Внимательное чтение протоколов II съезда позволяет сделать вывод, что ретроспективную оценку Лениным возникновения большевизма как течения политической мысли и политической партии в 1903 году16 можно понимать по-разному. С одной стороны, явно несостоятельна подгонка Лениным исторических фактов к доказательству своих суждений. Большевики по формальным критериям до 1917 г. существовали лишь как левая, экстремистская фракция в РСДРП, имевшей одну общую программу. Рассечены внутренними распрями были всегда лишь партийные штабы, в то время как на уровне низовых организаций преобладала со — лидарность. Но, с другой стороны, Ленин в 1920 г., когда им давалась эта оценка большевизма, осознавал, что уже в начале века он формирует действительно «новый тип» политической организации, с жесткой сис — темой иерархии, идеей диктатуры пролетариата и его «политического авангарда», непримиримостью к инакомыслию, свободе мнений, не до — пускающий выражения мнений и прав партийного меньшинства и т.п.
Со временем в советской партийной и исторической литературе ут — вердилось представление о РСДРП, образованной на II съезде, как о тождественной большевистской партии нового типа, меньшевикам же отводилась роль фракции в рамках этой партии17. Подобная оценка затрудняла анализ сложных и неоднозначных отношений большевиков и меньшевиков в РСДРП. Ведь и меньшевистская, и большевистская фракции существовали в рамках одной РСДРП, руководствовались единой Программой и Уставом вплоть до 1917 г. Между ними постоянно шли дискуссии о путях и методах борьбы за победу буржуазной революции и наличии условий для последующего перехода России к социализму.
Видным идейным лидером меньшевизма был Л. Мартов, возглавивший меньшинство «искровцев» на II съезде РСДРП. Начиная с оформления фракций в партии, он постоянно входил в состав центральных учреж — дений меньшевиков. Мартов принадлежал к тому же поколению соци — ал — демократов, что и Ленин. Характерно, что в революционном движении участвовала вся молодежь семей Ульяновых и Цедербаумов. Братья и сестра Мартова были широко известными деятелями меньшевизма.
Влияние Мартова на окружающих шло от его высокого интеллекта, талантливости, нравственности, обаяния. По замечанию лидера эсеров Чернова, Мартов был «истинный демократ по своей натуре»18. Проницательный политический аналитик и блестящий публицист, Мартов не отличался организаторскими и ораторскими способностями, ему не хватало той не останавливающейся ни перед чем готовности «идти напролом, сокрушая и уничтожая «врагов» и «соглашателей», которая были присуща Ленину — его соратнику, а затем оппоненту и противнику на многие годы. Сравнивая их, Потресов писал: «...Ни Плеханов, ни Мартов, ни кто-либо другой не обладали секретом излучавшегося Лениным прямо гипнотического воздействия на людей, я бы сказал — господства над ними... Ленин представлял собою редкостное, особенно для России, явление человека железной воли, неукротимой энергии, сливающего фанатичную веру в движение, в дело, с не меньшей верой в себя... Ленин без излишних слов неизменно чувствовал, что партия — это он, что он концентрированная в одном человеке воля движения. И соответственно этому действовал»19. По оценке теоретика и лидера эсеров В.М. Чернова, «...Мартов и меньшевизм были — синонимы; так же, как синонимами были — Ленин и большевизм»20. Мартов и Ленин ушли из жизни почти одновременно. Умер Мартов в апреле 1923 г. в эмиграции. Последние дни его жизни проходили в тяжелых раздумьях о партии, которую он создавал вместе с Плехановым и Лениным, о судьбах революции и социализма.
В начале XX в. в России наряду с социал-демократией в активную политическую деятельность вступила и другая сила — социалисты — революционеры (эсеры), они считали себя главной партией крестьянской демократии. Эсеры как партия конституировались в конце 1901 — начале 1902 г. «Партия социалистов — революционеров в России рассматривает себя как один из отрядов армии международного социализма и ведет свою деятельность в духе общих интересов ее борьбы, в формах, соответствующих конкретным условиям русской действительности», — заявлялось в программе эсеров, принятой в 1905 г.21 Становление партии социалистов — революционеров (ПСР) так же, как и РСДРП, было длительным и сложным процессом. Ее образование происходило на основе слияния ряда российских региональных и эмигрантских народнических организаций, сформировавшихся еще в 90 —е годы XIX в. Эти партии, союзы, лиги были носителями разных тенденций в народничестве. Одни из них оставались верны народовольческим традициям террора. Другие возлагали надежды на создание массовой партии «революционного социализма» и смотрели на террор лишь как на дополнительное средство борьбы с самодержавием, а некоторые даже готовы были от него отка — заться. Но вне зависимости от тактических взглядов их всех объединяло стремление к обновлению народнической идеологии в условиях новой исторической ситуации, когда капиталистические отношения утверди — лись в России.
