178.
Съезд принял также секретное дополнение к резолюции, известное как «пункт 7», в соответствии с ним ЦК давались полномочия «применять в случае (— ях) нарушения дисциплины или возрождения или до — пущения фракционности все меры партийных взысканий вплоть до ис — ключения из партии, а по отношению к членам ЦК перевод их в канди — даты и даже, как крайнюю меру, исключение из партии»179.
Принятие указанных резолюций сделало фактически невыполнимой резолюцию «О внутрипартийной демократии», принятую на этом же съезде.
Эти резолюции знаменовали собой крутой рост могущества партий — ного аппарата, переход реальной власти от съезда к ЦК партии. Были созданы условия для дальнейшей централизации партийной жизни, все — властия партийного аппарата и свертывания внутрипартийной демократии.
С целью укрепления партийного единства было принято решение о генеральной «чистке» партийных рядов. Она призвана, отмечалось в резолюции X съезда партии, «решительно повернуть рычаг партийной по — лемики в сторону вербовки рабочих и очищения партии от некоммуни — стических элементов». Партийная «чистка» предполагала проверку не только поведения каждого коммуниста, но и его преданности больше — вистским идеям180. 27 июля было опубликовано обращение ЦК РКП(б) ко всем партийным организациям «О чистке партии». В нем говорилось
о необходимости добиться того, «чтобы наша партия более, чем когда бы то ни было, была вылита из одного куска»181.
Проверка началась в октябре 1921 г. Она проводилась под контролем Центральной проверочной комиссии, в ее состав вошли пять членов ЦК и пять кандидатов. Члены комиссии должны были рассматривать жалобы, поступавшие из местных партийных организаций, осуществлять по — литический контроль за проведением «чистки». Предметом наиболее пристального внимания стали те члены РКП(б), которые прежде состояли в других партиях. Особенно жестко «чистили» интеллигенцию и тех, кто до вступления в РКП(б) был меньшевиком.
Результаты «чистки» были достаточно суровыми. Из партии был исключен почти каждый четвертый. В результате из более чем 650 тыс. членов партии в ее рядах осталось менее 500 тыс. человек182. В среднем из каждой сотни коммунистов — рабочих выбыло 17 человек, а из сотни коммунистов — крестьян — 42 человека183. Исключенные из партии во время чистки вскоре стали браться губернскими органами ГПУ на особый учет1811.
Изменился и социальный состав партийцев. Количество партийных среди рабочих и крестьян в промышленных районах выросло с 47 до 53%, а в сельских — с 31 до 48%185.
Суровые резолюции по сохранению партийного единства и дисцип — лины, принятые X съездом партии, начавшиеся «чистки» партийных рядов не смогли устранить партийные распри. Накануне XI съезда РКП(б) члены бывшей «рабочей оппозиции» попытались заручиться поддержкой зарубежных коммунистов. Они подали заявление в Коминтерн, известное как «Заявление 22 —х», в каком утверждали, что в РКП(б) проникает буржуазная стихия, а рабочие в ее рядах составляют лишь 40%. В заявлении говорилось, что руководящие центры партии «ведут непримири — мую борьбу против всех, особенно пролетариев, позволяющих себе иметь свое суждение», а партийные бюрократы, «пользуясь своим положением и властью, игнорируют решения съездов о проведении в жизнь начал рабочей демократии»186.
Для проверки поступившего заявления Коминтерном была создана спе — циальная комиссия в составе Коларова, Кашена, Крейбиха, Террачини, Фриса, Мак — Мануса и Цеткин.
4 марта расширенный Пленум Исполкома Коминтерна, заслушав отчет комиссии, проверявшей «Заявление 22 —х», принял решение, содержащее отказ «признать жалобы 22 —х товарищей правильными»187. Специальная комиссия в связи с «Заявлением 22 — х» была создана на XI съезде партии. Комиссия единогласно высказалась за исключение из партии Коллонтай, Минина, Медведева, Кузнецова и Шляпникова. «Делу 22 —х» было посвящено закрытое заседание съезда. Выступивший на нем Д.З. Лебедь пытался доказать, что имело место не единичное заседание с целью подачи заявления в Коминтерн, а систематическая фракционная работа с попытками установить связь с местами188. Затем слово предоставили «фракционерам». Коллонтай отвергла обвинения во фракционности. «Дело в том, — сказала она, — что когда собираются близкие товарищи, то и говорят между собой с опаской... Я нахожу, что страшного не было бы, если бы в партии была большая возможность обмена мнений». Она призвала «оздоровить режим партии». Это, подчеркнула Коллонтай, «главное и основное для того, чтобы исчезла маленькая группировка небольших верхов, которая по существу решает. Мы указывали, что резолюции X съезда о рабочей демократии необходимо проводить в жизнь»189.
