странная полоса белого тумана. Я мельком подумала – такого не может быть. Потом почувствовала, как мной овладевает сонливость, и вернулась в постель, не закрыв окна. И все же никак не могла уснуть. Внизу раздались крики, беготня, грохот, прозвучало имя «Рэнфилд» – наверное, этот несчастный больной почувствовал себя плохо. Я натянула на голову одеяло и заткнула уши. Не помню, как уснула, и проспала до полудня, когда меня разбудил муж. Я сначала даже не сообразила, где нахожусь и кто это, – и все оттого, что мне привиделся необычный сон.
Мне снилось, что я жду Джонатана. Меня мучила тревога, но не было сил и пальцем пошевелить, что-то предпринять, бежать. Мозг был как бы в оцепенении, а ноги страшно отяжелели. Я откинула с лица одеяло и увидела, что вокруг меня все тускло, газовый рожок, который я оставила гореть в качестве ночника, казался крошечной красноватой искрой. Комната была полна холодом и сыростью; я хотела подойти и закрыть окно, но встать не смогла. Свинцовый сон сковал мою волю. Я закрыла глаза, но будто смотрела сквозь веки. Пламя рожка раздвоилось и стало двумя багровыми зрачками – что-то подобное тому, о чем рассказывала Люси. В окно хлынул туман, похожий на клубы пара, в замочную скважину змеей вползал серый дым. Туман становился все гуще, пока не сконцентрировался в виде столба, а затем начал метаться по комнате… Я тут же вспомнила Джонатана и его дневник, вскрикнула от ужаса – и все пропало. С последним проблеском сознания я увидела фантастически бледное незнакомое лицо, склонявшееся надо мной…
Надо быть поосторожнее с подобными снами. Я бы могла попросить профессора или доктора Сьюарда дать мне что-нибудь от бессонницы, но боюсь насторожить их. Постараюсь сегодня выспаться как следует. Если это не удастся, воспользуюсь хлоралгидратом – в небольших дозах он безвреден. Прошлая ночь утомила меня, лучше бы я вовсе не спала…
2 октября, 10 часов вечера
Ночь прошла без снов.
Я даже не проснулась, когда вернулся Джонатан; однако почему-то сегодня я чувствую страшную слабость и подавленность. Весь вчерашний день я провела, пытаясь читать, но лежала и дремала. Приходил ван Хельсинг. Днем пациент клиники, мистер Рэнфилд, попросил у доктора Сьюарда встречи со мной; я не согласилась. Джонатан страшно огорчился бы, если б узнал, что я плакала. Я старалась казаться бодрой, и это усилие меня окончательно изнурило. После обеда мужчины отправились якобы покурить, но я догадалась – чтобы обсудить результаты и поделиться впечатлениями дня. Я видела по поведению мужа, что он хочет сообщить им нечто важное.
Моя усталость сопровождается странным возбуждением, и я, боясь предстоящей ночи, попросила доктора Сьюарда дать мне какое-нибудь снотворное. Он понял мое состояние и сам приготовил для меня порошок, велев принять его после ужина. Я так и сделала, а сна все нет. Села писать дневник… Вот, кажется, лекарство наконец-то начало действовать… Отправляюсь в постель. Спокойной ночи!
1 октября, вечером
Мистера Джозефа Смоллета я застал дома. Это скромный малый, неглупый и добросовестный работник. Он запомнил весь инцидент с грузом и, вынув из кармана брюк записную книжку, сообщил мне, куда доставлялись ящики. Шесть – из тех, что поначалу доставили в Карфакс, он отвез в дом номер 197 по Чиксенд-стрит в Мейл-Энде, а еще полдюжины сдал по адресу Джамайка-лейн, Бермондси.
Я вручил Джозефу полсоверена и спросил его, какова же судьба остальных ящиков в Карфаксе. Он хитро прищурился:
– За вашу любезность скажу, сэр, все, что знаю. Пару дней назад я слышал, как Сэм Блоксмен хвастал, что провернул прибыльное дельце по доставке какого-то «левого» груза. Возможно, этот Сэм поможет вам разобраться.
Я намекнул, что подкину ему еще полсоверена, если он даст мне его адрес. Джозеф встал, пообещав разыскать приятеля. У дверей он остановился и проговорил:
– Послушайте, сэр, вам нет никакого смысла торчать здесь. Найду ли я Сэма – еще вопрос, а если даже найду, все равно он сегодня вам ничего толком не скажет. У Сэма, когда он выпьет, мозги набекрень. А вот если вы мне дадите конверт с маркой и своим адресом, я напишу вам еще до вечера. Но вам придется явиться к нему прямо с утра; он встает рано и сразу уходит из дома…
Я написал адрес, наклеил марку и, отдав конверт Смоллету, отправился передохнуть. Я что-то подустал. Мина крепко спит, она очень бледна и похудела. Бедняжка слишком беспокоится за меня и других. Но мне легче видеть ее разочарованной сейчас, чем в будущем – с окончательно раздерганными нервами.
