Скорее всего, сначала захоронение действительно находилось возле алтаря и было перенесено в притвор во время перестройки обители при Нягое Басарабе. Это могли сделать враждебно настроенные монахи, как утверждает Одобеску, хотя названный им Филарет был митрополитом Валахии гораздо позже — в 1753–1760 годах. Возможно, перенести могилу приказал митрополит Макарий II, родственник и союзник Нягое, но не исключено, что это сделали почитатели Дракулы, которых хватало в те времена. Хватает и сейчас: в Снагове перед иконоподобным портретом господаря всегда горят свечи, хотя объявить его святым пока никто не предлагает — в отличие от Ивана Грозного.
Главный аргумент тех, кто отвергает подлинность снаговской могилы — то, что в своей первой книге Флореску и Макнелли утверждали, что скелет был с черепом, хотя известно, что голову князя увезли в Стамбул в дар султану. Выход из этого противоречия нашел Матей Казаку, указавший, что турки часто делали своим трофеем не сам череп, а снятый с него скальп — кожу лица с волосами, — который бальзамировали и набивали ватой. Возможно, именно эту кожу выставили на обозрение толпы, а потом провезли по главным городам империи, как поступали с головами других знатных жертв — последнего императора Византии Константина XI и короля Венгрии Владислава, убитого под Варной. Казаку нашел свидетельство о эксгумации тела валашского господаря Константина Хангерли, которого турки казнили в 1799 году, а голову тоже отвезли в Стамбул. Прусский консул, присутствовавший при вскрытии гроба 22 года спустя, писал, что голова у покойного все же была, но с нее сняли кожу вместе с волосами. Поэтому череп Дракулы вполне мог остаться вместе с ним в могиле.
Тайна могилы Влада до сих пор вызывает к жизни дутые сенсации; например, в 2000 году некий немецкий археолог Г. Кайхер, проводя раскопки в крепости Поенари, якобы обнаружил череп Дракулы и по его зубам определил, что воевода страдал редким заболеванием, изменяющим форму зубов и вызывающим неодолимое пристрастие к крови. Однако в Румынии об этой находке никто не знает, так что «раскопки», вероятно, проводились исключительно на страницах желтых газет. Кстати, доказать принадлежность черепа именно Владу Дракуле можно, только сравнив его ДНК с генетическим материалом, взятым у потомков господаря, а их еще нужно отыскать.
После гибели Дракулы его вдова Илона Силади с детьми покинула Тырговиште, куда едва успела перебраться, и вернулась в Буду, где еще дважды выходила замуж. Видевший ее в Венгрии Федор Курицын писал: «Один сын при короле живет, а другой был у Варданского епископа и при нас умер, а третьего сына Михаила, старшего, видели тут же в Буде — бежал он к королю от турецкого царя; еще не будучи женат, прижил этого сына Дракула с одной девкой»[124]. Первый сын — это Влад, второй — Мирча, умерший в шестилетием возрасте в трансильванском городе Варадин (ныне Орадя), а третий — Михня, мать которого, как уже говорилось, возможно, не состояла с господарем в законном браке. Впрочем, эти слухи могли распускать те, кто боялся юного принца, очень уж напоминавшего нравом своего грозного отца.
Влад-младший поступил на королевскую службу; сменивший Матьяша Корвина король Уласло II (Владислав Ягеллон) послал его охранять южные рубежи Трансильвании. В 1495 году, узнав о смерти господаря Влада IV, сын Дракулы вторгся в Валахию со своим отрядом, пытаясь занять трон, но король отозвал его своим приказом. После этого Влад в документах не упоминается — его то ли уволили со службы, то ли убили в какой-нибудь стычке. Примерно тогда же скончалась и его мать, пережившая всех своих четырех мужей. Женившись на знатной венгерке, Влад продолжил род Дракулы — в 1534 году король Венгрии Фердинанд Габсбург пожаловал его внукам Владу (Ладисласу) и Яношу Драгуле де Синтешти герб, на котором изображались три серебряных волчьих клыка и изогнутый турецкий меч. Можно пофантазировать о связи этой символики с вампирами, способными, как известно, превращаться в волка, но такие же клыки (причем вместе с эмблемой ордена Дракона) красовались на гербе рода Батори, одного из знатнейших в Трансильвании. Вероятно, к этому роду принадлежала мать юных дворян.
За храбрость в боях с турками Ладислас Драгуля получил в 1554 году поместья в Трансильвании вместе с титулом «де Банд». Интересно, что одно из его имений располагалось в краю секлеров возле Борго — именно там, где Брэм Стокер разместил замок Дракулы. Сын Влада Янош Драгуля стал последним мужчиной в роду, но его потомки по женской линии передали фамилию Драгуля дворянам из семей Гечи и Папп, где она употреблялась до XVIII века. Среди других возможных родственников Дракулы — упомянутый в «Ономастиконе» С. Б. Веселовского монах Волоколамского монастыря Дракула Вассиан, который в 1538 году поставил свое имя на переписанной им рукописи. Возможно, он был потомком Мирчи, еще одного внебрачного сына Влада Дракула, которого Стефан в 1481 году пытался посадить на валашский престол.
