Сердце мое гулко забилось при виде особняка, в котором заключалась наша последняя надежда. Он мрачно возвышался среди своих веселых и нарядных зданий-соседей. Мы сели на скамью, не спуская глаз с входных дверей; время медленно тянулось в ожидании. Наконец появился экипаж, из которого вышли лорд Годалминг и мистер Моррис, а с козел слез коренастый мужчина с ящиком в руках. Кучер уехал, и все трое поднялись по ступеням. Слесарь опустился на колени и придвинул к себе инструменты. Порывшись в ящике, он вытащил связку ключей и попробовал отпереть дверь. Когда у него ничего не вышло, предполагаемый хозяин велел ему попробовать еще. Второй ключ, третий… вдруг дверь широко распахнулась, и все трое вошли в дом. Мы с доктором Сьюардом переглянулись, ван Хельсинг остался невозмутим. Наконец-то они появились. Ключ был вручен лорду Годалмингу, он расплатился со слесарем, и тот ушел. Ни одна душа на площади не обратила на них внимания…
Вскоре мы стучались в дверь особняка. Квинси Моррис тотчас открыл; позади него стоял лорд Годалминг, куря сигару.
– Здесь скверно пахнет, – мрачно проговорил он.
Действительно, внутри было очень душно. Мы начали осторожно обследовать дом, держась на всякий случай вместе, тем более что было неясно, в доме граф или нет. В столовой мы нашли восемь ящиков с землей. Девятого не было, и это не радовало; единственное, что мы установили, – Дракула отсутствует. Начали мы с того, что открыли ставни окна, выходившего на вымощенный булыжником дворик. Напротив находилась запущенная и пустая постройка, бывшая конюшня. Поэтому ничье любопытство нам не грозило, и мы сразу принялись за дело. С помощью принесенных с собой инструментов мы вскрыли один за другим ящики, и профессор совершил уже известный нам ритуал. Вещи графа тоже находились в столовой; они лежали на большом обеденном столе в некотором беспорядке, однако документы на покупку домов находились вместе и были защищены от пыли оберточной бумагой. Конверты, перья, чернила… платяная щетка, гребенка. В углу умывальник с грязной кровянистой водой. Наткнулись мы и на связку различных ключей. После того как мы осмотрели эту находку, лорд Годалминг и мистер Моррис записали точные адреса домов, принадлежащих графу, захватили с собой ключи и отправились на поиски. Мы же втроем остались, чтобы дождаться их возвращения или появления графа.
3 октября
Мы расположились в грязном холле, едва отыскав пристойные стулья. В ожидании Арчи и Морриса время тянулось страшно медленно. Профессор всячески старался поддерживать в нас бодрость, но Джонатан по-прежнему оставался подавленным. Еще совсем недавно это был живой и энергичный молодой человек, сейчас он выглядел постаревшим на двадцать лет худощавым мужчиной с горящими глазами и сединой на висках. Однако силы и надежда окончательно не покинули его…
Ван Хельсинг, чтобы отвлечь нас, прочел небольшую лекцию:
– …Дракула в прошлом обладал глубоким умом и необыкновенными способностями, однако сердце его не знало жалости и угрызений совести. Он увлекся схоластикой, и, кажется, не было такой ее области, которую бы он не изучил. Известно, что после физической смерти его умственный потенциал сохранился, хотя, по-видимому, воспоминания о былом были несколько стерты. Планы его грандиозны – создать собственную империю; граф верит в свое могущество. Если бы он продвинулся еще дальше в тайных науках, то мы с вами были бы бессильны против него… Впрочем, Дракула надеется достичь успеха, а тот, у кого впереди столетия, может не торопиться… Он постоянно учится, наблюдает, пробует, пытается обходиться без посторонней помощи. Однако многое мешает ему, особенно некоторые черты его характера – мстительность, высокомерие, торопливость в принятии решений…
Его монолог прервал стук в дверь. Профессор, велев нам не шевелиться, подошел к двери и открыл. Ему подали телеграмму. Ван Хельсинг прочитал: «Ждите графа, он поспешно покинул Карфакс. Думаю, хочет застать вас врасплох. Мина».
Примерно через полчаса после того, как мы получили телеграмму, в дверь снова постучали. Мы, переглянувшись, встали. Ван Хельсинг чуть-чуть приоткрыл входную дверь и отскочил, готовясь к обороне. Вздох облегчения – на пороге стояли Артур и Квинси Моррис. Они торопливо вошли, заперев за собой двери.
– Все в порядке. Мы обнаружили оба тайника: в каждом было по шесть ящиков, – дело сделано… – сказал Арчи. – Он ими уже не сможет воспользоваться.
– Мы остаемся? – спросил Квинси. – Если до пяти Дракула не явится, то мы должны покинуть дом, чтобы не оставлять госпожу Мину одну.
