Он был здесь?!
Мистер Харкер принялся торопливо одеваться.
– Мне все ясно! – крикнул он на ходу. – Я найду Дракулу и убью его! Спасите мою жену, это не могло зайти слишком далеко!
– Джонатан, – закричала Мина, – нет! Не покидай меня! – Она, вся дрожа, расплакалась; мистер Харкер бросился к жене и обнял ее.
Мы все, как могли, старались успокоить их обоих. Лишь Арчи поднялся и быстро вышел из комнаты. Джонатан смотрел на меня и профессора, продолжая держать Мину в объятиях, полными слез глазами. Наконец Мина затихла, он уложил ее, укрыл и спросил:
– Доктор, что случилось? Мне ясно главное, но я хочу знать подробности.
Сильно побледнев, он выслушал меня с кажущимся спокойствием. Я почти закончил, когда раздался осторожный стук в дверь, – вошли Арчи и Моррис. Артур сказал, что в доме графа нет, а все бумаги в моем кабинете уничтожены, Дракула разгромил там все и сжег в камине цилиндры с записями фонографа.
– У нас есть копии в несгораемом шкафу.
– Я спустился вниз, но не нашел никаких следов, заглянул в палату с распахнутой дверью – и там его не было… но твой пациент умер, Джон.
Мне показалось, что Арчи что-то умалчивает, но не стал переспрашивать.
Моррис, в свою очередь, надеялся проследить, куда эта нечисть скроется, но безрезультатно, когда же он вернулся в сад, то заметил, что из освещенного окна на первом этаже вылетела летучая мышь и скрылась в западном направлении.
– Я рассчитывал, что он вернется в Карфакс, однако граф, судя по всему, завел себе другой тайник. Завтра мы должны действовать с удвоенной скоростью…
В комнате повисла тишина, а затем профессор ласково обратился к миссис Харкер:
– Дорогая мадам Мина, вы немного успокоились? Сможете нам все рассказать?
Она задрожала, и я почувствовал, как напряжены ее нервы; приподнявшись, Мина на короткое мгновение прижалась к мужу, но затем все-таки собралась с силами.
– Я приняла снотворное, приготовленное доктором Сьюардом, но оно долго не действовало; позже, должно быть, наступил сон, так как я ничего не помню… Возвращение Джонатана меня не разбудило. Когда я внезапно открыла глаза, то поняла: что-то происходит. В комнате клубился тот самый белесый туман, который я замечала и прежде. Все это я описала в своем дневнике. Состояние у меня было странное: беспокойство и ощущение чужого присутствия. Я повернулась, чтобы разбудить мужа, но он крепко спал, и у меня ничего не вышло. Тут меня охватил настоящий страх; я приподнялась, чтобы встать, и у меня похолодели ноги – у нашей постели стоял высокий, худой мужчина в черном. Я поняла, кто это. Сердце замерло; я бы закричала, но была словно парализована. «Молчи, – свистящим шепотом приказал граф, – если не хочешь увидеть своего мужа мертвым. Я знаю, как проучить его за ослушание…» Дракула вытащил меня из постели и, крепко удерживая одной рукой, обнажил мое горло…
Мистер Харкер прошептал:
– Боже мой…
Мина, даже не взглянув в его сторону, глубоко вздохнула и продолжала:
– Я не могла пошевелиться и, что удивительно, покорно закрыла глаза… думаю, это действие прикосновения вампира. Господи, сжалься надо мной!.. Я чувствовала: силы меня покидают, и как долго продолжался этот кошмар, не знаю… кровь на его губах, на моей сорочке… и потом, уже в полуобмороке, я услышала змеиное шипение: «Вы, никчемные людишки, решили бороться со мной… Смешно! Я бессмертен! И ты станешь моей местью, моим живительным источником. На время… – Дракула заставил меня опуститься на колени. – Ты будешь являться, когда я тебя позову… Станешь такой же, как я…» А дальше… О Боже! Граф разорвал свою рубашку и длинными ногтями вскрыл вену у себя на шее. «Пей!» – закричал он… Но тут ворвались вы…
Мина, как безумная, начала тереть свои губы, хотя нам показалось, что Дракула не успел осквернить их своей кровью. Восток розовел, в комнате становилось все светлее. Мистер Харкер был молчалив и спокоен и только гладил голову жены, прижав ее к себе. Лицо его выглядело пепельным под мгновенно поседевшими волосами… Мы решили, что один из нас постоянно будет находиться рядом с ними, пока не настанет время обсудить наши дальнейшие действия. В одном я уверен: сегодня солнце взошло над самой несчастной любящей парой.
Глава 20
3 октября
Я взялся писать дневник, потому что должен чем-то заняться, иначе сойду с ума. Только что пробило шесть, через час мы должны собраться в кабинете доктора Сьюарда. Перед тем необходимо позавтракать – нам нужны силы. Было единогласно решено, что Мина все будет знать, ни одно происшествие, как бы ужасно оно ни было, не должно быть скрыто от нее. Моя жена оказалась мужественной женщиной…
Мы приступили к разработке плана действий. Мина тут же села стенографировать наше совещание.
