manoques). Союзникам удалось взять османские крепости Силистра, Туртукай, Джурджу и Никополь, разорив их дотла.
Дядя Валерана, историк Жан де Ваврен, составил по рассказам племянника обстоятельное описание этой кампании[19]. Он высоко отзывался об уме и храбрости валашского господаря, но был шокирован его коварством — при осаде Джурджу тот уговорил ее защитников сдаться, обещая им неприкосновенность, а потом всех перебил. Тогда погибло три сотни турок: «Валахи раздели их и выложили вдоль берега реки, чтобы взорам людей на проплывающих вдоль берега галерах предстал неприглядный вид участи поверженного врага». Жестокость Влада была вызвана тем, что гарнизоном командовал субаши (комендант), который три года назад арестовал его в Эдирне по приказу султана и заковал в цепи. Сын воеводы Мирча лично отрезал субаши голову, объяснив де Ваврену: «Сказал отец мне, если я от имени его не воздам отмщение субаши из крепости Джурджу, то отречется он от меня и не буду я больше зваться сыном его». Крепость после взятия вернули валахам, чему Влад был очень рад: «Если получу я крепость свою — что построена была моим отцом — обратно невредимой, то для того, чтобы отвоевать Грецию, хватит и женщин Валахии с прялками». Эти слова показывают, что в душе Дракула жила честолюбивая мечта выступить в роли освободителя Византии от «неверных» — мечта, которая передалась позже его сыну.
Следом Ваврен описал благородный поступок господаря, который перевез на другой берег Дуная тысячи болгар, бегущих от османского ига: «Покорившись господарю Валахии, болгары покорно попросили его помочь им пересечь Дунай и выделить им землю в его стране, где бы они могли жить. У князя Дракула была обширная и большая страна, малонаселенная на некоторых территориях, и он с радостью принял их, благодушно признав их своими подданными. Князь сопроводил их до крепости Русе, там попросил кардинала и господина Ваврена помочь переправить христиан из Болгарии через Дунай, пока они все не окажутся в его стране и не будут более во власти турок. Три дня и три ночи болгар переправляли через реку, поскольку их было, по меньшей мере, двенадцать тысяч человек — мужчины, женщины и дети… Когда они все пересекли реку, господарь Валахии был в восторге получить столько подданных сразу, заметив, насколько храбрыми были люди Болгарии. Он сердечно поблагодарил кардинала и господина Ваврена за ту помощь, что они ему оказали, сказав, что даже несмотря на то, что флот Святого Отца и герцога Бургундии не достиг ничего в этот раз, но то, что он помог спасти одиннадцать или двенадцать тысяч христианских душ и освободить их из заключения в руках сарацинов, уже было большим достижением»[20].
Достижение, впрочем, оказалось единственным: венгерское войско, на соединение с которым двигались союзники, так и не пришло к стенам Никополя. Явился только небольшой отряд во главе с тем же Яношем Хуньяди, который честно объяснил, что не хочет воевать: «Я хорошо помню прошлый год и как мы потеряли нашего короля в битве при Варне, вместе с большим количеством господ и простых воинов. Сейчас люди и знать Венгрии в моих руках, и я не желаю рисковать их жизнями, потому что если меня убьют, королевство будет потеряно». Он посоветовал крестоносцам поспешить на родину, пока Дунай не замерз, и в октябре их корабли через Константинополь двинулись домой.
Как ни странно, измена Дракула султану никак не повлияла на судьбу его сыновей, хотя другие христианские заложники дорого платили и за меньшие грехи. Например, сербские принцы Стефан и Гргур в 1441 году были ослеплены раскаленным железом всего лишь за то, что пытались сообщить отцу о военных планах османов. Влад и Раду же по-прежнему жили в Эгригёзе, и хотя их тщательно охраняли, но никакого членовредительства по отношению к ним допущено не было. Правда, иные авторы фантазируют, что их (или одного Влада) отправили в страшный замок-тюрьму Токат, где били, морили голодом, демонстрировали им мучительные казни, включая сажание на кол, но об этом ровно ничего не известно. Похоже, валашских принцев просто спутали с упомянутыми сербами, которые на самом деле находились в Токате до тех пор, пока их отец, деспот Георгий Бранкович, не сдался на милость турок. Кстати, колосажание в тогдашней Османской империи было не слишком популярно, и юный Влад вряд ли мог научиться ему у своих тюремщиков. Скорее уж он позаимствовал его в Трансильвании, где «цивилизованные» немцы во множестве сажали на кол разбойников, убийц, а порой и еретиков, то есть православных.
Турок отвлекали от валашских дел затяжная война с венецианцами и двоевластие: на троне сидел Мехмед II, но его отец Мурад по-прежнему держал в руках рычаги управления. Осенью 1446 года, воспользовавшись очередным бунтом янычар, Мурад вернулся в столицу и снова стал султаном, отправив сына наместником в азиатскую Манису (Магнесию). Следующим летом, вернувшись из похода в Грецию, он призвал к себе Дракула с данью. Воевода ехал в Эдирне с неспокойной душой, ожидая, что его снова закуют в цепи или еще хуже — бросят перед ним на ковер отрубленные головы сыновей. Но Мурад подтвердил свою репутацию добряка: ничего не сделал валашскому гостю и охотно подписал с ним новый договор на условиях ежегодной уплаты дани, возвращения отнятых у турок крепостей и выдачи болгар, уведенных в Валахию.
