Процесс мирной эволюции Российской империи с ее аграрно —индустриальной экономикой, феодально — абсолютистским государствен — ным строем, слегка «разбавленным» сословно — представительными уч — реждениями, в передовую индустриальную державу этот процесс был резко прерван Первой мировой войной. Переход от «маневренного» ее этапа к «позиционному» вызвал у царского самодержавия крах надежд на «быструю» и «победоносную» войну. Исход войны стали определять не военное искусство, а эффективность военно — экономического потенциала ведущих держав, способность правящих элит мобилизовать и организовать на войну все силы. Либерально — демократические правительства «национального единства» во Франции, Великобритании, США, куда вошли представители ведущих политических партий, от правых кон — серваторов, центристов — либералов до левых социалистов включительно, смогли консолидировать свои народы на основе общенациональных цен — ностей и мотива защиты своей родины, моральная безупречность которого тоже общепризнана. В России же власть не позаботилась о форми — ровании «правительства доверия», «ответственных министерств», поэтому самые политически и социально активные элементы и группы российского общества не были привлечены к более рациональному и оптимальному управлению страной, к мобилизации всех сил, от «монархистов до анархистов», на «оборону Отечества». Николай II по —прежнему оставался на позициях персонального единовластия, опираясь ис — ключительно на высшие эшелоны государственной бюрократии и воен — но — полицейские структуры. Постепенно, по мере ухудшения военно — политической и социально — экономической ситуации в стране, в оппо — зицию к царскому режиму встали все основные социальные слои и политические силы российского общества: от либеральной бюрократии, фрондирующей аристократии, буржуазно — помещичьих кругов... до интеллигенции, служащих, рабочих и национальных меньшинств.
К началу 1917 г. немецкими войсками были оккупированы 16 западных губерний, где было сосредоточено свыше 20% экономического по — тенциала страны, из 15 млн мобилизованных в армию осталось в строю только 10 млн, а 5 млн кадровых и военнообученных солдат 1 — й и 2 —й очереди были убиты, пропали без вести, взяты в плен, демобилизованы по ранению и инвалидности, 195 — 130 солдат дезертировали41. В стране усилилась экономическая разруха, поскольку отсталая аграрно — индустри — альная экономика не могла вынести бремени военных усилий, покупательная способность рубля упала почти в 4 раза, составив 2627 довоенных копеек42. Государственный долг за годы войны к 1 января 1917 г. возрос за счет военных расходов в 3,8 раза, с 8824,5 млрд руб. до 33 580,8 млрд руб43. Соответственно возросли цены на товары первой необходимости. Сверх — милитаризация экономики страны привела к постоянному транспортному кризису, поскольку железные дороги были на 80 и более процентов заня — ты военными и оборонными перевозками. Усилилась имущественная поляризация населения, на 20 — 25% снизился уровень его жизни в целом. Страна начала медленно и неуклонно погружаться в общенациональный кризис, охвативший все сферы российского общества.
К началу 1917 г. царский режим оказался в политической самоизоляции и в социальном вакууме, потеряв окончательно опору в городах и в дей — ствующей армии, авторитет царской монархии и личный престиж Нико — лая II и его семьи снизился до нулевого уровня, особенно в связи с рас — путинщиной крайне негативной формой фаворитизма, когда назначение на высшие государственные посты чиновники получали не в соответствии с их компетентостью, а по степени близости к дворцовой камарильи44. В стране началась «министерская чехарда». За годы войны сменилось 3 председателя Совета Министров, 5 министров внутренних дел, 2 министра иностранных дел, 3 военных министра, 3 министра юстиции, 17 министров и главноуправляющих45. Сам Николай II, хотя и взял на себя высшие государственные и военных полномочия, в критические моменты истории оказался неспособным по своим личным качествам, исполнять функцию верховного руководителя, как это получилось у премьер — министра Франции Жоржа Клемансо (по кличке «Тигр»), спасшего Францию от военно — политического краха в 1917 г., или у «хитрой лисы» Д. Ллойд Джорджа, английского премьер-министра с 1916 г, мобилизовавшего на победу все силы необъятной Британской империи. Николай II по — прежнему опирался на узкий круг лично преданных сановников, та — суя их время от времени по правительственным постам. На самых важных государственных постах оказались в конечном итоге люди малоком — петентные, безынициативные и инертные. Например, 27 декабря 1916 г. на пост председателя Совета министров был назначен 67 — летний князь НД. Голицын, а 2 декабря 1916 г. на пост главы МВД ведущего министерства («пупка власти» Российской империи) абсолютно некомпетентный думский деятель АД. Протопопов, на должность командующего сто — личного Петроградского военного округа 65—летний отставной казачий генерал С.С. Хабалов. Царское самодержавие в начале 1917 г. опиралось на политическую инерцию патриархального стомиллионного российс — кого крестьянства и на консервативно — охранительную часть государ — ственной и военно-полицейской бюрократии.
Накануне революции никто ни в России, ни за рубежом не предполагал столь быстрого и неожиданного крушения царизма.
Лидеры российской социал-демократии не составляли исключения. Вся их надежда, от правого меньшевика Плеханова до экстремиста боль — шевика Ленина, была на победоносную социалистическую революцию в Европе. Плеханов в Женеве по — прежнему писал публицистические статьи а защиту «социал —оборончества». Ставку он делал на скорейшую победу либерально — демократических держав Антанты и последующую пос — левоенную либерализацию и демократизацию России в рамках общеев — ропейской модернизации.
