В планы исполнительной власти входило также уничтожение военно-морского флота. Многие флотские офицеры эмигрировали, и оставшихся было недостаточно для обычного обслуживания портов.
Тем не менее Бертран, морской министр, продолжал выдавать офицерам паспорта и предоставлять им отпуска для поездок на Мальту и в Голландию.
Когда же 8 марта Законодательное собрание указало Людовику на преступное поведение его морского министра, Людовик заявил, что он доволен его службой.
Тем не менее Бертран вскоре подал в отставку. Лакост, посланный в качестве гражданского комиссара на Наветренные острова и по возвращении оттуда сделавшийся обвинителем руководителей местной гражданской и военной администрации, представил исполнительной власти и Национальному собранию многочисленные доказательства отсутствия патриотизма у этих чиновников.
Людовик предложил ему портфель морского министра; Лакост принял это предложение и стал судьей тех, кого он только что обвинял; однако он забыл о своем долге перед нацией и оставил власть в руках тех, кто у него на глазах злоупотреблял ею самым преступным образом.
Получив задание послать в колонии войска, достаточные для того, чтобы подавить беспорядки и заставить признать верховную власть нации, он, напротив, по приказу Людовика отправил туда лишь слабое подкрепление, которое было разбито мятежниками.
Покорный велениям трона, он сохранил свой пост до времени общих отставок в июле; однако он пожертвовал интересами нации и оставил на произвол судьбы колонию Гваделупу, находящуюся теперь в руках мятежников.
Внутренние смуты требовали самых суровых карательных мер: 29 ноября 1791 года Национальное собрание издало указ против мятежных и фанатичных священников, но Людовик отсрочил его исполнение.
Смуты росли; все департаменты находились в величайшем возбуждении; административные органы были поставлены перед необходимостью использовать беззаконные меры для предотвращения еще больших беспорядков; министр внутренних дел заявил, что рискует навлечь на себя ответственность, если признает действительными постановления административных органов, но погубит общее дело, если отменит их; он потребовал у Законодательного собрания срочно принять чрезвычайный закон, поскольку существующие законы не давали никакой возможности наказать виновных и пресечь их правонарушения.
Законодательное собрание издало этот закон, столь насущный для общественной безопасности, столь долго ожидаемый, столь настоятельно требуемый министром: король отсрочил его исполнение.
Таким образом, Людовик постоянно отказывался содействовать мерам, которые могли бы обеспечить спокойствие внутри страны.
Арль, пребывавший в состоянии контрреволюции, вступил в союз с аристократией Авиньона. Марсель отправляет туда национальных гвардейцев, чтобы предотвратить последствия открытого восстания.
Министр посылает на Юг войска против граждан Марселя. Позднее становится понятно, что город Арль является очагом контрреволюции, где гражданские комиссары поддерживали партийный дух и предавали забвению отечество, чтобы служить монархии.
Фанатизм и политика соединяются и смешиваются, давая повод к распрям; религия и монархия являются лозунгами и служат предлогом для честолюбцев, которые отдаются служению трону и развязывают гражданскую войну, чтобы закабалить собственную партию.
Действия Дюсайяна раскрывают тайну огромного заговора: мятежник облечен полномочиями, которые дали ему братья Людовика от имени короля, и исполняет их поручения; он собирает крупные военные силы и осмеливается сражаться; его поражение и понесенное им наказание предохранили Францию от бедствий, последствия которых исполнительная власть не желала ни предотвратить, ни остановить.
В конце июня 1792 года Национальное собрание потребовало у министра дать отчет о внутреннем положении страны и указать средства и возможности, на которые он рассчитывает, чтобы ручаться за общественное спокойствие; министр не мог утаить существования смут и брожения во всех департаментах и заявил, что существующие законы не предоставляют никакой возможности подавить эти беспорядки и предохранить государство от гражданской войны.
Разве можно было ожидать от правительства восстановления порядка, если средства цивильного листа использовались на то, чтобы оплачивать пасквили, распространять их в Париже и департаментах, сбивать с толку патриотические клубы, натравливать одну часть народа на другую, возвеличивать королевскую власть, унижать народное представительство и подменять братские чувства духом розни, ненависти и мести?
Десятого июля кабинет министров сплотился и направил Людовику два письма; первое сообщало о выходе в отставку всех министров; второе объясняло королю побудительную причину этой отставки.
«Многие из нас, — писали министры, — рискуют попасть под обвинительные указы; в серьезных и сложных обстоятельствах, в которых находится государство, наша одновременная отставка принесет пользу тем, что она сделает депутатов ненавистными в глазах народа и заставит воспринимать их как разрушителей общественного порядка».
