155. Так решалась судьба людей
— цвета нации!
Определяя свое отношение к интеллигенции, власть показала, что со — трудничество с ней может быть только при условии полной поддержки власти, в противном случае она должна разделить судьбу политических партий. В резолюции XII Всероссийской конференции РКП (б), проходившего 4 — 7 августа 1922 г., прямо говорилось: «...Нельзя отказаться от применения репрессий не только по отношению к эсерам и меньшевикам, но и по отношению к политиканствующим верхушкам мни — мобеспартийной, буржуазно — демократической интеллигенции»156.
Одновременно с высылкой старой отечественной интеллигенции не обошли вниманием и молодых людей. 10 августа 1922 г. на заседании Политбюро ЦК был заслушан вопрос «О враждебных группировках среди студентов». Докладывал Уншлихт. Было принято решение «одобрить предложение тов. Уншлихта о высылке за границу контрреволюционных эле — ментов студенчества». Было решено также «для разработки вопроса об агитации в связи с высылкой студентов образовать комиссию в составе тт. Каменева, Уншлихта и Преображенского»157. Таким образом, «выкорчевывалась» не только «маститая» часть отечественной интеллигенции, но и новая поросль будущих научных и культурных кадров страны из числа учеников «контрреволюционной» профессуры.
31 августа 1922 г. в «Правде» была опубликована статья, озаглавленная «Первое предостережение». Уже сам заголовок статьи говорил о том, что решение о высылке интеллигенции следует рассматривать как
«предупреждение», за котором могут последовать и куда более серьезные наказания. В статье, в частности, говорилось: «Кадетствующие и эсерствующие круги интеллигенции, вообразив, что НЭП дает им новую опору для контрреволюционной работы, усиленно повели таковую, поддерживая тесную связь с заграничными белогвардейцами. Советская власть, обнаружившая слишком много терпения, дала, наконец, первое предостережение: наиболее активные контрреволюционные элементы из профессоров, врачей, агрономов и пр. высылаются частью за границу, частью в северные губернии. Для рабочих и крестьян все это служит напоминанием о том, что им скорее нужно иметь свою рабоче — кресть — янскую интеллигенцию ».
Вся операция по высылке российской интеллигенции находилась под постоянным вниманием Ленина. Он уточнял списки кандидатов на вы — сылку, делал пометки, давал на этот счет указания ГПУ. 17 сентября
1922 г. он пишет Уншлихту: «Будьте любезны распорядиться вернуть мне все... бумаги с пометками, кто выслан, кто сидит, кто и почему избавлен от высылки. Свои краткие пометки на этой же бумаге. Ваш Ленин»158.
В результате этой операции из страны были высланы 160 видных представителей науки, культуры и искусства. Это были те, кто продолжал отстаивать право на независимость своих суждений, кто, по мнению большевиков, мешал им формировать свою идейную монополию в обществе.
Большое внимание в это время режим уделяет формированию партий — но — государственной системы руководства идеологией и культурой. Эту функцию берет на себя агитационно — пропагандистский отдел ЦК партии. Он был призван полностью охватить и объединить всю агитационно — пропагандистскую и культурно-просветительную работу в стране. На
XI съезде партии было принято решение укрепить агитпропы в центре и на местах опытными кадрами, превратив их «в боевые центры борьбы за марксистскую идеологию и идейное влияние в массах».
Складывается система тотального идеологического и политического контроля над всей жизнью общества. Под пристальное внимание берется все издательское дело. С весны 1921 г. любая рукопись могла быть издана только с разрешения Госиздата или его органов на местах. 6 июня 1922 г. декретом СНК РСФСР был создан специальный комитет по печати, объединявший все виды цензуры, существовавшей в Советской России, — Главное управление по делам литературы и издательств (Главлит). Он должен был осуществлять предварительный просмотр всех предназначенных к публикации или распространению произведений, выдачу разрешений на их издание, составление списков запре — щенных произведений. Таким образом, отныне устанавливалась предварительная и последующая цензура всех издательств, за исключением изданий Коминтерна, партийной печати, изданий Госиздата, Главполит — просвета, «Известий ВЦИК» и трудов Российской Академии наук. Организацию контроля над всеми без исключения сторонами жизни общества партия поручает органам ВЧК — ГПУ. Для этого в структуре этого учреждения были дополнительно созданы специальные подразделения
— отдел политического контроля, ведавший исполнением цензурного режима, перлюстрацией корреспонденции, а также 4 — е и 5 — е отделе — ния секретно— политического отдела, сотрудники которых собирали агентурные сведения через сеть информаторов и осведомителей.