– Быть может, оно и к лучшему, – начал ван Хельсинг, – что после посещения Карфакса мы не трогали ящики, завезенные туда. Если бы мы поступили иначе, граф догадался бы о наших планах. По всей вероятности, ему известно немногое; после обыска особняка на Пиккадилли мы, надеюсь, сможем его выследить и со всем покончить. Днем Дракула связан со своей земной оболочкой. Он не может растаять в воздухе, пройти сквозь замочную скважину или щель. В дверь он может войти, как и всякий смертный. Мы обязаны уничтожить все его убежища. Если нам удастся это сделать, мы его загоним в угол и сотрем с лица земли… Итак, граф наверняка приобрел для себя несколько домов. Думаю, что именно на Пиккадилли он хранит чековую книжку, документы, удостоверяющие его покупки, ключи и прочие вещи. Этот дом Дракула может посещать спокойно в любое время, не обращая на себя внимания. Оттуда мы и начнем…
– Чего же мы медлим? – перебил я его.
– А каким образом вы думаете проникнуть в дом на Пиккадилли?
– Не все ли равно! – воскликнул я в ответ. – Если нужно, вломимся силой.
– А о полиции вы забыли, Джонатан? У нас нет ключа, ведь так? Поэтому мы отправимся после десяти, когда на площади будет много народу… И разделимся, чтобы отыскать в один день и другие ящики.
Лорд Годалминг поднялся.
– Я немедленно телеграфирую моим людям, – сказал он, – чтобы они держали наготове экипажи и лошадей.
– Послушай, дружище, – заметил Моррис, – все это хорошо, однако экипажи, украшенные фамильным гербом, обратят на себя лишнее внимание. Я думаю, надо пользоваться обычными кебами и оставлять их вблизи того места, куда мы отправимся.
– Верно, – кивнул профессор. – Излишнее внимание нам ни к чему.
В конце концов было решено для начала уничтожить ближайшее логово Дракулы. Затем мы все проникнем в дом на Пиккадилли; после этого доктор Сьюард и я останемся там, а в это время лорд Годалминг и мистер Моррис разыщут и разрушат другие убежища графа. Таков был план ван Хельсинга, но я настаивал на том, чтобы поскорее вернуться к Мине, чтобы защитить ее в случае опасности.
Но моя жена не хотела слышать об этом: она заявила, что там я буду полезнее, так как среди бумаг графа могут обнаружиться документы, которые я пойму лучше, чем другие, благодаря моему пребыванию в Трансильвании. В итоге я уступил.
– Что касается меня, – горько прибавила Мина, – то я его не боюсь. Я уже испытала самое худшее…
– Итак, с Богом! Не нужно терять время. Граф может оказаться на Пиккадилли раньше, чем мы предполагаем.
– Вряд ли, – покачал головой ван Хельсинг.
– Почему?
– Вы забыли, что ночью он пировал?..
Разве такое можно забыть! Мина собрала все силы, чтобы сохранить спокойствие, и отвела взгляд, полный страдания, а смущенный профессор бросился к ней. Говорить больше было не о чем; осталось лишь исполнить, по настоянию ван Хельсинга, некий охранительный ритуал. Я услышал громкий шепот профессора, который пообещал Мине безопасность «до восхода луны» и то, что мы обязательно вернемся, что он все приготовил в ее комнате и граф не посмеет туда войти. Затем ван Хельсинг коснулся лба моей жены освященной облаткой… Послышался жуткий стон, от которого у меня замерло сердце. Облатка обожгла Мине кожу, словно кусок раскаленного металла. Она сейчас же все поняла – ее измученные нервы не выдержали.
– Нечистая! Носить мне позорное клеймо навеки!
Все с болью взглянули на мою жену. Значит, вчера ночью мы не успели спасти ее от козней Дракулы. Я беспомощно бросился к Мине и крепко ее обнял. Минуту наши печальные сердца бились вместе. Наконец профессор подошел к нам.
– Мадам Мина, дорогая, не терзайтесь так, – проговорил он. – Когда мы уничтожим зло, это красное клеймо исчезнет и ваше чело станет ясным, как и ваша душа! Клянусь вам. Поэтому не теряйте надежды.
Пора было уходить. Я прижал Мину к себе, и этого прощания мне не забыть до самой нашей смерти. Мы покинули кабинет доктора Сьюарда, и я для себя твердо решил: если окажется, что Мине суждено остаться вампиром, то она не уйдет в небытие в одиночестве…
Без всяких приключений мы проникли в дом по соседству и нашли его таким же, как при первом посещении. Ящики в старой часовне стояли на месте.
Профессор открыл крышку одного из ящиков – земля пахла сыростью и плесенью; взяв из резной шкатулки освященную облатку, он, шепча молитву, положил ее на землю, закрыл ящик крышкой и затянул винты с нашей помощью. То же самое мы проделали и с остальными ящиками. Заперли дверь дома и отправились дальше. Проходя мимо клиники, я поднял глаза и увидел Мину, стоявшую у открытого окна. Я поднял руку: дело сделано; она в ответ кивнула мне.
Мы добрались до станции и едва не пропустили поезд, который уже подходил, когда мы выбежали на платформу. На площади Пиккадилли мы оказались вскоре после полудня. Лорд Годалминг сказал мне:
– Мы с Квинси поищем слесаря. Боюсь, что без квалифицированной помощи нам не проникнуть в покинутый особняк. Вы, Джонатан, принадлежите к адвокатскому сословию, вам незачем пятнать свою репутацию. К тому же чем меньше нас будет, тем меньше на нас станут обращать внимание. А вы с Джоном и профессором понаблюдайте за домом. Когда увидите, что дверь открыта и слесарь ушел, сразу присоединяйтесь к нам.