Однако Людовик оставляет до 23 июля министерские ведомства в руках этих людей, которых он выбрал из отбросов двора и города и сохранил лишь потому, что их никчемность способствовала успеху его замыслов в такой же степени, в какой правильно составленный кабинет министров замедлял бы их.
Обманутый народ потребовал отрешения короля от власти. И тогда Людовик задумал другое преступление, план и день осуществления которого были известны заранее в Милане, в нескольких главных заграничных городах и многих департаментах: этот факт удостоверяют письма, адресованные Лапорту незадолго до 10 августа.
Недостаток патриотизма королевской гвардии привел к необходимости распустить ее, однако Людовик удержал бывших швейцарских гвардейцев на своей личной службе, хотя конституция запрещало ему это, а Законодательное собрание двумя своими указами поручало исполнительной власти удалить швейцарцев из Парижа и использовать их для обороны границ.
Кроме того, он содержал особые отряды для какой-то тайной службы.
Жиллю было поручено формирование отряда из шестидесяти человек; в мае и июне он получил для этого отряда денежную сумму в размере двенадцати тысяч ливров, которые были выплачены ему главным казначеем цивильного листа.
Для короля тайно вербовали людей; достоверные доказательства этого факта найдены лишь в отношении одного отряда, но множество показаний, полученных от офицеров полиции, удостоверяют, что существовало несколько таких отрядов и было завербовано большое число людей: согласно показаниям, сделанным от имени секции Гравилье, число это доходило до семисот.
Наконец, двор провоцирует события 10 августа, задуманные задолго до этого. 9 августа дворцовые покои оказываются заполнены вооруженными людьми, которые проводят там ночь.
Десятого августа, в пять часов утра, Людовик устраивает в саду Тюильри смотр швейцарцев и заставляет их присягнуть на верность его особе.
Граждане Парижа и федераты легковерно приближаются к дворцу, и из дворца по ним открывают огонь, на них обрушиваются один за другим смертельные пушечные залпы. Между заговорщиками из дворца и гражданами завязывается кровопролитный бой; в конечном счете тирания побеждена, трон низвергнут, а Людовик ищет убежище среди народных представителей.
Людовик виновен во всех вышеупомянутых преступлениях, которые он замыслил с самого начала Революции и не раз пытался привести в исполнение. Все его шаги, все его действия постоянно вели к одной и той же цели, которая состояла в том, чтобы восстановить деспотическое правление и уничтожить всех, кто противостоял подобным попыткам. Более твердый и непреклонный в своих намерениях, чем все его советники, он никогда не подпадал под влияние своих министров; он не может сваливать на них ответственность за свои злодеяния, ибо, напротив, постоянно руководил ими и увольнял их по своему произволу. Коалиция европейских монархов, внешняя война, вспышки гражданской войны, опустошение колоний, внутренние смуты, которые Людовик порождал, поддерживал и усиливал, — вот те средства, какие он использовал, чтобы восстановить свой трон или похоронить себя под его обломками.
4
Жан Майль. — Смерть.
Если решение о смертной казни будет принято, он требует, чтобы Собрание обсудило вопрос о том, соответствует ли общественным интересам немедленное приведение приговора в исполнение или его следует отсрочить. Это предложение не связано с поданным им голосом за казнь.
Дельмас. — Смерть.
Прожан. — Смерть.
Перес. — Лишение свободы и изгнание после наступления мира как мера общественной безопасности.
Жюльен. — Смерть.
Калес. — Смерть.
Эстадан. — Лишение свободы и изгнание после наступления мира.
Эраль. — Смерть.
Дезаси. — Смерть, с поправкой Майля.
Рузе. — Временное лишение свободы как мера общественной безопасности.
Дрюль. — Лишение свободы до тех пор, пока европейские державы не признают Французскую республику; затем изгнание под страхом смерти в случае возвращения.
Мазад. — Пожизненное лишение свободы.
Лаплень. — Смерть.
Марибон-монто. — Смерть.
Декан. — Смерть.
Каппен. — Тюремное заключение вплоть до упрочения свободы, а затем изгнание.
Барбо-Дюбарран. — Смерть.
Лагир. — Смерть.
Итон. — Смерть.
Буске. — Смерть.
Муассе. — Лишение свободы, изгнание после наступления мира.
Верньо. — Смерть, с поправкой Майля.
Гаде. — Смерть, с поправкой Майля.
Жансонне. — Смерть.
Дабы доказать Европе, что смертный приговор Людовику не является итогом действий группы заговорщиков, он требует, чтобы сразу же после вынесения приговора Конвент обсудил, какие меры безопасности надлежит принять в пользу детей осужденного и против его семьи; он требует также, дабы доказать, что Конвент не наделяет привилегиями никого из злодеев, дать приказ министру юстиции подвергнуть судебному преследованию зачинщиков и участников убийств 2 и 3 сентября.