— Но какое отношение все это имеет к джериду?
— Я должен научиться побеждать их. Это всегда будет сопряжено с огромным риском, в будущем — с гораздо большим, чем маленькая частичка плоти, о которой теперь идет речь. Но я должен начать сейчас.
— Ты просто сумасшедший. — Ион покачал головой.
Влад только улыбнулся и спросил:
— Когда это пришло тебе в голову в первый раз?
Он наклонился к шее Калафат, взял копье из стойки, бросил его высоко в воздух, посмотрел, как оно ровно опускается, поднял руку, чтобы поймать его, и… упустил.
Ион в изумлении вскинул брови.
— Влад!
Господин улыбнулся ему.
— Я не только сумасшедший, как ты говоришь, но еще и боязливый. Одно вовсе не исключает другого.
Он подал команду лошади, сделав несколько щелчков языком. Калафат быстро наклонилась к земле, взяла копье, сжала его между зубами и подняла голову. Влад подался вперед и взял у нее копье.
— Теперь в поле, — сказал он, обращаясь и к лошади, и к другу.
Глава четвертаяДЖЕРИД
Они выехали на ипподром, который представлял собой неровное пыльное поле прямоугольной формы, начинавшееся за внешним двором школы и тянувшееся до первых домов Эдирне. Его длина составляла шагов сто двадцать, ширина — половину того. Возвращаясь к стенам школы, заложники проехали мимо красного флажка, который обозначал нейтральную зону. Ни один из игроков не имел права попасть сюда копьем.
Парни стояли полукругом; Влад подъехал и оказался в самой середине.
— Слушайте внимательно, — быстро сказал он, показывая рукой на дальнюю часть поля, где Мехмет и его семеро игроков собрались у красной отметки, чувствуя себя в безопасности. — Я знаю, как можно победить их.
Он спрыгнул на землю, ткнул тупым концом дротика в сухую землю, приблизительно начертил прямоугольник поля и выделил небольшие нейтральные зоны на обоих его концах.
— Мы все знаем, как действуют турки. В джериде, как и на войне, они выезжают со своей территории по одному и бросают нам вызов. — Он указал дротиком на турецкую нейтральную зону. — Какой христианский рыцарь не примет вызов на честный поединок один на один! Он выезжает, бросается за тем, кто вызывает его, кидает копье, часто промахивается, другой турок выскакивает и поражает его. Но в правилах ничего не сказано о том, что мы должны сражаться по отдельности. Давайте выедем вместе, все восемь человек, и вызовем на поединок всех сразу, тоже восьмерых, чтобы сражаться одновременно. Допустим, вы, Мардич-старший и Мардич-младший, будете первыми и поведете нас во славу Сербии, а мы, остальные…
— Вы спрячетесь за чужими спинами и милостиво разрешите нам принять на себя копья, предназначенные для вас, — прервал его Георгис. — Потом мы будем сидеть и смотреть, как вы выступите вперед, чтобы исподтишка нанести удар и подтвердить свое мужество.
— Нет! Послушай меня! Это сработает! Да, завеса, отвлекающий маневр, но с оружием!..
— А ты за нашими спинами, — зло усмехнулся трансильванец. — Как это сделал твой папаша, когда мой дядя Хуньяди, Белый рыцарь христианства, так нуждался в его помощи в Варне. Дьявол, как всегда, где-то отсиживался, позволяя другим взять на себя весь риск, тайком выжидал, прятался.
— Мой отец? — воскликнул младший Дракула и двинул лошадь вперед. — Ты мне ответишь за это!
— Постойте! — крикнул Влад без всякой пользы.
Было уже слишком поздно. Его голос потерялся в поднявшемся шуме.
Рядом раздался звук охотничьего рога. Все услышали его и как один обернулись.
В сорока шагах от них стояли два всадника. Один из них протрубил в рог и опустил его. Это был Абдулрашид, раб греческого происхождения. В последнее время Мехмет особенно благоволил к нему. Красиво уложенные волосы невольника вились, обрамляя лицо оливкового цвета.
— Мелкие шавки, князьки-недоноски! Грязные заложники! Шваль и отбросы!
Раб насмешливо поклонился. Его голос был обманчиво ласковым и мягким, как волосы.
— Найдутся ли среди вас мужчины, настоящие рыцари? Решится ли кто-то бросить вызов воинам Мехмета?
— Подожди, — предупредил Влад. — Позволь нам выбрать.
— Сам выбирай! — Старший Мардич вонзил шпоры в бока своему коню, натянул поводья.
Его лошадь пронзительно заржала и встала на дыбы.
Когда она опустилась, он крикнул:
— За Сербию и святого Савву! — сильно ударил лошадь и погнал ее вперед.
Его брат сделал то же самое. Пришпоривая лошадей, сербы выскочили на поле.
Турки не удивились, потому что были готовы к этому. Они едва заметно дернули поводья, повернули и в три шага перешли на галоп.
Младший Мардич заметил, что противники неожиданно быстро оказались на расстоянии, подходящем для удара, отклонился и бросил дротик, но тот пролетел безнадежно далеко от цели. Он резко дернул лошадь в сторону, чтобы развернуть ее, но один турок оказался куда проворнее, успел развернуться и мчался параллельно сербу, который отчаянно пытался оторваться, чтобы уйти за красный флажок. Мардич не имел достаточной скорости и не достиг успеха, как ни маневрировал. Копье ударило ему в бок в трех шагах от безопасной зоны.
