Хамза почувствовал, что его пробирает озноб. Аллах ведает, что он вовсе не хотел участвовать во всем этом. Паша помнил, как было трудно сломить волю князя Валахии, когда тот был еще юношей. Сколько же потребуется усилий теперь, когда он стал мужчиной, познал власть? Не зря о нем рассказывают довольно пугающие истории!
Где-то в глубине души Хамза надеялся на то, что князь не приедет в Джурджу. Он полагал, что самого его присутствия окажется достаточно для того, чтобы Дракула принял такое решение. Но какой выбор тот сделал?
Хамза имел шпионов при каждом дворе Европы. Все они твердили одно и то же. Мол, может быть, у Влада и чешутся руки посчитаться с врагами, но ему трудно найти союзников. Только одна Венгрия поддерживает его, но королю Корвину ничего иного и не остается. Он набрал слишком много золота у Папы, чтобы теперь отсиживаться в стороне, поэтому должен выйти на сцену или хотя бы сделать соответствующий вид. Паша был уверен в том, что на самом деле Корвин вовсе не жаждет воевать.
Владу все это наверняка известно. Турецкий шпион в Тырговиште, боярин по имени Добрита, сообщал Хамзе, что князь находится в изоляции, даже в собственной земле он одинок и не имеет достаточной поддержки. Нет, Дракула все-таки приедет. Он вынужден будет привезти золото и юношей, преклонить колени, однако это не спасет его. Мехмет уже решил, что трон Валахии займет другой, куда более лояльный правитель — его любовник, брат Влада, Раду сель Фрумос, то есть Красавчик. Теперь он стал еще красивее, чем был прежде. Меньшой Дракула до сих пор царил в сердце и в постели Мехмета.
Снова раздался шум. Теперь он был похож на стон.
Хамза снова, причем с явной неприязнью взглянул на человека, лежащего рядом с ним. Он не мог отказать своему спутнику в уюте и тепле собственной постели, так как они имели одинаковый статус. Паша предпочел бы спать в конюшне, но была зима, стояли холода.
В их первую ночь в Джурджу он ожидал, что грек попытается соблазнить его, и лег в постель в напряжении, намереваясь отклонить ухаживания. Однако за неделю, проведенную в крепости, Хамза убедился в том, что этот человек на самом деле не интересовался ни мужчинами, ни женщинами конечно, в общепринятом смысле. Его занимала только боль.
Сказать по правде, Хамза знал, что его собственный аппетит на мужчин был весьма умеренным. Какое-то время он обожал того человека, которого они теперь поджидали в замке. Об этом зеленоглазом юноше паша по-прежнему часто думал по ночам.
От холода озноб усилился.
«Нет, он наверняка не приедет», — подумал Хамза, стараясь унять дрожь, а потом снова послышался крик, тот самый, от которого он проснулся.
Теперь опытный сокольничий в один момент выскочил из постели, невзирая даже на морозный воздух и на камни пола, покрытые изморосью. Он знал, что птица, которая издавала этот звук, сейчас никак не должна была кричать. В декабре в дельте Дуная можно было охотиться на цаплю или на канюка, но это не время для большого ястреба. Эта птица должна сейчас сидеть в уютном гнезде где-то на севере и дожидаться весны. Кто-то привез ее сюда.
Хамза поспешно надел туфли, халат и быстро взошел по лестнице, которая вела из комнаты на ближайшую башню замка. Его взору открылся Дунай, озаренный светом луны, тающей в предрассветных сумерках и круглой как головка сыра. Река, отливающая серебром, со всех сторон омывала остров, на котором возвышалась крепость.
Хамза смотрел вовсе не на мерцающую воду, а в сторону земли, на низкую равнину, затопляемую при разливе реки. У самого берега ее окаймляли камыши, а на расстоянии двухсот шагов от узкого мостика, соединяющего остров с берегом, возвышался ивняк. Ветки деревьев серебрились в лунном свете, хотя стволы оставались темными.
Потом чья-то тень отделилась от ивняка и двинулась вперед. Силуэт становился все более четким на фоне разгорающейся зари. Когда поднялась рука, Хамза понял, что перед ним человек, а не животное. Он был одет во все черное, как тьма, которая все еще сгущалась за его спиной.
Снова раздался крик, который разбудил турка, хотя и слегка измененный, потому что на этот раз возглас птицы имитировало человеческое горло:
— Кри-ак! Кри-ак!
Посланец султана видел все хорошо, потому что луна оставалась достаточно яркой. Он неотрывно вглядывался в то, что происходило на берегу, видел тень, быстро мчащуюся над землей. Человек наклонился, принял птицу на руку, выпрямился и исчез за деревьями.
Хамза следил за всем, затаив дыхание.
Он медленно произнес только одно слово:
— Дракула.
— Воевода, где ты? — послышался под ивами взволнованный шепот Иона.
Князь был рядом с ним несколько минут назад, а теперь исчез совершенно бесшумно. Следующий звук, который услышал Тремблак, был охотничьим криком того самого ястреба, будь он неладен, которого Влад решил взять с собой. Ион вполне разделял охотничьи увлечения своего друга, но время ли сейчас для них, место ли им здесь?
— Воевода! — снова позвал он.
— Я здесь. — Влад возник из темноты так же бесшумно, как и ускользнул.
— Что ты делаешь?