2 октября, вечером
С первой же почтой я получил адресованный мне конверт с мятым клочком бумаги, на котором был нацарапан адрес Сэма Блоксмена. Я вскрыл письмо еще в постели и сразу же поднялся, не будя Мину. Она выглядела утомленной и не вполне здоровой. Я решил, покончив с делами, завтра же отправить ее в Эксетер. Мне кажется, что дома, вдали от всех наших дел, Мина почувствует себя лучше.
Встретив доктора Сьюарда, я сообщил ему, куда направляюсь. Затем поехал в Уолворт и не без труда нашел нужный дом. Когда я спросил человека, открывшего дверь, как мне найти мистера Блоксмена, тот ответил, что он уже в пять утра отправился на работу. Насколько ему известно, Сэм работает на каком-то новом товарном складе. С этими сведениями я бросился на поиски. Было около двенадцати часов, когда я, не найдя ничего похожего, зашел в таверну, где обедали несколько рабочих. Один из них сказал мне, что новый товарный склад находится неподалеку, и указал дорогу. Беседа со сторожем склада навела меня на след Блоксмена.
Сэм оказался рослым парнем с грубоватыми манерами и подозрительным взглядом. Когда я вручил ему задаток, посулив заплатить вдвойне за полные сведения, он сразу же признался, что был в Карфаксе. Он дважды перевозил большие ящики – «чертовски тяжелые», по его словам, – в особняк на Пиккадилли на специально нанятой повозке. Я попросил уточнить номер дома.
– Не помню, сэр. Но это всего в паре шагов от церкви или чего-то в том же роде. Особняк старый, нежилой и пыльный, хотя в сравнении с той развалюхой, откуда я забирал ящики, он выглядел почти дворцом.
– Как же вы попали в оба дома, раз они пустые?
– В первом меня встретил пожилой господин, он же помог поднять ящики и поставить на повозку… Клянусь, это был самый крепкий старик, которого я встречал… хоть и седоусый и такой тощий, что даже тени не отбрасывал… – Я навострил уши. – Представьте, сэр, он поднял свой конец ящика с такой легкостью, точно это был фунт чаю, между тем как с меня лил пот, а ведь я тоже не цыпленок.
– А на Пиккадилли?
– Он же мне помогал их вносить. Должно быть, пока я трясся на повозке, успел меня обогнать…
– Сколько всего было ящиков?
– В первую ходку я отвез пять, а во вторую – четыре. Старик расплатился со мной за девять. Это была нелегкая работка…
– А куда вы ставили ящики, мистер Блоксмен?
– В большую пустую прихожую.
Я задал еще один вопрос:
– Ваш работодатель сам отпирал и запирал двери?
– Да.
– И все же, Сэм, напрягите память: как выглядит этот особняк?
– Сэр, найти его проще простого. Большой, каменный, с аркой на фасаде. Высокие полустертые ступени – их-то я хорошо запомнил. Рядом крутились трое бродяг, господин позвал их и дал каждому по шиллингу, чтобы они помогли втащить все ящики. Мы просто замучились…
Я решил, что узнал вполне достаточно, и, заплатив парню, поехал на Пиккадилли. На площади я отпустил кеб и пошел пешком. Недалеко от церквушки я увидел особняк, похожий на описанный Блоксменом. У дома был такой запущенный вид, словно его покинули лет сто назад; я обошел вокруг и, кроме ворон, недовольно роющихся в мусоре, не обнаружил ничего интересного. Расспросив прислугу из соседних домов, я выяснил, что дом недавно куплен неизвестно кем. Возможно, Митчел и Кенди, здешние агенты по торговле недвижимостью, знают подробности. Близились сумерки, когда я, разыскав в адресной книге адрес агентства, отправился туда…
Господин, встретивший меня, был любезен, но крайне скуп на сведения. Он заявил, что дом на Пиккадилли продан. На мой вопрос, кто покупатель, ответа не последовало.
– Прошу простить меня, – сказал я любезно, – но у меня имеется важная причина, чтобы интересоваться именем покупателя.
– Дом продан, сэр, – прозвучал лаконичный ответ.
– Весьма похвально, – я протянул ему свою визитную карточку. – Моя юридическая фирма представляет интересы лорда Годалминга.
– О! – воскликнул господин. – Это несколько меняет дело. Мы оказывали некоторые услуги лорду в прошлом. Если хотите, оставьте его адрес, я поговорю с агентами. Думаю, в данном случае мы сможем отступить от правил.
Вручив ему адрес доктора Сьюарда, я ушел. Уже стемнело; я порядком устал и проголодался. В клинике все были в сборе; моя жена выглядела бледноватой, но старалась казаться бодрой и общительной. Мы немного поболтали с Миной, а затем я проводил ее в спальню, поцеловав на прощанье. Она почему-то не хотела меня отпускать, однако я торопился.
В кабинете доктора Сьюарда меня уже нетерпеливо ждали, и я подробно доложил обо всем, что мне удалось выяснить. Когда я закончил, профессор проговорил:
– Отличная работа, Джонатан! Мы наверняка напали на след пропавших ящиков. В особняке на Пиккадилли часть их, и это предстоит проверить. А недостающие до полусотни – непременно найти.
– Но как мы попадем в особняк? – спросил мистер Моррис.
– Да ведь попали же мы в первый дом, – отозвался лорд Годалминг.