1921 — 1923 гг. составило 10000 человек, расстрелян каждый пятый — всего около 2 тыс.166
Кампания по изъятию церковных ценностей, нанеся мощный удар по церкви, не привела к обогащению государственной казны и к преодо — лению голода. Абсолютное большинство средств, полученных от продажи конфискованных ценностей, ушло на партийные нужды, в фонд Коминтерна. Немалыми оказались расходы по самому «изъятию». В марте 1922 г. Троцкий требовал у Политбюро выделить на это 10 миллионов советскими деньгами167. Что касается закупки продовольствия, то на это была передана лишь незначительная часть средств, вырученных от продажи церковных ценностей.
Все это время не прекращалась антирелигиозная работа. Грубым над — ругательством над чувством верующих было продолжавшееся вскрытие мощей святых с целью «разоблачения суеверия». В газетах можно было встретить такие сообщения: «Петроград. 2 августа следователями по важным делам, в присутствии духовенства и экспертов профессоров Пет — роградского медицинского института, было произведено вскрытие мо — щей Александра Невского. Вместо мощей в раке оказались кусочки ко — стей, перемешанных с мусором»168.
Усилилось наступление большевиков на мусульманскую религию. Ре — акция основной части мусульманского духовенства на принятый декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» была поначалу не столь резкой, как у православного. Мусульманские служители культа не имели ни крупных богатств, ни прямой государственной поддержки. Вместе с тем, когда началась прямая реализация положений декрета, методы большевиков вызвали у мусульман недовольство.
Одновременно с грабежом церквей и физическим уничтожением священнослужителей большевики с привлечением чекистов развернули ши — рокомасштабную работу по расколу церкви, разжиганию вражды между различными группами священнослужителей, созданию «послушной» («обновленческой» или «живой») церкви с «красными попами». В специальной инструкции, направленной ВЧК на места давалось указание «использовать существующие в церковной жизни и враждующие между со — бой элементы, чтобы они сами один другого уничтожали. В этих целях, — говорилось далее, — мы иногда должны поддержать то или иное течение, менее для нас вредное, оказывая ему даже материальную поддержку...»169.
В 1922 г. большевикам удалось склонить на свою сторону часть иерархов русской православной церкви. При непосредственном участии ГПУ была создана т.н. «живая церковь». В своем отчете Политбюро ЦК РКП(б) начальник 6 —го отделения секретного отдела ГПУ Е. Тучков информировал: «Пять месяцев тому назад в основу нашей ра — боты по борьбе с духовенством была поставлена задача борьбы с тихоновским реакционным духовенством и, конечно, в первую очередь с высшими иерархами, как-то: митрополитами, архиепископами, епископами. Для осуществления этой задачи была образована группа, так называемая «живая церковь», состоящая преимущественно из белых попов, что дало нам возможность поссорить попов с епископами... Попы (живоцерковники), взяв в свои руки верховную церковную власть, приступили к удалению от управления епархиями Тихоновских архиреев и замене их лояльными по отношению к Соввласти... Недурно было бы изгнать тихоновцев из приходских советов... натравливая одну часть верующих на другую»170.
6 — е отделение Секретного отдела ГПУ периодически направляло сводки высшим руководителям советского государства «О расколе духовенства» и «О ходе работ Всероссийского съезда духовенства «Живая церковь» (август 1922 г.). Таким образом и над обновленцами был установлен то — тальный контроль.
Политика раскола проводилась и по отношению к другим конфессиям. Под воздействием ВЧК — ГПУ — ОГПУ происходило разделение мусульманского духовенства на «белых» и «красных». Так называемых «крас — ных мул» заставляли становиться на позицию лояльности в отношении к советскому государству. Началась работа по созданию «живой синагоги» по типу «живой церкви» в православии.
По мере уничтожения религии, подрыва веры в вечные, непроходя — щие ценности в общественном сознании создавался гигантский духов — ный вакуум. Заполнявший его атеизм стал важной составной частью новой светской религии — марксизма — ленинизма. В стране настала эпоха религиозного нигилизма и нравственной нищеты.
Нарастание общегосударственного кризиса в стране не могло не ска — заться на внутрипартийной жизни. С окончанием гражданской войны все яснее становилось то, что партия не выдерживает испытания бес — контрольной властью. В ее ряды все глубже проникали разложение и коррупция, столь характерные для государственного аппарата.
Все выше становился барьер между партийной верхушкой и рядовыми коммунистами. Внутри партии формировалась уже как бы самостоятельная партия элиты. Росло материальное неравенство между коммунистами — функционерами и рядовыми коммунистами. Разница была не столь в зарплате, сколь в обеспечении товарами, жильем, медицинским обслуживанием. В условиях экономической разрухи, тяжелого продо —
у2 26 - 6858 вольственного положения большевистские руководители могли себе позволить подолгу отдыхать и лечиться за границей, вызывать оттуда врачей, заказывать дорогие лекарства.