Крик торжества послышался с дальнего конца поля. К нему присоединились голоса множества зрителей, собравшихся на дорожке, ведущей к стойлам. Этот вопль повторился, когда старший Мардич, преследовавший Абдулрашида, который уходил от него, сплетая поистине мастерский узор просчитанных движений, бросил копье и промахнулся, а грек спокойно пересек границу безопасной зоны. В то же мгновение другой турок выскочил вперед и поразил серба дротиком. Тот поник головой, присоединился к брату и протрусил к конюшням, стараясь не замечать насмешек зрителей, наблюдавших за поединками.
— Ну а теперь?.. — крикнул Влад. — Теперь-то вы будете меня слушать? Нас осталось только шестеро, мы…
— Слишком поздно, — прервал его Ион, указывая вперед.
Все обернулись. Еще два турка присоединились к тому, который только что бросил копье. Они гарцевали рядом с ним, когда он наклонился с седла, подхватил дротик с земли и высоко поднял его над головой в знак победы, к еще большему восторгу зрителей. Победитель проехал в двадцати шагах от зоны безопасности противников, скривил губы и присвистнул, выражая презрение.
— Я прикончу его! — выкрикнул хорват Зоран.
— Он мой! — завопил босниец.
— Нет, мой! — протестовал трансильванец.
— Подождите! — крикнул Влад.
Но опять было слишком поздно. Все трое ринулись вперед. Их противники разделились. Двое поскакали налево, а один — направо, но не на полном галопе, а так, вполсилы, чтобы заманить врага, дать ему надежду на победу. Три копья полетели, и ни одно из них не достигло цели. Христиане попытались отвернуть лошадей от зоны безопасности турок, но Мехмет, Абдулрашид и еще один всадник выехали в поле. Они двигались медленно и уверенно.
Турецкое копье пролетело мимо малыша Зорана, всего на волосок отклонившись от цели. На мгновение всем показалось, что хорват сумел уйти. Турок пытался отрезать ему путь к отступлению, испугав лошадь, которая бросилась в сторону. Он метнул копье, но не попал. Потерпел неудачу и второй турок, который скакал с другой стороны Зорана, бок о бок с ним. Однако они подвели хорвата к тому игроку, который смог достичь успеха, — к Мехмету. Наследник престола поднял копье, которое не достигло цели, и ждал в середине поля.
Влад и его товарищи ничего не могли поделать. Им оставалось только наблюдать за тем, как два всадника, несущихся галопом, подводили хорвата к своему господину. Так собаки загоняют дичь под удар хозяина. Мехмет выжидал, подпуская противника ближе, еще ближе, потом неожиданно отклонился назад и сильно бросил копье. Оно буквально размозжило лицо юноши.
Пронзительный, страшный крик, сорвавшийся с уст хорвата еще до того, как он упал с лошади, дал всем понять, что парень тяжело ранен. Он рухнул на землю и уже не шевелился. Мехмет поднял руку в знак триумфа и неторопливо поехал к своей зоне.
На поле выбежали рабы. Игру всегда останавливали, если кто-то был ранен. Влад и его друзья бросились вперед, понукая лошадей, чтобы опередить бежавших слуг и достичь раненого первыми.
В мгновение ока Влад оказался рядом с юношей, соскочил с коня, перевернул раненого и положил его голову себе на колени.
— Господи, помоги, — прошептал он, осенив себя крестом.
Лицо бедняги было здорово разбито. Нос сломан и сбит набок, к щеке. Один глаз превратился в черную дыру. Хорват закашлялся. Влад посадил его и сильно ударил по спине. Ошметки крови и обломки костей упали в пыль.
— Господи Иисусе, — произнес Ион, спрыгнул с лошади и опустился на колени.
Раду повернул коня.
— Как?.. Как это?.. — растерянно спрашивал он.
Рабы подбежали к юноше, который был без сознания, чтобы поднять его и унести.
Влад распрямился, прошел пару шагов, наклонился.
— Как? — Он поднял копье Мехмета, — Вот как.
Кожа, которой был обтянут конец дротика как раз для того, чтобы оружие не наносило игрокам тяжелых повреждений, свободно свисала с одной стороны. Острие копья, сделанное из крепкого тополя, было открыто.
— Он вытащил заклепки, — произнес Влад. — Мехмет, конечно, будет отрицать это, но…
— Собака! — проговорил Ион, поднимаясь. Его трясло от ярости. — Да я…
— Погоди, — остановил его Влад, снова садясь на лошадь. — Мы это сделаем. Но действовать надо правильно. — Он посмотрел на товарищей. — Может быть, хотя бы выходцы из Валахии послушаются меня?
Оба юноши согласно кивнули. Когда Зорана унесли, они втроем направились к своей линии.
Влад оглянулся и увидел, что Мехмет сошел с лошади и смотрит на них. Его окружили семеро товарищей по игре. Они передавали друг другу кожаную флягу с кислым молоком ослицы, заранее отмечая победу, которая не вызывала у них сомнений.
На мгновение Влад ощутил, как у него свело от напряжения живот, но взял себя в руки и обратился к остальным:
— Слушайте внимательно. Нам придется втроем сделать то, что я придумал для восьмерых.