— Охочусь. — Князь поднял левую руку. — Однако мой прекрасный Кара-хан никого не поймал.
— Конечно никого, — сердито проговорил Ион. — Какой дурак пускает птицу ночью?
Влад улыбнулся, его белые зубы блеснули.
— Наверное, такой, как я, — легко согласился он.
Князь тихо свистнул. Его прислужник и помощник на охоте Стойка Молчаливый немедленно выбежал из темноты. Лунный свет как в зеркале отражался от его гладко выбритой головы.
— Возьми его, — сказал Влад.
Стойка кивнул. Общение при помощи жестов стало единственно возможным для этого человека, после того как священники лишили его дара речи, вырезав язык за богохульство. Он приподнял руку и поманил птицу кусочком мяса, который достал из мешочка, висящего на поясе. Ястреб перепорхнул на его перчатку, и Стойка скрылся с ним в темноте.
— Тебя нисколько не беспокоит, что кто-нибудь мог вас увидеть? — спросил Ион.
— Ночью? На таком расстоянии от замка?
— Турки могли тебя заметить и даже узнать. Если так случилось, то они, без сомнения, доложили Хамзе.
— Ему и так известно, что я должен приехать.
— Может быть, паша хочет, чтобы никто из его людей не знал о том, что мы уже рядом?
— Возможно и такое. — Влад опять усмехнулся. — Одежда у тебя?
— Нет. — Тремблак покачал головой и вздохнул. — Все у Стойки.
Дракула снова присвистнул.
— Ты слишком много переживаешь, — сказал он другу, когда Стойка, теперь уже без птицы, снова появился из темноты с одеждой и доспехами.
Влад взял нагрудник, примерил его.
— Я вот волнуюсь, что мы не найдем подходящего обмундирования. Бывают ли турки пошире в плечах?
Он начал стаскивать черную одежду. Ион держал то, что уже было снято, а Стойка подавал то, что нужно было надеть.
Влад натянул на себя два халата, пошитых из хлопчатобумажной ткани, поверх них надел шерстяную жилетку, капинат, до колен. Потом он облачился в кольчугу, закрывающую плечи и горло до подбородка. Металлические пластины, которые должны были защищать грудь и спину, держались плохо и соскакивали, а кольчужная юбка едва доставала до середины бедра.
Когда Стойка начал скреплять ремни, Дракула взглянул на товарища.
— Подойдите, Ион-бей, пока вам не выпустили кишки. Что вы хотите сказать?
— Что ж, если прибегать к турецким именам, Килик-бей, то я думаю, что все это похоже на сумасшествие. — Тремблак усмехнулся.
— Ты очень часто повторяешь это, хотя прежде не плакался в присутствии слуг. — Влад взглянул на Стойку, который продолжал свою работу. — Пусть даже и немых. Но я уже объяснял тебе, что хочу осмотреть замок, узнать, что там и как. Это даст мне возможность чувствовать себя увереннее во всем, что потом последует.
— Это понятно. Но почему я не могу пойти?
— Чтобы я сидел в лагере? — Влад покачал головой.
Стойка опустился на колени и начал крепить князю поножи.
— Неужели ты так и не понял? — продолжал Дракула. — Я никогда не отсиживался в безопасности и не буду этого делать. Все предписано свыше, кисмет всегда со мной. Если мне суждено умереть в какой-то день, пусть завтра, то с этим ничего не поделаешь.
— Скорее всего, завтра ты не умрешь, — сердито откликнулся Ион. — Тебя просто узнают и схватят.
— Что? В таком-то наряде?
Пока князь говорил, Стойка обмотал шелковый шарф вокруг его лица и подал шлем в виде чалмы. Когда Влад натянул его на голову и расправил металлическую сетку, спускающуюся на плечи, то за всей внушительной экипировкой можно было различить лишь его блестящие глаза. На утренней заре они казались бледно-зелеными.
Дракула указал на них двумя пальцами.
— Разве что кто-то разглядит мои глаза. Илона уверяет, что они — самое красивое, что у меня есть.
— У тебя хорошее настроение, князь. — Ион только вздохнул.
— Еще бы. Я вот-вот начну убивать турок. — Воевода отступил на шаг. — Ну-ка, посмотрите, как я выгляжу.
— Мне кажется, что ты похож на выходца из Порты, — сказал Тремблак. — Да, на одного из воинственных козлов Мехмета.
— Отлично, — ответил Влад. — Надеюсь, я смогу незаметно смешаться с ними.
Стойка снова исчез за кустами, потом вернулся, нагруженный оружием.
Рука Дракулы легла на рукоять отцовского меча.
— Князь!.. — довольно резко начал Ион.
— Да, ты прав, мой друг. Они могут не заметить мои зеленые глаза, но вот меч, отмеченный печатью дракона… — Он вздохнул, посмотрел на небеса и сказал: — Уже скоро, отец!
Влад оставил меч, взял в руку саблю мамелюков со слегка искривленным лезвием и взмахнул ею, разрубая воздух.
— Равновесие нормальное, но нет, эта штука не по мне! Возьму-ка я булаву. — Он поднял большую тяжелую палку с металлическим наконечником, испещренным шипами. — И короткий меч. Пожалуй, там, куда мы собираемся, это пригодится больше.
Князь прицепил оружие к поясу, повернулся и начал пробираться между деревьям