В самой России «социал-патриоты» меньшевики с 1915 г. стали активно работать в составе рабочих групп военно — промышленных коми — тетов (ВПК) и вместе с либеральной демократией и буржуазными про — грессистами «ковали оружие победы» над германскими империалиста — ми. Руководителем рабочей группы Центрального ВПК в Петрограде был меньшевик — оборонец К.А. Гвоздев. В составе группы были созданы комиссии по созыву рабочего съезда, продовольственная, профессиональная и др. Главный путь борьбы с царским режимом социал — оборонцы видели в давлении на власть в рамках Государственной Думы и других легальных рабочих организаций.
Рабочая группа ЦВПК и многие меньшевики — оборонцы находились под идейным влиянием Потресова. Национально — государственный, гражданский патриотизм следует, считал он, отличать от казенного, по — верхностного, квасного «ура-патриотизма». Последним охвачена обывательская масса, в том числе и пролетарская. В духе первого воспитаны народы Западной и Центральной Европы, где есть развитое гражданское общество. Основой этого патриотизма в России он считал освободительное движение, участники которого готовы «душу положить за други своя». Рабочие в России, по его мнению, должны и обязаны отстаивать свои классовые интересы в рамках развития общедемократического про — цесса, в обстановке легальности, критиковать царизм, но не участвовать в политических стачках и в вооруженных восстаниях. К концу 1916 г. Потресов констатирует крах казенного «ура-патриотизма» в рабочих массах, начало их переориентации на идеи «мессианского интернационал—революционаризма», отмечает слабые позиции подлинного, национально — государственного, гражданского патриотизма. После высылки из Петрограда в Москву Потресов организовал выпуск журнала «День», в котором пропагандировал свои взгляды. Накануне революции власти собирались выслать его и из Москвы, но опоздали. Ирония судьбы: со — циал—демократы, оборонцы — патриоты, стоящие на подлинно гражданских позициях, подвергались систематическим преследованиям со стороны царских властей и самой резкой критике со стороны интернационалис — тов, особенно левых, революционных, обвинявших их в социал-шовинизме и предательстве рабочего дела.
Меньшевики — центристы, ОК — исты и думская фракция, «интернаци — оналисты на словах, оборонцы на деле», в 1915 г. предложили созвать всероссийский рабочий съезд из уполномоченных, избранных в состав рабочих курий ВПК. По их мнению, рабочий съезд должен решить воп — рос об участии рабочих в ВПК и определить отношение рабочих масс к войне. Но осуществить эту идею помешала революция. В местных партий — ных организациях меньшевики колебались и дрейфовали, по мере обо — стрения политической ситуации в стране, от правых — оборонцев к цен — тристам — интернационалистам. Большая их часть поддерживала позиции центристов, им импонировала их умеренная политическая позиция в рамках легальности и тенденция восстановить единую РСДРП. Руководитель заграничной части ОК, представитель РСДРП в Международном социалистическом бюро Аксельрод пытался объединить политэмигран — тов под лозунгом «взаимной амнистии», но особого успеха не имел. Чхеидзе лидер думской фракции РСДРП и член ОК подобным образом в России пытался объединить в РСДРП под единой партийной «крышей» оборонцев — патриотов и революционных интернационалистов, но тоже безус — пешно.
Левые меньшевики — интернационалисты, мартовцы, в численном и в организационном отношении представляли небольшие группки в эмиг — рации и не играли значительной роли в рабочем и социалистическом движении в России. Сам лидер этого направления Мартов находился в Швейцарии, где вел ожесточенную публичную полемику с Плехановым и Лениным, обвиняя их в отходе от марксизма. Первым предложивший добраться до России из Швейцарии через Германию и Швецию в Россию, в апреле 1917 г. Мартов, как ранее Ленин в «пломбированном» вагоне, приехал в Россию, где сразу встал в оппозицию всем и вся.
Межрайонцы и троцкисты в начале 1917 г. также составляли небольшие группки среди политэмигрантов и насчитывали несколько сот чле — нов в России, главным образом в Петрограде и в Москве. Они были малочисленны и организационно слабы. Троцкий, после высылки из Франции за «германофильскую пропаганду» и из Испании за «пацифизм», 1 января 1917 г. высадился в Нью-Йорке, где с «глубокой верой в надвигающуюся революцию» стал работать в редакции газеты «Новый мир». Как обычно, он занялся яростной критикой «всех и вся», от правого уклонизма — ревизионизма до ультра — революционного авантюризма. Свою точку зрения Троцкий, как всегда, считал единственно верной и организовал для ее массовой пропаганды выпуск боевого марксистского еженедельника. Бурная публицистическая деятельность Троцкого выз — вала ответную негативную реакцию в социалистических кругах Нью-Йорка. Началась яростная склока. Но тут совершенно неожиданно, как снег на голову, произошла Февральская революция в России, и Троцкий срочно выехал на родину «делать революцию». По дороге домой он был арестован в Канаде английскими военными властями как «страшный социалист, с субсидией от германского посольства для низвержения Вре — менного правительства