Незадолго до этого Лайоту Басараба сверг его кузен, Басараб IV Младший или Цепелуш, который в 1479 году примкнул к невиданному по масштабам турецкому набегу на Трансильванию. Захватчики жгли и грабили область, пока недолговечный союзник Дракулы Иштван Батори не разгромил их у Брука. Вскоре Стефан при поддержке венгров вторгся в Валахию, чтобы сбросить с трона Цепелуша, взял Тырговиште и свирепствовал там так, что затмил даже самого Влада Цепеша. На сей раз его кандидатом на трон стал сводный брат Дракулы Влад Калугэрул (Монах). Курицын писал о нем: «Был тот Влад с юных лет монахом, потом — священником и игуменом, а потом расстригся и сел на воеводство. И женился он на вдове воеводы, правившего некоторое время после Дракулы и убитого Стефаном молдавским»[125].
Имеется в виду боярская дочь Смаранда, жена сначала Раду Красивого, а потом Лайоты Басараба, на самом деле убитого в Брашове — вполне возможно, по приказанию Стефана, который, в отличие от Дракулы, не чуждался тайных расправ с противниками. Молдавский правитель оказался более умелым политиком, чем его бывший валашский друг — повоевав с поляками, венграми, турками, он умудрился со всеми ними в итоге установить если не дружеские, то по крайней мере мирные отношения. Поладил и с правителем набиравшей могущество Руси Иваном III, выдав за его сына Ивана (при помощи дьяка Курицына) свою дочь Елену, прозванную в Москве Волошанкой. Правда, Иван Молодой скоро умер, а его отец женился на греческой принцессе Софье Палеолог, интригами которой Елена и ее сын Дмитрий были загублены в темнице, а русским великим князем стал в 1505 году сын гречанки Василий — отец Ивана Грозного. Когда это случилось, Стефан Великий все еще восседал на троне в Сучаве — уникальный пример политического долголетия в то бурное время.
Влад IV Монах правил Валахией до 1495 года — правил мирно, не ссорясь ни с турками, ни с венграми. Он был одним из тех немногих господарей, кто умер в своей постели да еще оставил престол сыну Раду Великому. В правление Влада скончались сначала султан Мехмед II Завоеватель, а потом, в апреле 1490 года — венгерский король Матьяш Корвин. В народе короля любили и долго рассказывали, что в его правление даже последний холоп мог пожаловаться на барина, и суд по закону разбирал его дело. «С королем Матьяшем умерла справедливость», — вздыхали венгры. Наследников Корвин не оставил, и магнаты снова начали рвать страну на части.
В Османской империи между тем стал султаном правнук Мехмеда II Сулейман Великолепный. В отличие от предшественников, занятых завоеваниями в Азии, он снова нацелил удар на Европу, воскресив грандиозные планы предка. В 1520 году, едва придя к власти, он потребовал у молодого венгерского короля Лайоша (Людовика) II уплаты дани и сдачи туркам Белграда. Венгры отказались и к тому же убили турецкого посла, после чего началась война. В 1526 году армия короля была наголову разбита при Мохаче, сам Лайош утонул в болоте во время бегства. Остатки уничтоженной Венгрии попали в руки австрийских Габсбургов, ставших на два века главными врагами турок. На этом Сулейман не остановился: захватив всю Северную Африку, он открыл против европейцев войну на море при помощи алжирских пиратов. Венеция потеряла все свои заморские владения и была вынуждена платить дань султану. К 1547 году турки оккупировали всю Венгрию, едва не взяли Вену, а Трансильванию превратили в вассальное княжество. В 1566 году, когда Сулейман умер при осаде крепости Сегешвар, Османская империя достигла пика своего могущества.
Валахия и Молдова формально оставались независимыми, но Порта брала с них тяжелую дань — не только деньгами, зерном и скотом, но и юношами, которых по «налогу кровью» отдавали в янычары. Господари, проявлявшие строптивость, быстро лишались власти, а то и жизни. Одним из первых это испытал на себе сын Влада Монаха Раду Великий, который пытался протестовать против непрерывного увеличения османской дани. В 1508 году паша Никополя Мехмед-бей сместил его и посадил на трон сына Дракулы Михню. Тот оказался истинным потомком Колосажателя — круто расправлялся с боярами, за что получил прозвище Рэу (Злой). Враждебный ему монах Гаврило Протул писал: «Как только Михня начал править… он схватил всех великих бояр, жестоко мучил их, отбирал их владения и даже насиловал их жен у них на глазах. Иным он отрезал носы и губы, иных вешал, а иных топил». Вдобавок Михня попросил короля Уласло II ввести в страну венгерские войска для защиты от турок. Тогда Мехмед-бей вернулся в Валахию, и Михне пришлось бежать в Сибиу, где скоро его у входа в церковь зарезал наемный убийца. Кстати, церковь была католической; это доказывает, что Михня сменил веру вместе с отцом.
От двух жен у Михни родилось несколько детей, один из которых, Мирча III, в 1510 году сумел ненадолго стать валашским господарем. Узнав об убийстве отца на заседании Большого совета, он в гневе голыми руками — в 16 лет! — задушил боярина, которого считал организатором злодеяния. Бежав из Тырговиште, он еще долго жил в Трансильвании, став отцом двух сыновей. Старший, Милош, родился с высохшей рукой, поэтому не мог претендовать на трон и стал богословом, преподавателем семинарии Константинопольского патриархата. Его младший брат Александру Мирча унаследовал характер прадеда — став в 1568 году господарем, он уже через месяц расправился с двумя сотнями бояр; правда, не сажал их на кол, а «гуманно» обезглавливал. Он правил до 1577 года и умер в своей постели, остави