Точно так же, как «Искра» выступала в роли организатора социал-демократических сил, соответствующее значение для объединения нео — народнических сил и распространения их влияния на массы имели газета «Революционная Россия» и журнал «Вестник русской революции». С января 1902 г., с момента публикации в «Революционной России» извещения о создании партии социалистов — революционеров газета стала ее официальным органом. Теоретическим органом ПСР был «Вестник русской революции». Проект программы ПСР опубликован в газете «Революционная Россия» в 1904 г. (№ 46). Его ведущим автором был В.М. Чернов (1873 — 1952), выдвинувшийся в конце XIX в. в качестве наиболее крупного теоретика неонародничества.
На путь революционной деятельности Чернов вступил в 90 — е годы XIX в., будучи студентом Московского университета. Молодые годы Чернова во многом были схожи с судьбой Ленина, Мартова и других деятелей революционного движения России: исключение из университета, арест в 1894 г. по делу партии «Народное право», затем ссылка на три года. После нее — заграница, где Чернов создает «Аграрно — социалиста — ческую лигу, организацию, ставшую важным шагом на пути создания партии социалистов — революционеров. В 30 —летнем возрасте Чернов уже признанный теоретик народничества. Характерная черта его те о — ретических воззрений — стремление соединить народничество с отдельными по — ложениями марксизма, избегая крайностей различных те — чений соци — алистической мысли. На первых съездах и конференциях эсеровской партии Чернов делал программные доклады. Его авторитет в партии был чрезвычайно высок. После революции 1905— 1907 гг. он занимал центристские позиции, стараясь притормозить развитие опас — ных, с его точки зрения, левоэкстремистских и правооппортунистичес — ких тенденций в партии. В годы первой мировой войны, занимая интернационалистскую позицию, он участвовал в работе Циммервальдской и Кинтальской конференций. После Февральской революции 1917 г. влияние Чернова на внутрипартийные дела было не столь значительно, как в годы первой российской революции. С мая по июль 1917 г. Чернов занимал пост министра земледелия во Временном правительстве. По — литический курс большевиков на социализм в России он считал преж — девременным. Не приняв Октябрьскую революцию, Чернов связывал надежды на демократическое развитие страны с Учредительным собранием, на единственнм его заседании он был председателем. В 1918 г. Чернов вынужден был перейти на нелегальное положение, а в 1920 г. покинул Советскую Россию. В эмиграции он целиком посвятил себя пуб — лицистической деятельности. Результаты его многолетних размышлений были изложены в книге «Конструктивный социализм», изданной в Праге в 1925 г. В ней автор, в частности, выразил свое неприятие большевистской интерпретации социализма и политической системы Советской России. Будучи противником тоталитаризма всякого толка, Чернов уже в преклонном возрасте борется с фашизмом в рядах французского дви — жения сопротивления.
На рубеже XIX — начала XX в. эсеры не могли отрицать, как это делали их народнические предшественники, самого факта победы капитализма в России. Но распространение капитализма в стране объяс — нялось как его искусственное насаждение правительством. В начале XX в. у эсеров еще теплилась надежда на устойчивость мелкого крестьянского хозяйства, которое, как они полагали, не втянется в орбиту капиталис — тических отношений и сможет стать основой для эволюции к социализ — му. Не желая признавать усиливающийся процесс имущественного рас — слоения крестьянства, эсеры объясняли это больше влиянием царской политики, нежели результатом естественной эволюции. Большинство кре — стьян, ведущих самостоятельно свое хозяйство и не применяющих наемный труд, они зачисляли в категорию так называемого «трудового крестьянства». По сути дела, между трудовым крестьянством и фабрично-заводским рабочим в представлении эсеров не существовало какой — либо разницы, поскольку источником существования у тех и других был собственный труд.
Надвигающуюся революцию в России эсеры считали не буржуазной и не социалистической, а «трудовой», поскольку она совершается трудящимися массами и направлена на осуществление коренных социальных преобразований. Но ее конечная главная задача — «обобществление труда, собственности и хозяйства; уничтожение, вместе с частной соб — ственностью, самого деления общества на классы». А это предполагает «полную победу рабочего класса, организованного в социально — рево — люционную партию, и в случае надобности установления его временной революционной диктатуры»22.
Широкая программа демократических преобразований, выдвигаемых эсерами, была весьма близка к требованиям РСДРП. К ним относились свобода совести, слова, печати, собраний и союзов, свобода передвижений, неприкосновенность личности и жилища. На основе всеобщего и равного избирательного права для всех граждан предполагалось обра — зование выборных органов демократической республики, с автономией областей и общин, широкое применение федеративных отношений между национальностями, введение родного языка во всех местных, обществен — ных и государственных учреждениях.