В ходе обсуждения страсти накалились до предела. За резолюцию Антонова — Овсеенко, оправдывающую «Заявление 22 —х» и предлагавшую изменить отношение к инакомыслящим в партии, было подано
215 голосов. Антонов — Овсеенко в ее защиту говорил: «По отношению к нашей партии мы вправе требовать, чтобы было иное отношение к ина — комыслящим. Это отношение должно быть иное, чем то, которое было необходимо, когда непримиримость оправдывалась обостренностью фрак — ционной борьбы. Мы сейчас вышли из этого периода и можем решать вопросы с гораздо большей терпимостью»190. Но за резолюцию, осуждающую представителей бывшей «рабочей оппозиции», проголосовало 227 человек и таким образом большинством голосов она была принята. XI съезд принял решение предупредить Шляпникова, Медведева и Коллонтай. Минин и Кузнецов были исключены из партии.
В ходе партийного строительства одной из первоочередных задач аппа — рата ЦК стало отлаживание системы взаимодействия с местными партий — ными организациями. Для этого необходимо было, прежде всего, унифи — цировать партийные аппараты на местах. В октябре 1920 г. на всероссийском совещании представителей губкомов была подтверждена необходи — мость единобразного устроения как самих партийных комитетов, так и их секретариатов. Партийные комитеты отныне должны были строиться в соответствии с инструкцией ЦК «О конструкции комитетов РКП (б)»191.
Важной вехой на пути роста могущества партийного аппарата, превращения его в спаянную железной дисциплиной централизованную организацию стала реорганизация и укрепление Секретариата ЦК партии.
4 апреля 1922 г. в «Правде» появилось сообщение о том, что избранный XI съездом РКП Центральный Комитет утвердил секретариат ЦК РКП в составе: Сталин, Молотов и Куйбышев. Выдвижение Сталина на этот
пост было не случайным. Уже со второй половины 1921 г. Политбюро стало ему поручать организационную работу в Центральном Комитете. Он готовил заседания пленумов ЦК, сессий ЦИК, то есть по существу, исполнял обязанности секретаря ЦК192. В проекте состава ЦК, предложенном делегатам XI съезда партии, после фамилии Сталина значилась его предполагаемая должность — «генеральный секретарь». Такой список не мог быть составлен без учета мнения Ленина. В итоге 463 делегата отдали свои голоса будущему «вождю всех времен и народов».
В стране оформлялась на редкость простая и архаичная система вла — сти, не обремененная ни законами, ни контролем общества. Это была, по существу, пирамида. Тот, кто находился на ее вершине, распоряжался всем и властвовал над всеми. Каркас этой пирамиды составляла иерар — хия партийных комитетов во главе с назначенными «сверху» секретарями193. Все руководство кадровой политикой переходило к Оргбюро и Секретариату ЦК РКП(б). При этом партаппарат формировался только из людей, строго отобранных по «политическому признаку».
Большое значение для формирования кадровой политики в партии стало внесение новых положений в Устав партии, принятых на XII Всерос — сийской партийной конференции (4 — 7 августа 1922 г.). Речь идет о дополнении, предусматривавшем наличие у секретарей губкомов партийного стажа до 1917 г. и обязательность их утверждения вышестоящей партийной инстанцией.
Менее чем через два месяца после назначения Сталина генеральным секретарем, у Ленина случился приступ, лишивший его трудоспособности. Эти два события обозначили новую эпоху в истории партии и страны.
Самой авторитетной фигурой продолжал оставаться Троцкий, счи — тавшийся в партии вторым лицом после Ленина. В это же время концентрировать власть в своих руках начинают Сталин, Каменев и Зиновьев. В июле 1922 г. Сталиным и Каменевым была сделана попытка ограничить встречи больного Ленина с интересующими его людьми. 20 июля 1922 г. Политбюро ЦК на своем заседании приняло решение о том, что свидания с Лениным «должны допускать лишь с разрешения Политбюро, без всяких исключений»194.
2 октября 1922 г. Ленин смог приступить к работе. Тактика «тройки» по отношению к Ленину сводилась к тому, чтобы отстранить его, по возможности не вступая в открытый конфликт, от принятия решений. Эта тактика находила поддержку у многих членов Политбюро ЦК.
По некоторым серьезным проблемам внутренней и внешней политики уже в 1922 г. решения принимались без участия Ленина его затем ставили перед фактом. Часто решения принимались после того, как Ленин по состоянию здоровья вынужден был покидать заседание. При этом «тройка» затягивала заседание, чтобы вынести решение после ухода вождя. Однако Ленин, поняв это, настоял включить в регламент решение учитывать мнение каждого члена Политбюро ЦК195.
Одновременно Сталин, Каменев и Зиновьев пытались заручиться поддержкой Ленина в их борьбе с Троцким. Свой категорический отказ Ленин выразил в его записке Каменеву, посланной после того, как он смог приступить к работе: «Я думаю, преувеличения удастся избегнуть. «Выкидывает (ЦК) или готов выкинуть здоровую пушку за борт», — Вы пишете. Разве это не безмерное преувеличение выкидывать за борт Троцкого — ведь на это же Вы намекаете. Иначе нельзя толковать — верх нелепости. Если вы не считаете меня оглупевшим до безнадежности, то как вы это можете думать!!! Мальчики кровавые в глазах»