20 марта 1921 г. член РКП (б) М. А. Соколов сообщал в ЦК, что «много есть членов партии, которые мечтали и мечтают давно, как бы залезть повыше и получить побольше деньжонок. Этим самым из наших членов р.к.п. создаются не идейные коммунисты, а идейные карьеристы»171.
Разложение партийной верхушки все труднее было скрывать от партий — ных «низов». Они видели, что творится в партии, и выражали недовольство привилегированностью положения партийных «верхов». Дело дошло до того, что на улицах стали появляться самодельные листовки с осужде — нием партийной и государственной элиты. «У наших врагов, — говори — лось в одной из них, — завелось страшное желание... быть высшими верхами, и вследствие этого пошли личные счеты, подлизывание, сплетни, злоупотребления и заискивание. Каждый верх считает низы серой кобылкой и не хочет не только с нами, низами, считаться, но даже не контролируется нами, и каждый находит нас ниже себя». Многие из таких партийцев, говорилось далее, имеют «уже штаты холуев, приносящих им, как старому николаевскому генералу, все на тарелочке и на цыпочках»172.
Превращение партии большевиков в единственную легальную поли — тическую силу привело к тому, что все характерные для многопартий — ной системы противоречия между партиями оказались как бы загнан — ными «внутрь» самой РКП(б). Так или иначе они должны были проявиться, что со временем и произошло.
К середине 1920 —го г. остро встал вопрос о неравенстве в партии. В сентябре он был внесен в повестку работы IX Всероссийской конфе — ренции РКП (б). По инициативе Ленина она избрала специальную комиссию для решения этой проблемы. Однако дальше ее констатации дело так и не пошло. Многие рядовые члены партии, осознав бессилие в борьбе с зарвавшимися «верхами», выражали свой протест отказом от участия в активной партийной жизни или выходом из партии.
Ввиду экономического хаоса в стране на первый план внутрипартий — ной борьбы выдвинулись вопросы, связанные с восстановлением экономики, с организацией производства. Отчетливо наметились группа рабочих, требовавших сосредоточить управление производством в руках профессиональных союзов, и группа военных коммунистов во главе с Троцким которые, из опыта гражданской войны вынесли глубочайшее отвращение ко всякой «самодеятельности масс» и твердо уверились во всемогуществе «милитаризации» и «железной дисциплины».
Первая группа, назвавшая себя «рабочей оппозицией» и опиравшаяся на все усиливающееся брожение как в беспартийных рабочих массах, так и в недовольных «верхами» коммунистических «низах», решила дать
бой «милитаристам», уже собравшимся милитаризировать профсоюзы и даже успевшим кое — чего добиться на этом пути (по отношению к транс — портникам: «Главполитпуть», «Главполитвод», «Цектран»),
В тезисах «рабочей оппозиции», лидерами которой стали А.Г. Шляпников, С.П. Медведев и А.М. Коллонтай выдвигалось требование, чтобы организация управления всем народным хозяйством принадлежала Все — российскому съезду производителей, объединенных в профессиональ — ные производительные союзы. Съезд избирает центральный орган, ко — торый управляет всем народным хозяйством страны. Предлагалось из — бирать на аналогичных съездах по согласованию с центром и все обла — стные, губернские и другие хозяйственные учреждения. Рабочие отдельных предприятий должны были стать непосредственно распоряди — телями всего имущества этого предприятия, а свободно избранный ра — бочий комитет фабрики или завода — первичной ячейкой союза дан — ного производства.
Отражая недовольство рабочего класса политикой большевиков, «рабочая оппозиция» в первую очередь потребовала улучшить положение рабочих. Однако предложения на этот счет не выходили за рамки пред — ставлений, которые сложились в условиях «военного коммунизма». Предлагалось, в частности, натурализовать зарплату, отменить оплату пайков и предметов широкого потребления, а также обедов для рабо — чих и их семей, оплату квартир, проезда в городском транспорте и т.п.
В сущности, к концу 1920 —го г., когда политика «военного коммунизма» достигла своего апогея, все эти меры уже входили в повседневную жизнь. Но «рабочая оппозиция» ставила вопрос о том, чтобы расширить их до масштабов первых месяцев советской власти.
Требованиям «рабочей оппозиции» опереться на самоуправление рабочих в экономической области противостояла позиция Троцкого, поддерживаемого Дзержинским и отчасти Бухариным. Они, напротив, отстаивали необходимость военно —бюрократической опеки над производством и профсоюзами, которые, по их мнению, «в данный переходный период еще не созрели», «не окрепли». Профсоюзы, был убежден Троцкий, надо еще перестроить, «перетряхнуть» сверху и т.д. Исходя из этого, следует и далее расширять и укреплять «милитаризацию», какая проводилась в жизнь в течение последнего года. Троцкий был твердо убежден, что мобилизовать трудовые ресурсы для промышленности и транспорта можно лишь посредством милитаризации труда, создания трудовых армий. Характерно, что к этому вре — мени Троцкому, в дополнение к его военн