Подчинение всей культуры идеологии марксизма — ленинизма сопровождалось усилением наступления на религию и церковь. Большевизм должен был заменить религиозные учения, стать не только политической доктриной, но и собственно новой религией со стройной догматикой и с корпусом священных книг. По мере упрочения политической власти большевиков партийно — государственная политика по отношению к религиозным конфессиям становилась все более непримиримой.
Мощный удар по религии и церкви пришелся на начало 1922 г., формальным для того поводом стал страшный голод в России в 1921 —
1922 гг. Первой откликнулась на эту беду Русская Православная церковь. В воззвании «О помощи голодающим», с которым 22 августа
1921 г. обратился патриарх Тихон, содержался призыв ко всем верующим, духовенству православных приходов и зарубежным деятелям вносить добровольные пожертвования в помощь голодающим159. Глава церкви не только призывал к благотворительным пожертвованиям, но и разрешал духовенству передачу в пользу голодающих церковной ут — вари и имущества, «не имеющих богослужебного употребления (подвески в виде колец, цепей, браслет, ожереье и другие предметы, жер — твуемые для украшения святых икон, золотой и серебряный лом)»160.
Эта активность Православной церкви, ее готовность добровольно по — жертвовать часть церковных ценностей в помощь голодающим стали удобным поводом для того, чтобы отобрать у нее все и таким образом еще больше ослабить ее позиции в обществе.
2 января 1922 г. Президиум ВЦИК принял специальное постановление «О ликвидации церковного имущества», а 23 февраля был издан декрет ВЦИК об изъятии всех церковных ценностей на нужды голодающих. Декрет стал главным инструментом широкой кампании по подрыву ре — лигии и, в первую очередь, по разгрому Русской Православной церкви. Эта кампания потребовала энергичных усилий всех звеньев партийно — государственного аппарата и, в особенности, военно — карательных органов страны. Начиная с зимы 1922 г. вопросы, связанные с этой кампанией, ставились почти на каждом заседании Политбюро. На их решение партия нацелила весь механизм ГПУ — ОГПУ.
На места шли инструкции и циркуляры партийных и карательных ор —
ганов по проведению экспроприации церковных ценностей. Во многих местах верующие и священнослужители оказывали сопротивление власти. В середине марта Ленин получил сообщение из Шуи о столкновениях при изъятии церковных ценностей, в результате которых 4 человека по — гибло и 10 было ранено161. События в Шуе Ленин немедленно обратил себе на пользу. В строго секретном инструктивном письме, адресованном По — литбюро ЦК, он писал, что это событие «для нас, именно в данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем 99 —ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необ — ходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления... Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно те — перь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий... Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше»162.
Ленин дал указание, чтобы процесс против шуйских мятежников был проведен с максимальной быстротой и закончился не иначе, как расстрелом «очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности, также и не только этого города, а и Москвы и несколько других духовных центров»163.
13 апреля 1922 г. в Москве состоялся судебный процесс. В контрреволюционной агитации и в противодействии изъятию церковных ценностей обвинялись 54 человека, из них 20 священников. Московский губревтрибунал вынес по этому делу 11 смертных приговоров. По отношению к 5 осужденным приговор привели в исполнение164. Трибунал вынес также постановление о привлечении патриарха Тихона и архиепископа Крутицкого Никандра к суду в качестве обвиняемых.
6 мая 1922 г. последовал домашний арест патриарха, а вскоре был арестован Петроградский митрополит Вениамин. С 10 июня по 5 июля
1922 г. проходили заседания петроградского революционного трибунала. На скамью подсудимых посадили 86 обвиняемых. Среди них — митрополит Вениамин, настоятель Казанского собора Чуков, настоятель Исаакиевского собора Богоявленский, архимандрит Сергий, председатель правления совета петроградских приходов профессор Ю.Л. Новицкий. Трибунал приговорил к расстрелу 10 человек, из них 4 были расстреляны, в том числе Петроградский митрополит Вениамин, остальным 6 —ти расстрел заменили заключением в тюрьму165.
По данным Православного Свято —Тихоновского Богословского института, количество репрессированного православного духовенства в