– Надо подождать… – проговорил профессор. – Вряд ли нам легко удастся одолеть графа, однако, судя по телеграмме миссис Харкер, он направляется именно на Пиккадилли. Долго ждать не придется, готовьте оружие, перейдем в столовую…
Едва мы покинули холл, как услышали, что кто-то открывает ключом дверь. Моррис жестом указал каждому, где разместиться. Профессор, мистер Харкер и я стали за дверью, Квинси держал в поле зрения окно, Арчи досталась ниша в стене столовой. Послышались осторожные шаги…
Все произошло в одно мгновение – по-видимому, Дракула почуял неладное. Он одним прыжком очутился посреди комнаты, прежде чем кто-нибудь из нас смог поднять оружие или преградить ему дорогу, и обернулся. При виде Джонатана он зарычал, оскалив острые зубы, холодный взгляд его выражал гордое презрение. Мистер Харкер в бешенстве бросился на Дракулу, замахнувшись малайским кинжалом. Удар был бы смертоносный, но граф с дьявольской ловкостью отпрыгнул, и острие зацепило лишь полу его сюртука. На пол посыпались банкноты и золотые монеты. Дракула зачем-то кинулся их собирать… Я инстинктивно шагнул вперед, подняв распятие, и почувствовал, что по моей руке заструилась энергия; остальные последовали моему примеру.
Граф попятился и прижался к стене, словно загнанный волк; его восковое лицо исказила гримаса злобы, глаза вспыхнули пламенем, и тут он неожиданно ловким обманным движением проскользнул под рукой профессора, бросился к окну и выпрыгнул. Брызнули осколки стекла, он упал на плиты дворика, перевернулся через голову, вскочил и помчался к конюшне. Мы услышали крик:
– Вам меня не одолеть, я уничтожу вас поодиночке!
Затем грянул хохот, хлопнули ворота конюшни и заскрипел ржавый засов.
Первым подал голос ван Хельсинг:
– А ведь граф не так уверен в себе, как мы полагали… Придется дожимать его, как дожимают хищного зверя на травле. К тому же он, если вздумает вернуться, не найдет здесь ничего из того, в чем нуждается!
Профессор рассовал по карманам оставшиеся деньги, взял пачку документов и, собрав со стола все вещи и бумаги, бросил их в камин и поджег. Артур и Моррис выбежали во двор. Джонатан вылез в разбитое окно, и пока они взламывали дверь конюшни, Дракулы и след простыл. Мы с профессором обследовали весь дом, но птица улетела, причем неведомо как и куда. Пришлось признать, что на этот раз битва проиграна, и согласиться с ван Хельсингом, который сказал:
– Вернемся к мадам Мине! Не отчаивайтесь. Остался всего один ящик, и если мы найдем его, граф в наших руках.
Слова Абрахама были обращены прежде всего к Харкеру, который выглядел совершенно подавленным.
Мина встретила нас спокойной улыбкой, что лишний раз делало честь мужеству этой женщины. Ее лоб до самых бровей стягивал черный шелковый шарф.
– Я не знаю, как вас благодарить! – проговорила Мина, слегка побледнев при виде наших расстроенных физиономий. – Ужин готов.
Позже мы все ей подробно рассказали. Когда миссис Харкер услышала о подвигах своего мужа, то лишь с укором взглянула на него. Мина не отходила от Джонатана и задумчиво молчала весь остаток вечера, пока мы планировали наши дальнейшие действия. Прежде чем супруги покинули нас, профессор обезопасил вход в их комнату, чтобы вампир не мог туда проникнуть. Он оставил им колокольчик, чтобы они могли позвонить в случае необходимости. Мы распределили дежурства. Первым на пост заступил Квинси, остальные постарались по мере возможности передохнуть. Арчи уже спит, так как его очередь дежурить – следующая. И я, покончив с записями, последую его примеру.
Полночь
Я думал, этот день никогда не кончится. Слава Богу, моя жена спит спокойно. Я боялся, что сны ее будут такими же жуткими, как и вызвавшая их действительность. После захода солнца я впервые вижу Мину такой спокойной. Лицо ее разгладилось, и если бы не этот траурный шарф на ней… Сам я не сплю, хотя и устал смертельно…
4 октября
Мина разбудила меня очень рано. За окнами едва серело.
– Скорее позови профессора! – торопливо сказала она. – Мне необходимо его видеть.
– Зачем? – спросил я.
– Пусть до восхода солнца ван Хельсинг загипнотизирует меня, и тогда я смогу многое рассказать. Иди скорее, дорогой. Времени осталось мало…
Доктор Сьюард сидел на матрасе в коридоре и при моем появлении вскочил, за ним из своих комнат выглянули Артур и Квинси.
– Что-то произошло? – тревожно спросил Джон.
– Нет, – ответил я, – но моя жена хочет срочно видеть профессора.
Минут через пять ван Хельсинг уже в сюртуке стоял в нашей комнате, за ним вошли остальные. Профессор улыбнулся, скрывая беспокойство, потер руки и проворковал:
– Вам что-то понадобилось, дорогая моя, ведь недаром же вы меня подняли с постели?
– Доктор, – решительно проговорила Мина, – я хочу, чтобы вы меня загипнотизировали, пока не взошло солнце…
Не говоря ни слова, он заставил ее сесть на кровати и начал свои манипуляции. Постепенно моя жена, казалось, начала засыпать. Ван Хельсинг поколдовал над ней еще немного и остановился; с его лба струился пот. Вдруг Мина широко открыла глаза; она была в трансе. Профессор поднял руку в знак молчания, хоть Мина и без того никого не замечала.
Наконец ван Хельсинг тихо спросил:
– Где вы?
– В незнакомом месте…