По просьбе Влада мир был заключен тайно, но о его последствиях в Европе все-таки узнали. Венгерский историк Антонио Бонфини пишет, что Дракул «вернул туркам все захваченные у них крепости и, кроме того, передал им 4000 христиан, освобожденных из их рабства во время предыдущей войны»[21]. Правда, большинство болгар остались в Валахии, но их выдача стала удобным жупелом для врагов воеводы. Особенно для Яноша Хуньяди, который в июне 1446 года был избран правителем Венгрии при пятилетием короле Ласло V Постуме (Посмертном), сыне Альбрехта Габсбурга и Елизаветы. Непреклонный воевода сразу же начал мстить своим врагам, к которым теперь относился и Влад Дракул. По этому поводу возникла еще одна легенда — Дракул предал своего собрата по ордену Дракона, что каралось смертью. На самом деле Хуньяди не был принят в орден из-за недостаточной знатности, что стало для него новой причиной ненавидеть валашского князя.
Была и еще одна причина: чтобы добыть средства на продолжение войны, Хуньяди, подобно многим средневековым правителям, приказал трансильванским саксам «портить» монету, то есть примешивать к ней при отливке свинец и медь, уменьшая тем самым долю серебра. Заметив это, Влад Дракул впервые после Мирчи Старого отказался от венгерских денег и начал чеканить собственные монеты. Это лишило Хуньяди и трансильванцев немалой доли доходов, и полководец твердо решил: новая неприятность, доставленная ему валашским князем, будет последней. Осенью 1447 года в письме жителям Брашова Хуньяди назвал Влада «проклятым клятвопреступником» и заявил о намерении свергнуть его с валашского трона. Как водится, в Трансильвании тут же объявились претенденты из рода Данешти — сыновья господаря Дана II Дан и Владислав, готовые занять освободившееся место.
«Белый рыцарь» умел быть вероломным — и доказал это, попросив у Влада пропустить его войско к Дунаю якобы для похода на турок. В тот раз обычная осторожность изменила господарю. В декабре 1447 года он лично прибыл в село Балтени встретить венгров, которыми командовал капитан Станчул — тот самый боярин, которому Дракул и его юный сын когда-то даровали земли в Фэгэраше. Неожиданно воины Хуньяди накинулись на господаря, стащили его с коня и тут же зарубили. Чтобы оправдать свой поступок, регент распустил слух, что в руки ему попало письмо Влада, где тот обещал султану в решающий момент предать христианское войско и перейти на сторону турок. В будущем та же история повторится с его сыном…
Говорили, что перед смертью Дракул просил своих убийц только об одном — пощадить Мирчу, который, как и до этого, остался замещать отца в Тырговиште. Он не знал, что в столицу уже прибыл претендент Владислав II, опередивший своего брата Дана. Желая выслужиться перед новым правителем, бояре схватили девятнадцатилетнего принца и предали страшной смерти — ослепили раскаленным железом, а потом закопали живьем.
Мы не знаем, присутствовал ли Янош Хуньяди при гибели Влада, но сразу после этого он прибыл в Тырговиште, где объявил себя «правителем закарпатских земель», а вскоре отправился в Молдову, где сверг протурецкого господаря Романа II и привел к власти его соперника Петру. Казалось, мечта Хуньяди — единый антитурецкий фронт от Адриатики до Черного моря — становится реальностью. Новый молдавский князь отдал союзнику крепость Килию — ключевой пункт, «запирающий» устье Дуная. Понимая ее стратегическое значение, турки в июне 1448 года после неудачного нападения на Константинополь отправили 65 кораблей к Килии и осадили ее. На помощь гарнизону подоспели венгерские корабли — вероятно, нанятые Хуньяди венецианские галеры, — которые наголову разбили османский флот. В августе турки попытались разграбить Валахию, но их разбил шурин Хуньяди Янош Силади, взяв в плен три тысячи нападавших во главе с беем Видина.
В сентябре венгерская армия численностью 30 тысяч человек, в которую входил и шеститысячный валашский отряд во главе с Владиславом II, двинулась на юг, на помощь воюющему с турками Скандербегу. По пути крестоносцы разорили Сербию, чтобы отомстить Георгию Бранковичу за предательство христианского дела. В отместку сербский деспот сообщал туркам обо всех передвижениях венгров и подсказывал, как лучше разгромить их. Обойдя наступавших врагов, пятидесятитысячное войско султана преградило им дорогу на пути в Албанию. 17 октября на печально знаменитом Косовом поле началась отчаянная битва. Три дня противники засыпали друг друга стрелами и пушечными ядрами, сшибались в отчаянных кавалерийских атаках, но ни турки, ни христиане не могли добиться успеха. В конце концов, узнав о подходе к врагам свежего подкрепления и боясь повторения варненского разгрома, Хуньяди приказал войску отойти. На обратном пути отступающие венгерские отряды изрядно потрепали сербы, взявшие в плен самого воеводу — он был освобожден только после уплаты большого выкупа.